Мой гениальный залёт - Ева Ночь
– Присаживайтесь, – махнул я рукой на стул, – и представьтесь, пожалуйста, раз уж вы ворвались ко мне без приглашения.
– Элиза Штерман, – она произносит собственное имя с таким достоинством, что я лихорадочно начинаю вспоминать, мог ли слышать это имя, а если мог, то когда и где. – Но вряд ли вам это о чём-то скажет, – гасит она моего внутреннего сыщика. – Я пришла поговорить с вами о моей подруге – Юле Ефимовой.
И словно кусок льда в лоб впечатала – хлобысь!
Какая жалость… Кто бы подумал, что у этой стерви такие красивые подружки?..
Глава 18
Обвинения и выводы
Павел
Что ж сегодня за день такой неудачный, а?!
Загоняю своего внутреннего кобеля подальше – пинком в будку и холодно рассматриваю эту… это голубоглазое чудо бесстыжее.
– Послушайте… как вас там… – цежу сквозь зубы.
– Элиза, – ласково подсказывает она, продолжая снисходительно улыбаться. А взгляд у неё цепкий, как у акулы, что уже наметила жертву, разинула пасть и прёт на всей скорости, чтобы вцепиться острыми зубками во всё, до чего дотянется.
– Не кажется ли вам?..
– Не кажется, – перебивает, не дослушав.
Да как она вообще посмела!
Откуда они только и берутся – эти женщины с глазами хладнокровных убийц? Мир перевернулся? Слабый пол совсем забыл, где его место и как следует разговаривать с мужчинами? А точнее – с властными мужчинами, что способны ворочать капиталами, совершать сделки и управлять простыми смертными?
Индюк. Я сам себя одёрнул и вдруг подумал: а может, Егорка прав? Я зажрался? Раз такие мысли лезут в голову? Я ведь тоже простой смертный, если рассматривать проблему беспристрастно. Не вечный и бессмертный – ну нет такой касты на Земле, ещё не создали.
А эта подруга смотрит насмешливо, и по взгляду её я понимаю: кажется, видит меня насквозь. Я бы не хотел, чтобы она мысли мои прочитала. Слишком уж они неправильные… что те, что эти. Таким красивым девушкам не нужно быть слишком умными и проницательными.
Кстати, она и не девушка совсем. Не юная трепетная лань, что смотрит на мир широко распахнутыми глазами. У этой и опыт, и солидность чувствуются. Ещё одна, подружке своей под стать. Но выглядит пошикарнее – безусловно. Такая… ух-х-х!
Мысленно даю себе подзатыльник и заставляю подобрать слюни. Что за чёрт – да я на баб давно научился смотреть беспристрастно. А эта ломала мне все каноны, поэтому я мысленно поставил на ней крест и сплюнул три раза, чтобы не заразиться, не пустить в себя её отравленное дыхание.
– Хотите совет? Ценный и абсолютно бесплатный, – выдаёт эта бестия.
Я не хочу и не желаю, но вопрос задаётся не с целью услышать мой ответ. А так, чисто риторически.
Я и рта не успеваю открыть, как она продолжает. Да так, что я где-то на уровне эмоций чувствую и слышу, как она один за другим вбивает гвоздь в мою броню, что так некстати дала брешь.
– Вам тридцать пять, Павел Дмитриевич, но вы до сих пор считаете, что всё ещё молоды и прекрасны. И козёл хоть куда – уверены. На самом деле, это не так. У вас пошёл глубокий четвёртый десяток. Вон, седина на висках появляется, кожа уже не такая упругая, а чуть дадите слабину – задница обвиснет, как у клячи, пузо прорвёт оборону тренированных мышц и нависнет над ремнём. Женщины, безусловно, пели и будут петь вам дифирамбы, но не забывайте: большая часть од будет слагаться вашему кошельку, а не уму, интеллекту и прочим душевным качествам. Обычно на них делают упор, когда сдаёт тело, – многозначительно она окидывает меня взглядом. И оттого, что делает она это пренебрежительно и свысока, мне что-то становится нехорошо, будто и впрямь за несколько секунд пузо у меня выросло.
Невольно втягиваю живот и плечи расправляю. Головой хочется тряхнуть, чтобы отогнать картину, которую только что нарисовала эта голубоглазая ведьма.
Совсем охренела. Да и я, признаюсь, тоже недалеко ушёл – позволил себе слушать бредятину из её ядовитых уст.
– А подруга ваша способна оценить мою тонкую душевную организацию? Это после того, как запросто и беспринципно запрыгнула в мою постель, а потом пришла рассказывать небылицы про беременность?
– Что бы ни произошло и каким бы вам это парадоксальным не показалось, но она хорошая, добрая, честная, прекрасная во всех смыслах. И Юля сказала правду. Примете вы этот факт или нет, но негоже, чтобы дети без отца росли. В постели вас было двое. И, сдаётся мне, не только она тогда головой не думала, во что это может вылиться. Но и вы о кое-чём забыли.
И не поспоришь же! Только это не я головой не думал, а мой брат! Но не буду же я первой встречной ведьме об этом рассказывать?
И, собственно, что я так беспокоюсь? Брат во всю эту чепухень верит, бегает вокруг её подружки, поэтому можно расслабиться и не изображать из себя неприступную крепость.
– Ладно, – говорю я почти покладисто. – Обещаю подумать о высоких моральных качествах и о красивой душе вашей ненаглядной подруги. Вы всё сказали? По всем моим болевым мозолям потоптались?
Элиза – как там её – скромно опускает взгляд. Сама невинность и кротость. Ангел, которому крыльев не хватает. Ведьма без помела.
– Я вас услышал. А теперь встали – и на выход.
Она снова смотрит мне в глаза. Насмешка и презрение обжигают.
Да нет, ерунда. Я закалённый и прожжённый во всех местах боец. Меня синими глазами не удивить и не тронуть. Но когда она встаёт и уходит, я намертво залипаю на её бёдрах. Совершенство. Тонкая талия и ну очень аппетитный за… то есть зачётный, м-да. Весьма.
Я ещё с минуту туплю на закрытую дверь, понимая, что нужно бы очнуться, но как-то меня не отпускает. Вообще.
А потом я всё же встаю. Но не для того, чтобы работать, нет. Я иду
