Хозяин моих желаний - Яна Лари
Ярый мог не давать мне этот шанс, но тут сработала безобидная внешность и репутация пай-мальчика. Что неудивительно – выгуливать своих демонов мне тогда не было нужды, они облизывались только на Владу. Хотя вру, облизываться начали значительно позже. В мои семнадцать эти вечно голодные твари только робко виляли хвостами.
Я так волновался перед первым занятием, как не переживал потом никогда.
Влада показала характер в первые десять минут.
Внимательно оглядела меня с ног до головы, даже с серьёзной миной выслушала отрепетированную дома речь. Я изо всех сил старался говорить строго по делу, потому что не знал как с ней себя вести. Со сверстницами было просто – отвесить пару комплиментов, ненавязчиво обнять, сорвать неумелый поцелуй. О девчонке думать в таком ключе мне в голову не приходило. С ней хотелось разговаривать, дурковать, смеяться – заниматься всем тем, чем стали бы заниматься дружные брат с сестрой. Но попытку пошутить Влада встретила с недоумением.
– Реши мне по-быстрому домашку. Думаю, у тебя тоже найдутся дела поинтересней.
Вот так вот в лоб она впервые со мной заговорила.
– Так не пойдёт. Я здесь затем, чтобы ты решила задачу сама.
Её глаза удивлённо распахнулись, ещё раз внимательно оглядели мой наглухо застёгнутый воротник, скромно сложенные руки и сразу прищурились.
– Не заставляй меня говорить отцу, что ты ко мне приставал.
До сих пор помню, как дыхание перехватило, будто меня ударили и сломали разом все рёбра.
Чертёнок в ангельском обличье попытался меня шантажировать.
– Ты этого не сделаешь.
Она тогда единственный раз мне улыбнулась.
– Проверим? Даже если отец мне не поверит, ноги твоей в нашем доме больше не будет.
– Ты этого не сделаешь. – Я впервые позволил себе говорить с ней строго, и удивился тому, как дрогнули тонкие пальцы. Влада поняла свой прокол, спрятала руки под стол и дерзко задрала подбородок, но было слишком поздно. Я успел. Увидел её реакцию. Понял, что она начинает метаться, стоит только клацнуть зубами. Это открытие придало мне уверенности. – Отец поверит тебе. А кому поверят в школе, когда я на каждом углу расскажу, как ты просила научить тебя целоваться?
Откровенно блефую, но тогда, в её зависимые от авторитета среди сверстников двенадцать, Владе голословной угрозы оказалось достаточно.
Она скрипнула зубами. Быстрый, брезгливый взгляд, брошенный на мои губы, стал молчаливым признанием поражения.
Влада с завидным рвением начала заполнять пробелы в знаниях, используя каждую секунду наших занятий строго по назначению. Она упорно игнорировала меня в школьных коридорах и никогда больше не смотрела в глаза у себя дома. Полагаю, я стал для неё своего рода триггером и раздражал одним своим существованием.
Она была ребёнком и не могла понимать, как меня корёжит. Не видела, чего мне стоит сохранять сухой наставнический тон, когда тянуло заправить ей за ухо упавшие на глаза волосы или предложить перенести занятие из-за простуды. Малышка кашляла в кулачок, шмыгала носом, но продолжала грызть гранит науки даже с риском сломать себе зубы.
Влада не стеснялась манипулировать, но очень стыдилась от кого-то зависеть самой. Поэтому её целью стало как можно скорее избавиться от меня. Правда, наше общение оборвалось значительно раньше. Мои родители снова решили разбежаться и мой выпускной стал прощанием не только с очередной школой. Я вернулся на родину. Потом у матери обнаружили онкологию. Понадобилось качественное лечение. Мы снова переехали, ещё дальше.
О Владе я много лет вспоминал только перед сном. Удивительно, но с улыбкой, грустной, правда.
Сам не понимаю, почему запал именно на Владу. Может, не будь того случая, я бы просто забыл о ней спустя время. Но часы проведённые вместе усилили тягу. Это как отказаться от секса, поселившись в публичном доме. Гремучий опыт.
Люблю смотреть на неё расслабленную, спящую. Знаю, что проснётся и снова вывернет нутром наружу, но в такие моменты вижу лишь беззащитную девушку, которая дрожала от стыда в моих руках под душем, храбро спуская ладони к паху. И тогда мне это откровенно льстило, ведь больше никто не имеет на Ярникову такое влияние. Я честен с собой. Иногда я получаю удовольствие, наказывая её за то, в чём Влада по большому счёту не виновата. Не потому, что хочу унизить, просто это позволяет чувствовать над ней контроль. Мне нравится в ней своенравность, меня заводит её неопытность. Ничего бы не стал менять, мне нужна только взаимность. Я помешался на ней, смирился и это непередаваемый кайф.
Придётся хорошо постараться, чтобы очередное желание, когда придёт время, затмило старую неприязнь и совокупно удерживало её гонор в узде.
Часть 2. Глава 6
Влада
Сегодня солнечно и очень холодно. Даже для зимы. Вылазка на балкон показала, что тёплые обновки пришлись очень кстати. В плотных брюках, свитере под горло и пуховике быстро обморозиться мне не грозит. Как бы ни пугал побег, а в гостях становится опасно.
Ёжась от озноба, через «не хочу» спускаюсь на кухню.
С приближением вечера вчерашняя бравада куда-то улетучивается, поэтому видеть Раду хочется даже меньше чем обычно. Нет, я, конечно, тоже хороша. Показала характер. Теперь он мне покажет, где раки зимуют. И лисы бешеные тоже. Не сказать, что жалею о сделанном. А вот последствий боюсь. Очень.
Он говорит по телефону. Раздражённые интонации и резкий чужой говор, из которого понятного только «da» и «nu» не обещают мирного диалога.
Пока жду окончания разговора холодным потом вся покрываюсь. Злой как чёрт, чтоб его.
Нормально всё. Справлюсь.
Просто его опять кто-то сильно выбесил. И кисть, залепленная пластырем наверняка болит. Ничего, переживёт. У меня тоже губы болят. Хотя треснул бы в полную силу, зубов бы потом не собрала. Но отыграется точно, он ещё ни одной выходки мне с рук не спустил.
Чтобы не мозолить глаза, прячу голову за дверцей холодильника, где в изобилии появились фрукты и зелень. Хотя я на нервах сейчас готова умять даже позавчерашнюю ветку сосны. Что угодно, лишь бы изобразить бурную деятельность и не выдать себя, не зная, куда деть руки.
Жую морскую капусту, не чувствуя вкуса, а сама взгляд от него отвести не могу. Намеренно избегала встречи целый день, всё мыслями к вчерашней ночи возвращалась. От собственной реакции на его вольности волосы дыбом встают. Да, собственно, какие вольности? Сама хотела. Просила даже! Ладно он извращенец, а я отчего завелась?
Господи, стыдно-то
