Здравствуй, папа! - Амелия Борн
Худшее миновало. А вот вопросы о дальнейшем – остались.
Неохотно поднявшись со своего места, я отошла к окну, проверив, что оно прочно заперто. Наверно, еще не скоро я забуду все, что случилось, и перестану бояться потерять дочь снова.
Склонившись над Лисой, я поцеловала ее нежную щеку, а затем вышла, слыша позади себя тихие, но уверенные шаги Крамольского.
Было уже достаточно поздно и, вероятно, Владу следовало отправиться к себе. Ни один из нас, тем не менее, об этом не заикнулся. Я была вынуждена признать, что его присутствие внушает мне столь необходимое после всего пережитого спокойствие.
В молчаливом согласии мы прошли в мою маленькую кухоньку. В холодильнике стоял ужин, заботливо оставленный Лерой перед тем, как подруга уехала домой. Но есть совершенно не хотелось. Я включила электрический чайник и, сделав глубокий вдох, повернулась к Владу.
Он смотрел на меня, не отрываясь. О чем при этом думал – я совершенно не представляла.
С запозданием я подумала о том, как кошмарно, должно быть, сейчас выгляжу. Впрочем, собственная внешность – последнее, что меня сейчас волновало. Хотя хотелось надеяться, что я не поседела безнадежно за последние пару дней.
– Я хотела сказать кое-что, – проговорила негромко.
Крамольский неожиданно улыбнулся:
– Что-то еще, кроме «спасибо»?
– Да, – устало усмехнулась в ответ. – Мой словарный запас почти восстановился.
Он неожиданно посерьезнел. Потом кивнул, словно отвечая на собственные мысли, и сказал:
– Я тоже хотел обсудить с тобой некоторые вещи.
А потом мы неожиданно одновременно произнесли:
– Я собираюсь уехать отсюда.
– Я хочу увезти вас с Лисенком.
Я удивленно посмотрела на Влада, он – на меня.
– Поясни, – попросил Крамольский, нахмурившись.
Я обхватила плечи руками и, аккуратно подбирая слова, ответила:
– Мне пришло приглашение на работу в другом городе. Я подумывала согласиться на это.
Он немного помолчал, потом сухо заметил:
– Я совсем недавно обрел вас с Лисенком, а ты уже хочешь убежать?
– Ты сможешь с ней видеться.
– Но не так часто, и ты это прекрасно понимаешь.
Он в пару шагов сократил разделявшее нас расстояние и я оказалась прижатой к столешнице. Позади меня возмущенно бурлил давно забытый чайник, а я не могла оторвать взгляда от Крамольского. Проследила глазами за тем, как он поднял руку, поднеся ее к моему лицу, как сжал пальцами подбородок, заставляя приподнять его и взглянуть ему в глаза.
– Я хочу, чтобы вы поехали сейчас со мной, – повторил он веско. – А потом… у тебя будет возможность решить, нужен ли я вам только как отец на выходные или… как кто-то гораздо больший.
У меня сбилось дыхание. Я не сомневалась в том, что он хочет принимать участие в жизни Алисы и готов все для нее сделать. Но в том, что касалось наших с ним отношений была совершенно ни в чем не уверена. Более того – даже не хотела задумываться на эту тему. Так было гораздо спокойнее и безопаснее.
И вот теперь от его «нужен ли я вам» в груди зародилось что-то странное. Одновременно тягучее и тянущее, мучительное и сладкое. Надежда. Совсем ненужная мне надежда на это самое «гораздо большее». Он был отцом моего ребенка и этим нам стоило ограничиться. Слишком много поводов у меня было понять, что наши миры и образы жизней – совершенно разные.
– И куда ты хочешь нас отвезти? – спросила по большей части для того, чтобы просто поддержать разговор и отвернулась, чтобы наконец налить себе чая, который совершенно расхотелось пить.
– Во Францию.
Рука предательски дрогнула, и я расплескала обжигающую жидкость по столешнице и полу.
– Все в порядке? – озабоченно поинтересовался Влад, решительно забирая у меня из рук чайник. – Ты не обожглась?
Физически я была в порядке, но вот по душе словно серпом махнули. Франция… настоящая Мекка для того, кто мечтал стать профессиональным парфюмером.
– Все нормально, – откликнулась глухо, и Влад, сочтя, видимо, что меня нужно убедить в необходимости этой поездки, продолжил:
– Я часто арендую один домик в Провансе, а там и до Лазурного берега недалеко. После того, что случилось, я думаю, Лисенку не помешает небольшой отдых на море.
Прованс! Черт его возьми, это был контрольный выстрел. Прованс-Альпы-Лазурный берег… Грас…
Сделав глубокий вдох, я насмешливо приподняла бровь:
– Надеешься купить меня Лазурным берегом, Владислав Крамольский?
– Я не имел этого в виду….
– А зря! Это мог бы быть неплохой аргумент, но у меня нет денег на подобные поездки.
Я сделала новую попытку налить себе чертов чай, но пальцы Влада неожиданно сомкнулись на моем запястье.
– Я думал, ты понимаешь, что я обеспечу вас всем необходимым.
Я стремительно развернулась к нему.
– Да, понимаю. Но я не готова это принимать. Уже очень давно я живу самостоятельно и привыкла полагаться только на саму себя.
Крамольский немного помолчал, затем вдруг спросил то, чего я совсем не ожидала:
– Кстати, об этом… А где бабушка и дедушка Алисы с твоей стороны? Не понимаю, почему родители никак не помогли тебе в этой ситуации с коллекторами….
– Потому что у меня их нет, – оборвала его резко. – Отец умер, а для матери умерла я сама, когда посмела забеременеть неизвестно от кого.
Он смотрел некоторое время мне в лицо, потом усмехнулся:
– Кажется, Лисенку чертовски не повезло с бабушками.
– Зато повезло с родителями, – откликнулась я совершенно серьезно. – Во всяком случае, я на это надеюсь.
– Это означает «да»?
В глазах Влада заплясали лукавые чертики, что было весьма необычно и… безумно возбуждающе. Поспешно отвернувшись, я заставила себя думать о том, что это делается в первую очередь для Алисы. И что дочери это сейчас действительно пошло бы на пользу.
Что же касалось меня… в голове снова всплыл Грас и давно задушенные реальностью мечты. Нет, мне никогда не светило учиться в школе парфюмерии,
