(не)верная (СИ) - Дилин Рин

В следующее мгновение Юрий сделал то, что я никак от него не ожидала. Он положил мне руку на затылок, властно притянул меня к себе и… поцеловал.

Я замерла, недоумённо хлопая глазами. А его губы жёстко впились в мои, сминали, наказывали… Сердце в груди рвануло вскачь, так и норовя выпрыгнуть. Между ног откликнулось сладостным томлением на его грубые движения рта. Я соскребла остатки своей разумности, упёрлась ладонями ему в плечи и попыталась отпихнуть от себя.

В Юре моя жалкая попытка сопротивления вызвала лишь глухое рычание. Он подхватил меня второй рукой за талию, рывком поднял со стула, и крепко прижал к своему горячему телу. Его напряжённый пах упёрся мне в низ живота, и томление между ног, граничащее с болью, моментально достигло предела.

Вот в этот самый миг самка питекантропа во мне победила человека разумного.

Я тихо вздохнула и сдалась. Закинула руки ему на плечи, обхватила ладонями голову и запустила пальцы в его волосы. Ответила мягким поцелуем на его грубую пытку, куснула за нижнюю губу и тут же скользнула по ней языком. Юра вздрогнул всем телом. Ладонь на моём затылке смягчилась, переставая жёстко удерживать. Вторая его рука соскользнула с моей талии на ягодицу и стала мягко поглаживать и сжимать, заставляя меня плотнее прижиматься к нему. У меня закружилась голова от наслаждения, я отпустила его голову, обняла за торс, вцепилась в рубашку на его спине и тихо призывно застонала.

Кажется, этот звук отрезвил Юрия. Он оторвался от моего рта, уткнул меня носом к себе в ямочку рядом с ключицей и хрипло пробормотал:

- Тише, Лара, тише… нам нужно остановиться…

Неудовлетворённое желание тут же отозвалось в моём теле протестующей крупной дрожью. Меня нещадно заколотило, и Юра прижал меня к себе крепче, стал успокаивающе гладить по спине:

- Прости, Лара… просто постой пока, мне нужна пара секунд… пара секунд, Лара, и я тебя отпущу, хорошо?

Я молча шмыгнула носом, проглатывая злой слёзный комок: на Юру, на себя, на своё треклятое либидо, которое сейчас надрывно и расстроенно стонало, обещая мне устроить кару небесную за упущенную возможность.

Он громко вздохнул, отпустил меня и отступил на шаг назад.

- Простите, Лара, не понимаю, как это случилось… вы вывели меня из себя и… я не знаю, что на меня нашло…

Юра оправдывался, а я молча смотрела на него и чётко осознавала: под началом этого человека я не смогу работать. Он для меня теперь как для голодного вынутый изо рта бутерброд. Как валерьянка для кошки. Я каждый раз буду видеть его и неистово желать продолжения.

- Лара, не смотрите на меня так… не заставляйте меня врать, что я не хотел того, что сейчас было… ч-чёрт, да я и сейчас этого хочу, но… так нельзя, Лара, так неправильно…

- Увольте меня, - глухо произнесла я.

Седов обеспокоенно нахмурился:

- Я же извинился, Лара… Обещаю, такое больше не повторится… То, что сейчас было – это непростительно с моей стороны, но я всё же прошу вас простить меня… Ребята показали мне документы, что вы сделали за это время. Я не хочу терять такого сотрудника, как вы. Уже распорядился в отделе кадров, чтобы вас приняли на постоянную основу с того числа, когда вы приступили к работе.

Я молчала. На глаза навернулись слёзы: вот зачем ты это сделал? Я тебя просила о благодетельстве? Как ты теперь вообще представляешь себе нашу «совместную» работу?

Юра расценил моё состояние в своём ключе, цыкнул в сторону, сжал руку в кулак и глухо припечатал им о стол:

- Вас больше никто не обидит, Лара, не бойтесь. Я вас тоже впредь не трону, обещаю. Слово офицера. Те девушки будут наказаны, - он развернулся, направился к выходу и бросил мне через плечо: - Работайте спокойно, Лариса.

На пороге Седов остановился и резко рыкнул кому-то в коридоре:

- Леночка, ты каждый день слала мне сообщения, что новый работник никуда не годится, а, оказывается, Ларисе ещё и премию необходимо выписать: человек в одиночку сделал полумесячный объём всего отдела.

