Проверка на отцовство - Вероника Касс

— А если не сможем? 

— Я такой вариант не рассматриваю, — спокойно отрезал он и отвернулся к дороге. 

— Хорошо. Тогда какой вариант ты рассматриваешь? Что ты предлагаешь?

Я помнила, что он говорил о няне и переезде, но это же только вершина айсберга, и мы оба это понимали, а еще меня не покидало ощущение, что я попала в программу «Розыгрыш»: реальность была слишком похожа на выдумку. 

— Жили они долго и счастливо, — усмехнулся Глеб, выбивая у меня оставшийся воздух из легких. — Ладно, — серьезно произнес он, видимо заметив мою реакцию. — Можно хотя бы попробовать. 

— Ты мне таким образом предложение руки и сердца делаешь? — нервно засмеялась я, стараясь до последнего держать себя в руках. Марина спит, ее нельзя будить, нельзя шуметь, но смех грозил вот-вот перейти в слезы, которые я с трудом сдерживала с самого начала разговора.

— Олеся, прости, но это никакое не предложение руки и сердца. У меня более деловой и практичный подход. Мне все равно когда-нибудь нужно было бы жениться, возраст самый подходящий для этого. Ты носишь моего ребенка, причем ты единственная девушка, которая забеременела от меня. Я никогда маниакально не старался получить от кого-нибудь наследника, но и осечки случались. И лишь с тобой эта осечка привела к такому результату.

— То есть ты можешь так спокойно жениться на женщине, которую не любишь и не знаешь?

— Начнем с того, что ты мне нравишься как женщина. Согласись, это уже немало. — Он улыбнулся, а я почувствовала, что дрожу. И черт пойми, из-за чего — то ли от страха, то ли от его слов, то ли из-за того, что мне слишком душно. До сих пор, несмотря на прохладу салона. — На то, чтобы узнать друг друга, у нас еще будет вагон времени.

— Почему мне кажется, что ты уже все решил и совершенно не ждешь моего согласия? — Я прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла, подрагивающие руки сложила в замок, пытаясь сдержаться. Я понимала его… Слышала его слова, даже воспринимала их. Но это все было настолько далеко от моего представления о настоящей семье, и выход виделся с трудом — точнее, он вообще не виделся мне. Я все еще не верила в происходящее…

— Потому что так и есть, Леся. В конечном итоге будет именно так, как я решил, и не потому, что я такой самоуверенный, а потому, что очевидно, что это наилучший выход не только для меня и тебя, но и для твоей дочери. Тебе нужно лишь отбросить эмоции и трезво об этом подумать.

— Запрещенный прием, Вавилов, — проговорила, чувствуя, как закрытые глаза наполняются влагой.

— Мы заключим брачный контракт, в котором обговорим и будущую опеку над нашим сыном в случае развода, и все остальные имущественные детали. Я усыновлю Марину, если ты захочешь.

— Зачем тебе это? — Слезы все-таки покатились, я быстро смахнула их со щек и, распахнув глаза, выпрямилась в сиденье. — Я просто никак не могу понять, — выпалила на одном дыхании, ловя взгляд Глеба. — Дом. Брачный контракт. Зачем это все? Ты же собирался просто оформить опеку, разве не так? 

Я хорошо помнила его слова об этом и о том, что вступать в брак более проблематично и фактически не нужно ему.

— Передумал, — Вавилов пожал плечами, — почему нет? Если из нас может получиться семья? Я не хочу, чтобы мои дети потом так же грызлись за мое имущество, а это будет практически неизбежно, если они будут расти в разных семьях. 

— Дети? — сглотнула, окончательно не понимая его, он же говорил, что никто от него не…

— Да, дети, Олеся, — оборвал он поток моих мыслей, словно смог залезть в голову и подслушать их. —  В дальнейшем я бы не хотел ограничиваться лишь одним ребенком. И если ты все еще мечтаешь о принце, то пора бы спуститься с небес на грешную землю. Я не хочу пудрить тебе голову, потому говорю так, как есть. Ты мне приятна как женщина, думаю, и я тебе тоже, иначе ты не оказалась бы в таком интересном положении. — Глеб тепло улыбнулся, что шло вразрез с его жесткими словами. — Между нами есть притяжение. Про внезапно вспыхнувшую любовь и прочую подобную чушь придумывать и врать даже не собираюсь. Но поверь мне, ты и все твои дети ни в чем никогда не будут нуждаться… Не говорю наши, потому что пока Марина только твоя. Заметь, Олеся, и сделай выводы, я сказал «пока». А это значит, что я могу принять Марину, в отличие от ее родного отца, и подарить ей достойной будущее так же, как и своему сыну. 

Я закрыла глаза, не выдержав на себе прожигающего взгляда мужчины. Он говорил серьезно, его холодные темные глаза были полны решимости и какой-то маниакальной уверенности в правильности собственных действий и слов, каждое из них было хорошо подобрано, било точно в цель, в мою самую болезненную точку — Марину. Последней своей фразой Вавилов просто выкрутил мне руки и прекрасно это понимал. Я отвернулась и услышала тихое:

— Сегодня мы просто посмотрим дом, Леся. 

Хотела спросить: «А завтра? Сколько времени ты дашь мне на принятие ситуации, исход которой и так очевиден для всех?» — но не решилась. Не смогла разомкнуть пересохших губ, и Глеб, словно телепатически на меня настроившись, опять ответил на невысказанный вопрос:

— К завтрашнему дню хорошо было бы уже определиться.

«Тиран!» — мысленно завопила я, а вслух лишь попросила, чтобы он опять остановил машину и дал мне пересесть к дочери. Весь оставшийся путь прошел в тишине. Мы выехали за МКАД, как ни странно, не попали ни в одну пробку и меньше чем через сорок минут уже въезжали в элитный поселок. Увидев пропускной пункт, я поняла, что именно имела в виду Карина, когда говорила о его элитности. Но еще больше меня шокировало то, что, заехав на земельный участок — высокие ворота в ограде открылись автоматически, — мы ехали еще не меньше пяти минут по территории, прежде чем я смогла наконец-то увидеть дом, после чего у меня больше язык не поворачивался