Хозяин моих желаний - Яна Лари
Мой верный конь всё равно отбросил копыта, поэтому на горючем решаю не экономить. Отворачиваю крышку с горловины. Предположительно это топливный бак. Судя по резкому запаху – точно он.
Стягиваю с себя шарф, мрачно усмехаясь мысли, что Раду, выбирая его, вряд ли предполагал, какая участь уже на следующий день постигнет дорогущую тряпку. Наматываю один край на кончик крепкого прутика, а другой зажимаю пальцами с противоположного края. Запихиваю импровизированный факел в нутро бензобака и аккуратно помешиваю, чтобы хорошо пропиталась.
Щедро сдобренный бензином костёр радостно вспыхивает, хорошо отскочить успеваю. Правда, радость моя на поверку недолгая. Снежный наст под ветками тает моментально. В итоге вместо уютно потрескивающего костра довольствуюсь кашлем и клубами едкого дыма.
Зимний лес между тем активно подаёт признаки жизни...
В темноте отчётливо слышен хруст снега и веток. От сильнейшего шока и ужаса даже слёзы не идут, меня просто трясёт от безысходности. Перспективы не радуют, инстинкты перекрикивают волю. Я задаюсь вопросом от чего бежала... и не нахожу ответа. Просто так было правильно. Я не знаю, как ещё можно с собой бороться.
Впервые за день отпускаю мысли туда, откуда гнала их с отчаянным упорством. Там душно, бесстыдно, остро и трепетно. Там срывает дыхание и плавятся мысли.
Эй, Раду? Слышишь, упырь!
Найди меня... Пожалуйста.
И ведь находит. Не проходит четверти часа, как свет фар разрезает темноту. Вот вроде бы жду его, радоваться нужно, а глазами встретиться страшно. Так, наверное, и бывает, когда выбор продиктован отсутствием выбора.
Едва рассмотрев его свирепое лицо, растерянно застываю. Туплю дико. То просовываю озябшие пальцы в карман, то прячу их в рукава. Раду тоже молчит: не успокаивает, но и не ругает. А потом ручищами плечи как сожмёт! Разом отметая необходимость что-либо говорить. Каждой мышцей чувствую его готовность вытрясти из меня душу и обложить последними словами.
От него эмоциями фонит настолько дикими, что только повод дай – разорвёт в два счёта. Так и стою, не решаясь пискнуть, пока он бесцеремонно щупает мои рёбра и грубо осматривает царапины на лице.
– Бегом в машину, – командует Раду, завершив осмотр.
А я вдруг понимаю – волновался. И теперь за свой мандраж спросит с меня. Это не передать, как пугает.
– Не могу.
От его взгляда внутри всё сжимается. Я не вру, но и признаться в трусости не смею.
– Не можешь?
– Ноги от счастья отняло. – Вызывающе вскидываю голову, отбрасывая за спину волосы, закрывшие лицо с порывом холодного ветра.
И ведь понимаю, что нарываюсь, а выбора нет. В голове стучит только одно – нельзя показывать страх. Без понятия, что его сдерживает, но это точно не жалость. Унижусь – будет ещё хуже. Опять начнёт в чувство приводить, как тогда в библиотеке.
– Одного не пойму, вот чего ты своим упрямством сучьим добиваешься? Может, мне тебя здесь оставить?
Агрессия зашкаливает, но только в голосе. Завеса для тех эмоций, которые заставляют его обнимать меня: неосознанно, яростно и по-хозяйски ревниво.
– Это смотря зачем сорвался. – Резко дёргаю плечом в попытке сбросить его руку. – Если забрать снегоход, то вон твоя рухлядь. В сугробе. А если за мной, то будь добр сначала сбавь гонор.
– А то что? – Ловит пальцами мой подбородок, не позволяя отвернуться. Горячим паром из ноздрей в лицо мне дышит. Бесится. И меня бесит просто невыносимо, тем, что не ведётся на меня, как остальные.
– А то любимую игрушку перед сном не получишь. Передёрнуть будет не на что, извращенца кусок.
«Не провоцируй, он же неадекват. Варвар. Закройся, ради бога, Влада!» – проносится в мозгу. Да толку? Этого не подавить. Я быстро обхожу сжимающего руки в кулаки великана, мстительно задевая его плечом, а саму мелко колотит от мимолётного взгляда на неподвижный профиль с играющими под кожей желваками.
– Я тебя получу. Сегодня, – чеканит он мрачно.
Я спотыкаюсь. Оборачиваюсь, с прищуром глядя в чёрные щели его глаз.
– Получишь. Если я захочу. А этого не будет.
– Захочешь.
– Помечтал? Теперь вернись в реальность, аккуратно возьми меня на руки и отнеси к машине. Тут снега по колено.
Фигня вопрос. Он «аккуратно» тащит меня за шиворот к трассе, а я слишком сосредоточенно уворачиваюсь от встречных веток, чтобы высказать недовольство качеством сервиса. Терпеть-то всего пару метров.
В машине тепло. Пока Раду отдаёт кому-то отрывистые команды на родном языке по телефону, снимаю капюшон и с надеждой тянусь к бутылке воды.
– Не надейся, не вырубит. – Отвлекается он, заметив мой манёвр. – На заднем сиденье в пакете можешь взять виски, только сильно не налегай.
Да, наверное, виски даже лучше.
Клубная жизнь научила меня пить ровно столько, чтобы драйв в крови принёс максимум кайфа, не переходя в нелепые выходки и утреннюю амнезию. Я отдаюсь пьяным волнам, впервые так откровенно рассматривая Раду. Не скрываясь, изучаю строгие, мужественные черты лица и ироничную, до одури чувственную линию губ, на которую с каждым глотком сложнее так открыто не пялиться. Впечатляющий образец суровой мужской красоты. И мечта психиатра.
Он тоже всё чаще отвлекается от дороги, чтобы высечь в моём захмелевшем сознании новую порцию искр. Никакой одеждой от взгляда его не прикрыться. Стрелка спидометра стремится к максимуму, выдавая нетерпение водителя. И всё равно дорога ползёт слишком медленно. Кажется, пульс бежит быстрее.
К моменту нашего прибытия мне уже практически море по колено.
– С возвращением, Чертёнок.
Когда Раду открывает пассажирскую дверь, я с усмешкой показываю ему средний палец и, покачивая бёдрами, захожу в дом.
Его настойчивый взгляд жжёт поясницу, обещая сполна отыграться... И я как спичка вспыхиваю. Без огня горю! Дьяволёнок во мне ликующе потирает лапки. Нет никакого желания снова быть покорной зверушкой. Тело жаждет движения, действий, безумств...
Смотрю в окно, как он курит у машины, периодически прикладываясь к той же бутылке. Ровно три сигареты – одну за другой. За моей спиной горит ночник. Знаю, что Раду видит мой силуэт. Дерзко салютую на его приглашающий жест. Плеск виски отдаётся внутри тягучим эхом. На сегодня, пожалуй, хватит.
Подхватываю с кровати полотенце и вещи. Спускаюсь на первый этаж, накидываю на плечи куртку и выхожу во двор.
Помещение бани поделено на две зоны: раздевалка с открытым душем и парильня. Всё.
Раду встречает меня каким-то поплывшим взглядом. Раздетый по пояс, на взъерошенных волосах поблескивают мелкие капли. Судя по сухому коврику под душем – талый