Зловредка что-то неразборчиво тихо проблеяла в ответ. Седов вышел, и я со вздохом медленно опустилась на стул. Что вот делать теперь? Хоть иди и самой увольняйся.

А Ленка-то, глянь чё, подслушиванием не гнушается. И, судя по фразе Юры, ещё и стукачеством. Интересно, она слышала наше с Седовым… ну, то самое..?

Хотя, какая разница? После того, как её план провалился, она меня теперь в покое не оставит, так и начнёт мелко подгаживать втихую. Выходит, что доводов в пользу увольнения всё больше. И сопротивляющийся этому решению организм – один из них.

* * *

Следующий день у меня был выходным. Славичек взял за привычку работать по субботам. Мне пришлось рано встать, приготовить ему завтрак. Но в этот раз я уже не усердствовала: как он ко мне, так и я к нему.

После его ухода принялась намывать кухню. Весь вечер я промучила себя мыслями - уволиться или нет. В отделе кадров Светлана Викторовна подтвердила распоряжение Седова. Шёпотом, выйдя следом в коридор, поведала, что тех куриц из свиты Леночки Седов лично поставил перед выбором - или уходят с позорной статьёй в трудовой, или пишут по собственному и отрабатывают две недели. Девицы, естественно, выбрали второй вариант.

- Я никогда не видела его в таком бешенстве, - призналась кадровичка. – Говорил спокойно, а взглядом гвозди можно было заколачивать. Я сама чуть под стол от страха не залезла.

Светлана Викторовна же и стала отговаривать меня от увольнения:

- Запись в трудовой я тебе уже сделала. Поработай хотя бы полгода – год, чтобы на следующем месте вопросов не возникло. Я тебе, если что, рекомендательное письмо тогда выбью. К тому же скоро корпоратив в честь юбилея фирмы, - принялась соблазнять меня она, - Седов начнёт премии подписывать, и ты уже сто процентов в списке: он лично велел внести… - я слушала её и не находила в себе сил, чтобы настоять на своём.

Опять-таки: грядёт «большая» и такая нужная мне сейчас деньга… И я решила потерпеть, насколько это будет возможно. Седов же обещал, что больше «такого» ничего не будет, слово офицера дал…

От мыслей меня отвлёк резкий гул вибрации смартфона по столу – Славик свой забыл. Аппарат уже подполз к самому краю и мне пришлось срочно спасать его от самоубийства. Но только стоило мне взять его в руки, как экран включился от пришедшего сообщения и явил мне его предпросмотр:

Любимая: «Зай, ну ты где?»

Я не успела отойти от шока, как сообщения принялись сыпаться как горох из стручка, выскакивая на экран одно за другим:

Любимая: «Я уже на улице».

Любимая: «Жду тебя».

Любимая: «Всё в силе?»

Голова у меня закружилась, в глазах потемнело, и сердце ухнуло куда-то в пустоту. Я медленно опустилась на стул, чтобы не упасть. Вот как - у моего мужа есть любовница! От осознания этого меня замутило.

А телефон тем временем не затыкался:

Любимая: «Давай сегодня».

Любимая: «В другой ресторан поедем».

Любимая: «Этот мне надоел».

Молодая, наверное, совсем. Только молодёжь сейчас строчит мелкими сообщениями. Одно среднее послание у них превращается вот в такую кучу бесперебойного треньканья.

«Видала, – завозился внутри меня чертёнок, ядовито брызгая ядом, - ресторан Славкиной Зайчихе не нравится. Другой подавай, бедняжечке. А он молодец, всё поровну разделил – любовнице цветы и рестораны, жене бытовуха и скандалы. И главное, всем всё хватает».

Следом стали просыпаться чувства: обида, гнев, оскорблённое самолюбие и… облегчение. Всё кончилось.

Мне больше не нужно метаться и что-то придумывать, чтобы починить «семейную лодку»: Титаник давно уже на дне и порос кораллами. Я больше не обязана прыгать перед Славиком и заглядывать ему в рот: а что он подумает; а вдруг ему не понравится; а как ему будет удобнее? Всё, ёжик сдох. Наша семья закончилась не сейчас, а в тот момент, когда Славик в своём телефоне записал контакт любовницы не «Борис Семёныч», как делают все нормальные мужья, а «Любимая».

А кстати… я достала свой мобильный и набрала номер Славика. На экране его аппарата зажглась надпись «Мымра» и запрыгал значок с зелёной трубкой.