Наталья Нестерова - Ищите кота (сборник)
— Рожа! Ну, рожа! Чернослив. Может, мне голубую косынку повязать?
После последних родов Катя, как она выражается, «нарастила на костяк лишних сорок килограммов». При росте в метр шестьдесят это весьма немало. Катя распухла равномерно, словно ее накачали изнутри, соблюдая пропорции, чтобы при выкатившемся животе не болтались тонкие ручки, а из-под юбки не торчали худые ножки. У Кати появились мясистые щеки, набрякли нижние и верхние веки, закрывающие и прежде некрупные глаза.
— По утрам на меня из зеркала, — говорит Катя, — смотрит раскормленный китаец.
— И тебе приходит в голову мысль похудеть? — спрашиваю я с надеждой.
— Ничего подобного! Я приветствую его: «Здравствуй, китаец!» — умываюсь, подкрашиваю жиртрест мандаринчика и иду на работу.
Лишний вес вызывает проблемы со здоровьем: давление, одышка, боль в коленных суставах, которые не выдерживают лишних полцентнера плоти. Кроме того, для маленьких и толстых трудно подобрать одежду и обувь. Внешнее эстетическое несовершенство по шкале Кати-тучницы стоит после больных коленок, но все-таки перед хлопотами с гардеробом.
Возможно, это связано с тем, что Катя, хотя и утратила с годами игривость, задорность, восторженность, которые били из нее ключом, и сейчас нет-нет да и блеснет, особенно в легком подпитии. Скорчит рожицу, покрутит в воздухе руками и выдаст шутку, анекдот, неожиданное смешное наблюдение, и тогда кажется, что в этой груде плоти прячется озорной чертенок. Мужчины, несколько минут назад взиравшие на Катю с интеллигентным равнодушием, смотрят на мою подругу с удивленным восхищением, которое от неожиданности забывают спрятать под маску хорошего воспитания, предполагающего, что ты не будешь таращиться на женщину с выражением: «Надо же! А эта толстуха забавная штучка!»
Всплеск любопытства — еще не залог долгого интереса. Но ведь многие женщины живут с внутренней установкой: «Если бы я захотела очаровывать, то легко смогла бы. Просто мне не надо».
Настя
Мы вместе учились в технологическом институте, в том самом, где я потом проработала всю жизнь. В студенчестве мы вращались в разных компаниях и тесно с Настей не дружили. Она уехала по распределению на большой уральский завод, в перестроечные годы приехала, чтобы устроиться в Москве на любую работу — дворником, уборщицей в метро. Сорвалась с места, когда сын и дочь подрались из-за буханки белого хлеба, а в доме на последующее пропитание остался только брикетик сухого бульона. Настя позвонила, и я толком не поняла, кто говорит, какая-такая Настя Покровская?
— Мне нужно перекантоваться несколько дней. Если откажешь, пойму без обид.
Добрый ангел, который в тот момент сидел у меня на плече, проговорил моими устами:
— Приезжай, если тебя устроит раскладушка на кухне.
— Устроит, — ответила Настя и положила трубку.
В спальне у нас уже несколько недель обитала семья дальних и крайне беспардонных родственников. Они нашли работу, но делали удивленные глаза: «Зачем снимать комнату, ведь у нас есть жилье?» То, что я с мужем и двумя детьми теснимся в небольшой комнате, им казалось нормальным.
Услышав мое приглашение, муж процедил сквозь зубы:
— Незанятым остался только балкон. Там твой очередной приживальщик может спать сидя. А в ванной я тебя убедительно прошу никому не стелить.
Сейчас из всех моих подруг муж выделяет именно Настю и относится к ней не снисходительно-уважительно, а по-настоящему уважает. Настя очень надежная, если пообещала, то обязательно выполнит, ее слово — кремень, а доброта и сердечность всегда конструктивны. Выслушивать саги про жизненные невзгоды, сочувственно кивать, лить солидарные слезы — это не про Настю. «Неча ныть!» — любит повторять Настя, когда мы сетуем и хнычем.
Сейчас у Насти небольшой, в меру прибыльный семейный бизнес — корпусная мебель, встроенные шкафы, гардеробные, кухни эконом-класса. Для Насти и ее мужа, которые на уральском предприятии были ведущими конструкторами, нынешние профессиональные задачи — детские кубики. Но эти кубики позволяют прорве Настиных родственников не просто сводить концы с концами, а небедно существовать.
Настя, по-цыгански смуглая, жилистая, с пронзительным требовательным взглядом карих в черноту глаз, производит впечатление сухой, резкой деловой женщины — из тех, что быстры и безапелляционны в оценках, считают, будто каждый кузнец своего счастья — что наковал, тем и довольствуйся. На самом деле я не знаю другого человека, который столько бы помогал условным, седьмая вода на киселе, родственникам. Престарелые двоюродные тетушки, многочисленные троюродные племянники — все на ней. До сих пор уже, по-моему, третьему поколению Настя-донор служит.
Лет десять — пятнадцать назад, помню, вызвалась помочь Насте купить вещи для бедных родственников. Мы утюжили безумный Черкизовский рынок: зимнее пальто для тети Клавы, сапожки тете Мане, платье на выпускной Свете, куртки Вове, Мише и Коле…
Я волокла две тяжеленные сумки и бурчала:
— Почему нельзя просто отправить им деньги?
— Деньги они проедят, да и пропьют. Знаешь, Рокфеллер, оказывая помощь голодающим жителям Индокитая, не раздавал деньги, а вкладывал их в создание высокоурожайных и устойчивых к болезням сортов риса. И раздавал уже семена.
— Рокфеллер не жил бы в Бирюлеве в тесной двушке, купил бы себе приличную квартиру в центре Москвы, а уж потом благотворительством занялся. Ты все-таки в душе социалистка-коммунистка с идеями равенства и каждому по потребностям.
— В социализме не было ничего плохого, кроме ограничения передвижений. Подняли бы железный занавес, пустили бы мир посмотреть, и дальше мы бы сами докумекали, как догнать и перегнать.
Со временем характер Настиной помощи менялся: уже не шмотки, а оплата учебы в вузе, медицинской операции, или поручительство по банковскому кредиту. Может показаться странным, но большинство облагодетельствованных родственничков пылкой благодарности Насте не высказывали. Те еще социалисты и поборники равенства: если она выбилась в богатейки, то пусть отстегнет, поделится, чтоб «по справедливости». Да и облик Насти — холодный, манера общения — деловая не предполагали сантиментов. Ведь теплоту дарят тем, кто и так теплый и пушистый, а с холодными и строгими держатся отстраненно. Никому не придет в голову заключить в горячие объятия Снежную королеву.
Сетований, горького упрека: «Хоть бы кто спасибо сказал!» — мы от Насти никогда не слышали. И заподозрить в гордыне: не для них, а для себя стараюсь, хочу быть сама перед собой расчудесной — Настю было нельзя. Думаю, за ее внешним ледяным панцирем прячется нежная и совестливая до глупости девочка. Она не может позволить себе купить дорогую шубу, потому что у тети Клавы нет зимнего пальто. Поэтому купит тете Клаве пуховик, а себе шубу подешевле.
