Время неба - Тори Ру
— Ну так как? — он ждет, а я в панике подбираю отговорки.
— Там будут твои друзья?
— Скорее знакомые. И еще сотня незнакомых людей. Пожалуйста, поехали! — умоляет Тимур. — Я не был там сто лет, все сошлось идеально — матери нет в городе, а у меня есть самая лучшая компания в виде тебя.
Жажда путешествий и общения с интересными людьми все еще жива во мне, предложение Тимура заманчиво настолько, что впору закричать от радости, но здравый смысл побеждает.
— Постой. Подожди! — вскидываю ладони и отступаю к стене. — У меня нет даже спальника…
— У меня есть! — Тимур многозначительно ухмыляется, и от мыслей о ночевке в одной палатке перехватывает дыхание. — Кстати, я хавчик забыл. Так что, Май, с тебя «дошик».
Поднимаю рюкзак, чтобы побросать в него нужные вещи, но тут же застываю, как парализованная. Я не смогу показаться с ним на людях.
— Как они… отреагируют на меня?..
— А как они должны реагировать на красивую девушку? — удивляется Тимур, и, считав мое замешательство, делает шаг вперед, а я вжимаюсь в стену. — Хватит придумывать отмазки, я все равно не поведусь.
Он наклоняется и, обездвижив меня близостью и ароматом летнего солнца, быстро шепчет на ухо:
— Ты представить не можешь, как паршиво мне было все эти дни. Обещал не доставать сообщениями, потому что тупой. Неизвестность — тот еще ад… Я не знал, кого ты выберешь — меня или этого… и метался. Результат: косяки в шараге и на работе, скандалы с маман, пьянки с кунами, драка возле ТРЦ и административка… Мне не нравится так жить. Даже если у него больше шансов — дай хоть один мне…
Его простые сбивчивые признания в клочья разрывают сердце, оно болит и обливается кровью. Я тоже скучала как сумасшедшая, нуждалась в нем, сомневалась и страдала, и собиралась многое сказать…
— Пять суток — слишком долго, Май… Видишь руки? — он заводит их за спину. — Пожалуйста, просто обними меня!
Доводы рассудка рассыпаются в прах, и крышу окончательно сносит. Подаюсь к нему, обнимаю изо всех сил, нахожу его горячие ладони и смыкаю на своей талии.
Тимур напрягается, шумно вздыхает и резко прижимает меня к себе. От него волшебно пахнет, надежное тепло согревает и успокаивает. Дрожь курсирует по сцепленным телам, сердцебиение сбивается с ритма, от восторга и ужаса кружится голова. Я всхлипываю, а он тяжело дышит в мою макушку.
— Давай забьем на все и останемся тут… — предлагает Тимур, осторожно, словно проверяя границы дозволенного, поглаживая мою спину. — Лягу, где скажешь. Или… вообще не будем спать.
Шутит он, или нет — по тону не разобрать. Если серьезен, то… сейчас я боюсь его как огня.
Выворачиваюсь из крепких рук, больно проехавшись лопатками по стене, благоразумно встаю поодаль и пытаюсь отдышаться.
— Нет. Давай побываем там. Ты хотел, и я… тоже давно никуда не выбиралась.
Смерив меня задумчивым, все понимающим взглядом, Тимур кивает и, поправив козырек бейсболки, криво улыбается:
— Окей. Только одевайся теплее. Там дубак.
***
19
19
Второе за сутки путешествие на электричке — приключение, не случавшееся со мной целую вечность.
Колеса устало и монотонно гремят по рельсам, на поля за окном опускается пасмурный вечер, глаза слипаются, серые картинки родных просторов затуманиваются и сменяются короткими снами. Рука Тимура лежит на моей талии, а моя голова — на его плече.
Ехать недалеко — сорок минут со всеми остановками, и вот мы уже взваливаем на себя рюкзаки и вытряхиваемся на пустой перрон.
Старый район начинается сразу за исписанным непристойностями бетонным забором, отгородившим «железку» от ветхого жилья — домиков дореволюционной постройки, кривых тополей и полнейшей разрухи. Когда-то именно отсюда начался город, но за сотню лет щупальца улиц отползли на многие километры на запад, жители потянулись к цивилизации, а исторический центр, подлежащий расселению, постепенно превращается в заброшку — у большинства зданий разбиты стекла, выломаны двери, стены разрисованы граффити.
— Так и происходит жизненный цикл любого явления. Начало, расцвет, упадок и смерть. В этом упадке я родился и вырос, наверное, поэтому такой загруженный… — Тимур ловит мою руку и переплетает наши пальцы. — Мой дом уже снесли. Скоро там будет парковка и торговый центр.
Поразительно, но в таких условиях еще живут люди — по растрескавшемуся асфальту ползут редкие машины, на веревках, растянутых во дворах, сушится белье.
— Кому же пришла идея устраивать здесь мероприятия? — искренне недоумеваю, и по коже проходит холодок. Сцепленные руки усугубляют ощущение нереальности.
— Увидишь! — загадочно отзывается Тимур, ныряет под трубы теплотрассы и тянет меня за собой.
За домами начинаются луга и лесополоса, вдоль нее из земли разноцветными пузырями вздымаются туристические палатки и скучают припаркованные авто. Народу собралось довольно много — играет музыка, дымятся мангалы, с визгом и смехом носятся дети. В центре поляны суетятся два десятка человек — кто-то поджигает сложенные нодьей бревна, кто-то расставляет на невысоком деревянном помосте колонки и разматывает провода. Идиллия культурного загородного отдыха во всей красе.
Радостно скалясь, к нам направляется взлохмаченный синеволосый чувак в черном анораке, и я опускаю голову.
— О, Тимыч! Доехал все-таки? — орет он, несколько деятельных типов как по команде оборачиваются и кивают нам.
С трудом высвобождаю руку, прячу в карман и шиплю:
— Тимур, давай договоримся. Я здесь в качестве твоей знакомой!..
— Да брось!.. Здор о во, Кир! — приветствует Тимур подошедшего — примерно моего ровесника — и, в ответ на заинтригованно-вопросительный взгляд, скользнувший по моему лицу, вдруг выдает: — А это Май. Моя будущая жена.
У меня отвисает челюсть. Рефлекторно натягиваю пониже козырек бейсболки и больше всего на свете хочу провалиться в ад. Он опять чертовски много рисуется, привлекает внимание к моей персоне, ставит в неловкое положение, и я снова чувствую себя лишней. Напрягаюсь всем телом, заранее выискиваю ответы на возможные вопросы, но их никто не задает — растрепанный чувак желает нам приятного отдыха и отваливает.
— Ты что несешь? Ты же обещал! — шиплю,
