50 оттенков рассвета - Аля Драгам
Ага. Слева развалившийся сарай и разбросанные как попало дрова.
— Арин, шутка несмешная. Ты здесь что делаешь?
— Вы машины видели?
— Видел. Завязывай сказать от «вы» к «ты» и наоборот. Можно не «выкать». Что за машины? Видела раньше?
— Нет. Просто здесь и такие джипы огромные.
— Тааак. А ты их где высмотрела? Отсюда обзора нет.
— Они к помойке подъезжали.
— И? Что-то говорили?
— Нет. Я спряталась, меня не видели. И не говорили ничего. Просто постояли и свернули на правую дорогу.
— Номера запомнила? Или не рассмотрела?
— У одной только. Вторая светила на нее. И я увидела. Три двойки.
— Хорошо. А цвет? Или марку?
— Черная. А в марках я не понимаю. Джип, наверное.
— Разберемся. К Лидии Васильевне топай. Не хватало её заставлять нервничать. С ней, кстати, к каким неожиданностям готовиться нужно? Сердце? Ноги?
— Сердце. Но она на таблетках. Ей нервничать нельзя.
— Тут извиняй, Маугли, бананов нема.
— Ч-ч-чего?
— Не обещаю, говорю. Пока с подругой твоей не разберемся, будем бабушку беречь.
— Артур, — Арина дёргает за предплечье, тяжело дыша. Притормаживаю. Наша разница в росте, конечно же, сказывается и на скорости. — А ты… ну у тебя к Лине серьезно?
Чуть не ляпаю вопрос, о ком она. Привык мысленно называть малышку Евой. Мне больше нравится. Необычное имя.
Девочка Евочка, сладкая, как карамелька.
— Посмотрим. Не люблю загадывать. Пока скажу, что мне нравится перспектива начать с ней… скажем, отношения.
Подбор слов с такими юными экземплярами, конечно, не мой конёк. Не хочется дать лишнюю надежду, но и лукавить тоже. Говорю, как есть. Умалчиваю лишь о том, что мысленно я её подружку уложил не один раз под себя и с удовольствием обучал урокам «для взрослых». Тяги к подобному у себя не замечал, а тут заело. Хочу быть во всём первым у этой нежной малышки Евы. Я же помню, как краснели её щеки и как опускались в смятении ресницы. Это… подкупает и… заводит…
— А ты ей очень понравился.
Хмыкаю: — Я старался. Надеюсь. Если честно, то память меня частично подводит. Но основные моменты я все-таки запомнил. Особенно танец.
— А Вы… ты, в смысле… часто так? Ну отдыхаешь?
— Часто ли пью? Говори прямо. – Дожидаюсь согласного кивка. — Редко. Моя компания вообще не из любителей этого дела. По молодости да. Знаешь, первые деньги, заработанные самостоятельно, вседозволенность, доступность… потом быстро приелось. Да и приоритеты сместились в сторону обеспечения будущего.
— А тогда…
— А в тот день был херовый повод. — Открываю дверь тачки, к которой подошли: — Прыгай и успокой бабушку. Я дом обойду, проверю.
Участок тонет в темноте, никаких следов присутствия других людей.
Скидываю Северу данные по джипу, которые запомнила девчонка. Если по их души, то полезным будет знать в лицо. Ну и, соответственно, не лишним станет понимание, на какой стадии противостояния сейчас находится Каминский с Хаузовым.
То, что дядя Евы пытается искать выход, я уже знаю. В любви к племяннице сомневаюсь. Скорее не хочет терять жирный кусок наследства. Но и Хаузов в девчонку вцепился мертвой хваткой. Таскает на встречи, публично невестой называет. Этот ход логичен — каким бы отморозом Тигран не был, но пустить в глаза пыль о якобы неземной любви надо. Чтобы меньше вопросов и зацепок потом было. Чем держат на крючке девочку тоже ясно — подруга и бабушка. Я, кстати, прикинул и пришел к выводу, что об убежище женщин кому надо известно. Не из тех они людей, чтобы отпустить на все четыре стороны.
Докуриваю сигарету. Тушу окурок о банку на заборе. Забавно. В детстве дед тоже развешивал кувшины и банки на частокол. Типа солнцем дезинфицируется лучше. И плевать, что мухи и комары набивались. Зато молоко вкуснее было пить из нагретой на солнце ёмкости.
— Погнали, красавицы? Пристегните ремни. Арин, помоги Лидии Васильевне.
— А мы уже.
— Да вы отличницы у меня.
На трассе застает звонок Севера. Отчитывается по моей просьбе.
— Ты реально чёртов гений. Мне иногда за себя страшно: узнаешь обо мне то, о чем я не в курсах.
Друг ржет и отбивается. Он как раз в аэропорту, летит не куда-нибудь, а в Якутию. Порой меня накрывает ощущением, что я дружу с ненормальными людьми. Кто куда в отпуск выбирается. Север и в этом соригинальничал.
— Арин, отбой по черным машинам. Владельцу кроссовера домик в садоводстве соседнем принадлежит. Видимо, приехали отдохнуть.
Самого тоже слегка отпускает. Хотелось бы быть на шаг впереди, а не догонять.
Весь оставшийся путь до дома Лихацких я решаю рабочие вопросы, отложив рассмотрение проекта на другой день. Сегодня по-любому буду занят другим. Другими, если быть точнее. Лидия Васильевна тихо дремлет, откинув голову назад, а Арина смотрит в окно и водит пальцем по стеклу. Сердце сжимается от этой картины. Мелкая девчонка ещё совсем, а вынуждена ехать с чужим мужиком в чужой дом. И в чём её вина? В том, что предана подруге? А подруга? Родилась красивой и попала в поле зрения отъявленного мерзавца?
На куски разрывает от несправедливости окружающего мира. Торжество черноты насквозь прогнивших душ. Самое паршивое в том, что девяносто процентов этого самого мира не понимают своей ущербности и упиваются властью. Сколько таких юных и милых девушек ломаются из-за вседозволенности озабоченных уродов?
В ворота особняка друга заезжаю уже порядком заведённый собственными мыслями. Свербит идти бить морды налево и направо и спасать мир. Только знать бы направление, куда идти. Злость подогревают сообщения Инны с левого номера. Не читая смахиваю их, закидывая в черный список. Всё, что она могла сказать, уже прозвучало.
Первое знакомство ожидаемо прошло прекрасно. Сашка вышла к машине вместе с Дейвом, сразу покорившим Лидию Васильевну. Обходительный, гад. Я практически ревную.
— А ты зря улыбаешься. У нас гостья одна, тебя ждёт.
Напрягаюсь, отчего-то решив, что это бывшая супруга. Пусть документов еще нет, но ее статус для меня определен. С другой стороны, какого хрена ей здесь делать?!
— Кто?
— Догадайся. Очередная душевная травма. Егор час назад привез.
— Дашка?
Вперед всех тороплюсь в дом и подхватываю на руки мелкую обезьянку.
— Что на этот раз случилось? Кто обидел самую красивую девочку на свете?
— Генааааа, — из глаз, как по заказу, брызжут слёзы. Но я-то уже знаю эту манипуляторшу. Рыдает, но
