С любовью, сволочь (СИ) - Татьяна Рябинина
— Ему зато в любви везет, — ехидно подбросил Виктюх.
Ну да, ну да, если бы!
Вышли мы с ним в начале первого, тогда-то он и заявил: мог бы и рассказать. В шишу явно чего-то веселящего добавили, иначе с какой стати я развесил язык?
— Хуево все, Вик. Это не та баба.
— В смысле не та? — Виктюх вытаращил глаза. — Не дает?
— Она-то дает. Только я не беру. Я другую… люблю.
Вот я и сказал это… вслух!
— Значит, другая не дает. Печалька. Бери тогда то, что дают.
— Спасибо, не хочу.
— Экие вы, барин, привередливые. Я бы вот сейчас любую трахнул, не разглядывая.
Я ушел вглубь своего пузыря, отключив слух. Не хотелось вникать, как и кому он вдул бы. Своих мыслей на эту тему хватало.
В воскресенье написал Криське, что занят, и весь день тупил за компом, решая старые ЕГЭ по информатике. Если прерывался больше, чем на пять минут, на экране появлялась Машка: ту самую попертую из Контакта фотку я в приступе лютого мазохизма поставил на скринсейвер. Она улыбалась из тени, и чудилась мне в этом насмешка: давай-давай, лузер, решай задачки, больше ты все равно ни на что не годен.
А за окном буянила весна, солнце царапалось в пыльное стекло, горланили на карнизе воробьи. Им было весело — а мне нет. Хотелось туда, на улицу. Гулять весь день, до самой ночи. И ночью тоже. Только не с Криськой.
С Машкой…
Апрель порвал теорию относительности. Апрель Шредингера: вроде и был, а казалось, что и не было его. Незаметно подкатили праздники, оставалось учиться всего ничего. Ну и хорошо. Чтобы не видеть больше ни ту ни другую.
И сразу от этой мысли резануло: как⁈ Не видеть больше Машку⁈
Тридцатого числа на последнем уроке Лидка, повернувшись, бросила нам какую-то сложенную бумажку. Крупно печатными буквами на ней было написано: НЕ ПОКАЗЫВАТЬ МАЛИКОВОЙ!!!
Наверняка какая-нибудь гадость. Хотел порвать не глядя, но Криська схватила и развернула. И пробормотала себе под нос:
— Ой, блин, а я и забыла.
«У Машки завтра днюха, — было написано там. — И она переезжает на новую квартиру. Предлагаю сделать ей сюрприз — помочь с уборкой, а потом отметить. Кто пойдет, собираемся у школы в 14.00».
— Ты идешь? — Криська перебросила записку на правый ряд.
— Не знаю, — буркнул я, стараясь не коситься налево. — Мать завтра приезжает, встретить надо.
Не пойду. Нечего мне там делать. Как-нибудь без меня.
Глава 13
Глава 13
Маша
Я не хотела ссориться с Криськой. Собственно, из-за чего? Другое дело, если бы она увела у меня парня. Но Севка никогда моим не было. И мне он вообще не нравился. Я его терпеть не могла, с первого взгляда.
Правда, теперь я в этом уже не была так уверена. Может, наоборот? Может, он мне как раз понравился — с первого взгляда, а я убеждала себя, что он хамская сволочь и что я его ненавижу?
Впрочем, теперь все это было уже неважно. Криська не отходила от него ни на шаг и вся светилась от счастья. Я просто отодвинулась в сторону, а она этого даже не заметила. Все наше общение свелось к тому, что мы здоровались по утрам.
Моей подружкой стал Кеший. С того момента, когда он расколол меня, мы могли свободно плакаться друг другу в жилетку. Ему хотелось говорить о Марго, а мне — о Севке. Но не только. С ним вообще было очень легко. Не нужно было думать, как повернуться, какую рожу состроить, какие подобрать слова. Мы подкалывали друг друга, дразнили, смеялись. Это напоминало море, которое сверху освещалось и прогревалось солнцем, тогда как в глубине было темно и холодно.
Раньше я проводила почти все время после школы у Криськи — лишь бы не идти домой. Теперь — у Кешего. Родителей его я видела пару раз, мельком, а вот бабушка почти всегда была дома. После выхода на пенсию она вела утренний прием в частной клинике поблизости и к обеду уже возвращалась. Ко мне Ольга Петровна относилась очень по-доброму, и я тоже была рада ее видеть.
Что касается Кешкиной помощи по физике, она оказалась бесценной. С литературой все решилось проще. Я просто подошла к Фане и без обиняков заявила: иду в колледж, нужна в аттестат пятерка. Она, конечно, удивилась, но сказала, что все возможно. Дала тему для презентации, пообещала больше спрашивать устно. А вот с физикой я сражалась из последних сил, зато когда получила за решенную у доски задачу пять, ощущение было, как будто выиграла войну. Коротан косился с подозрением, Кеший сиял, как именинник, Мирский…
Мирский вообще на меня не смотрел.
Ну и черт с ним!
Теперь я вычеркивала дни до выпускного еще и по другой причине. Не только чтобы уйти из дома, но и чтобы никогда его больше не видеть.
Ни-ког-да!
О Виталике Кешему я рассказывать не собиралась, но как-то так вышло… Однажды он сказал, что ему надо поехать по делам, заниматься не будем. Я покивала понимающе, прикидывая, куда бы податься. В библиотеку? Или попроситься к Марго в лаборантскую?
— Маш, что не так? — сдвинул брови Кеший.
— Все норм, — старательно улыбнулась я.
— Послушай, Машка, у меня такое чувство, что ты готова пойти куда угодно, лишь бы не домой. Проблемы?
— Кеш, я тебя иногда боюсь, — я отвела взгляд. — Ты это… как змей.
— Змий, — поправил он. — Мудрый и прозорливый. Рассказывай.
Я рассказала. Не вдаваясь в детали, но и этого хватило, чтобы он начал орать про то, что надо идти в полицию или в опеку.
— Кеший, уймись, — попросила я. — Какая полиция, какая опека? Мне через десять дней уже восемнадцать. Сразу после выпускного сниму комнату и уйду. Марго в курсе. Она с мамашей моей поговорила, та Виталику навтыкала. Больше он ко мне не лезет. Но дома я все равно стараюсь бывать пореже.
Виталик и правда обходил меня десятой дорогой, и я расслабилась. Подумала, что обошлось. А зря, зря…
До моего восемнадцатилетия оставалось всего три дня. Я не собиралась его как-то особо отмечать. Договорились с Кешим, что посидим где-нибудь в кафе. Криська? Я решила, что приглашу и ее, если вспомнит. Без
