Рябиновый костёр - Жанна Даниленко
Фёдор посмотрел на часы и понял, что ещё немного — и Даша опоздает в институт. А в меде с этим очень строго. Поэтому по негласной договорённости Дашу всегда старались отпускать пораньше, но шефу, видимо, было на всё наплевать, в нём взыграл самец-обольститель. Фёдор поспешил на помощь, прервав Юрия Алексеевича на полуслове.
— Даша, всё нормально? — спросил он, ласково взглянув на девушку.
Он и сам не смог бы сказать, что его интересовало больше: самочувствие пациенток или душевное состояние Даши. Но девочка, умничка такая, сориентировалась быстро. Отложив в сторону учебник, схватила со стола истории и стала рассказывать о том, что происходило в отсутствие Фёдора. Он с удивлением и возмущением слушал, что у одной из пациенток буквально два часа назад отошли воды и её перевели в предродовую палату, но, несмотря на строгий наказ Фёдора сразу же сообщить ему о малейшем изменении состояния именно этой женщины, Юрий Алексеевич запретил звонить ему. Мол, пациентка первородящая, схватки продлятся ещё долго, так что потерпит.
— Даша, тебе, наверное, уже бежать надо? — спросил Фёдор, глядя при этом на шефа.
— Можно? — на него же смотрела и Даша.
Юрию ничего не оставалось, как кивнуть и отправиться в ординаторскую, где Фёдор быстро переоделся и вместе с заведующим прошёл в предродовую.
— Ну и где Никифорова? — спросил ничего не понимающего Юрия Алексеевича, потому что в помещении никого кроме них не наблюдалось.
— Может быть, в туалете? — Юрий толкнул дверь, но, не обнаружив роженицу, ещё раз обвёл взглядом комнату и вышел в коридор искать акушерку. Вернулся и лишь развёл руками, показывая, что никого не обнаружил. — Ну не могла же она исчезнуть, у неё схватки регулярные, — возмутился он.
— Очевидное-невероятное рядом, — подколол шефа Фёдор. — Вы, господин заведующий, зачем от меня женщину под кроватью спрятали?
— Что? — Юрий наклонился, заглянул под кровать и смачно выругался. Роженица лежала на боку в обнимку с подушкой и тихонечко подвывала. — Никифорова, вылезай! — приказным тоном произнёс он.
— Нет, не вылезет, — спокойно, даже не подавая вида, насколько ему смешно, проговорил Фёдор. — Не сможет — она застряла. Я бы и сам кровать приподнял, но боюсь навредить нашей мамочке, так что давайте, Юрий Алексеевич, вместе.
Они взяли с двух сторон кровать, подняли и переставили, освободив женщину. Затем Фёдор помог ей подняться и повёл на осмотр.
— Фёдор Сергеевич, жду вас в ординаторской, разговор есть, — выходя из предродовой приказал Коробов.
— И у меня к вам, — ответил Фёдор.
Разговор к заведующему у Феди действительно был. Хотя была бы его воля, то он бы с Юрием Алексеевичем и не разговаривал бы никогда ни по делу, ни без дела. А уж о дружеских беседах и думать не приходится. Но вечером прошлого дня звонила мама и очень просила, просто настаивала на его присутствии на мероприятии в честь присвоения центру нейрохирургии имени его отца, Сергея Рябины. Фёдор пробовал отнекиваться, объяснял, что времени на мероприятия у него нет даже в родном городе, а чтоб в Москву ехать — и подавно, потом сказал, что отца он почти не помнит, так что совсем не горит желанием присутствовать на вечере среди людей, которые того знали и почитают. В результате мама заплакала и положила трубку, а Фёдор почувствовал себя последней сволочью и понял, что ехать придётся.
Теперь надо было взять отгулы или отпуск. В запасе у него неиспользованных отпусков целых три, а отгулов вообще немерено, но просить Юрия Алексеевича ни о чём не хотелось.
Осмотрев Никифорову и сделав назначения, Фёдор вернулся в ординаторскую.
— Доброе утро. Я уж заждалась. — Со своего места поднялась Вера Николаевна, добрый и верный соратник Фёдора, и направилась к нему. — Федя, у меня женщина поступила с пороком сердца, глянешь? Да потом назначения скорректируем. Фонендоскоп возьми.
— Конечно, — ответил Рябина, достал из ящика стола свой фонендоскоп, но не успел сделать и пары шагов, как услышал:
— А с каких это пор у нас Фёдор Сергеевич чужих пациентов консультирует? И почему вы, Вера Николаевна, по данному вопросу обращаетесь к нему, а не ко мне? Почему не назначаете консультацию кардиолога?
— Наверно, потому, Юрий Алексеевич, — сердито ответила она, — что мне нужен реальный совет, а не отписка для прокуратуры. А обратиться к грамотному коллеге вовсе не зазорно, особенно если в интересах пациентки. Вы не беспокойтесь, кардиолога я вызвала, он после обеда подойдёт, да и вашей визы я избегать не собираюсь. Вот только сама пойму, как мне женщину вести.
Вера вышла вместе с Фёдором в коридор.
— И за что нам это уёбище на голову свалилось… — в сердцах произнесла она. — Хоть увольняйся.
— Да уж, с шефом нам не повезло, — согласился Рябина. — Но, знаете, Вера Николаевна, он не настолько плох, как нам кажется. Ему бы гонору поменьше да спеси — был бы нормальный мужик. Я с ним оперировал. У стола не место бахвальству, там собственное «Я» уходит на второй, а то и третий план, так вот руки у него хорошие и голова варит.
— Хочешь сказать, что если мы возьмёмся за его воспитание…
— То толк будет, — рассмеялся Фёдор, — хотя это не точно, — добавил он.
— Ой, Федя, и откуда ты такой?
— Какой такой? — с улыбкой спросил он Веру Николаевну. А потом сам ответил: — Из Африки, мы с вами об этом уже говорили.
Про отпуск с отгулами Фёдор вспомнил только в самом конце рабочего дня. И то не вспомнил бы, если бы не позвонил отец. Куда уж тут деваться было — Рябина ответил на вызов.
— Привет, папа. Я позже перезвоню, про мероприятие не забыл, как раз занимаюсь оформлением отпуска. Всё, поговорим потом, маму поцелуй за меня, передай, что приеду.
Положил смартфон на стол и достал чистый лист бумаги, писать заявление. Просить отгулы у Юрия он не стал, решил взять неделю в счёт отпуска.
Интересно, что Коробов всё это время внимательно сладил за Фёдором со своего места. Закончив писать, Рябина подошёл к столу заведующего, положил заявление и попросил подписать.
— Отпуск? Вы серьёзно, Фёдор Сергеевич? — Юрий был удивлён.
— Да. А что в этом такого? — ответил Фёдор с раздражением в голосе.
— Да ничего, в принципе, только отпуск у вас по графику в феврале.
— Хорошо, перепишу. Мне нужна неделя с понедельника.
— Зачем? — Юрий испытующе смотрел на Рябину.
— По семейным обстоятельствам.
— В Москву собираетесь?
— Юрий Алексеевич, я не обязан отчитываться о чём-либо, если это не связано с рабочим процессом. — Раздражение у Фёдора нарастало.
— Почему с вами так сложно, Фёдор Сергеевич? Я же не
