Женщина, я не танцую (СИ) - Танари Таша

И ведь что самое приятное: ушли они оттуда в плюсе. Не разбогатели, конечно, однако теперь в крови бурлил азарт, хотелось кутить и плевать на благоразумие. Столько лет Костя знает Стасона и каждый раз изумляется: вот как? Как Зимину удается так ненавязчиво и гармонично вытряхнуть его из собственной раковины и вовлечь в свои безумные планы.

Сейчас, например, на повестке дня, то есть вечера, если не сказать уже конкретно обозначившегося ночера, стояло продолжение тусовки на яхте какого-то местного мажора. Или не местного, а может, и не мажора – Костя подробностями не заморачивался. За связи с общественностью у них Стас отвечает. Причем, весьма успешно.

В том же казино, пока Лисовский увлеченно резался в покер, Стас успел найти компанию на вечер. А как выяснилось позднее, еще и леди-крупье в нарушение правил каким-то образом уломал сделать селфи. И что-то подсказывало, одним фотографированием Стас вряд ли ограничился, сто процентов еще и номерок для связи раздобыл или «пароли-явки» аккаунтов в соцсетях.

– Пей и погнали. – Зимин посмотрел на часы: – Мехмет сказал в час самое интересное начнется.

– Ты же собирался мне больше не наливать, – исключительно из вредности припомнил Костя.

– А ты такой взял и послушался?

– Тоже верно. Думаешь, реально что-то стоящее увидим?

Стас возмущенно фыркнул:

– Обижаешь, слюшай да? Фирма веников не вяжет! Солидные люди, еще и запартнеримся, может быть, в перспективе. Он обмолвился, что у него брат в нужном мне сегменте рынок держит, посмотрим.

Лисовский патетично закатил глаза к небу:

– Действительно, какая к шайтанам любовь, когда кое-кто даже между блэк-джеком и шлюхами умудряется организовать рабочее совещание.

– М-м-м, мне нравится ход твоих мыслей: до шлюх-то мы как раз и не дошли.

– В тебе сдох романтик, – смирился с очевидным Костя. – В мучениях и агонии.

– Для романтики у нас есть ты, этого более чем достаточно. Видел, небо какое звездное?

Открытая терраса, на которой они временно осели, исключительно располагала к любованию видами. Костя запрокинул голову и с удовольствием вдохнул прохладный, чуть терпковатый воздух, до предела заполняя легкие. Зажмурился и вновь посмотрел вверх. Небо и впрямь было восхитительно глубоким и густым, с мириадами сияющих искорок в самом правильном из возможных узоров.

Затем Костя перевел взгляд на довольную моську друга и без слов прочел в его глазах ответ на собственные мысли. В любовь Зимин верил, и в звездное небо, и в романтику. А еще в то, что Лисовский сегодня обязательно что-нибудь учудит. Последнее вдохновляло Костю в меньшей степени, но судя по настроению – очень походило на правду.

Что ж, акуна матата, мать ее за хвост!

Алена наблюдала за безукоризненными стюардами, возникающими словно по волшебству из ниоткуда и растворяющимися в то же подпространство. Их белоснежная униформа навевала мысли о небесной канцелярии – все же стоит внести в план тот задуманный в полете роман о противостоянии ангелов и демонов.

Из медитативного созерцания мадам Ковалеву вывел звонкий смех подруги. Женя вовсю флиртовала с высоченным арабом по имени Нурсултан. К слову, он и впрямь выглядел как султан, если представить его адаптированную версию двадцать первого века. Порода и властность читались не только на лице, но и в каждом движении, жесте, в интонациях низкого голоса, а также в манере держаться.

– Ну-у-ур, нет-нет, я не согласна, – вплетаясь в журчащую музыку, звенел голос Афинской. – Это тебе ничего такого, а мне будет страшно!

Алена хмыкнула: если даже ей слышится, как мурлыкающе звучит это имя из уст Женьки, то мужику и подавно должно нравиться.

Нурсултан раскатисто рассмеялся над очередной Женькиной шуткой. Еще как ему нравится!

– Рядом со мной нет смысла бояться, – донесся в ответ приятный баритон переводчика.

Последний, кстати, тоже имел очевидно неславянские корни и смахивал на какого-то актера. Какого именно Алена так и не вспомнила. Переводчика звали Амин, и хлеб свой он отрабатывал на двести пятьдесят процентов. Алене оставалось лишь изумляться, как этот красавчик умудрялся отследить всех участников их камерных посиделок, вовремя и ненавязчиво подключаясь к разговору, когда требовалось, и отходя в тень, когда они справлялись и сами. И все это с такой обворожительной, белозубой улыбкой.

К слову, самой «жемчужине мыслей» жаловаться на отсутствие внимания также не приходилось. Обладателем золотой визитки действительно оказался тот самый турок, что накануне обескуражил извинениями в кафе. И как бы Алена не пыталась настроить себя на предвзятое отношение и поддерживать прохладную дистанцию, Селим таки сумел покорить ее своей деликатностью и безупречностью манер.

Сколько времени прошло в этой совершенно сказочной реальности, Алена смогла бы ответить, только если бы сподобилась достать телефон. Но последнего делать как раз совсем не хотелось. С того момента, как подруги ступили за территорию отеля, они будто нырнули в кроличью нору, где не только отсутствовало ощущение действительности, но и щедро раздавали атмосферу книжной фантастики. А уж впечатлить писателя, специализирующегося на иномирном антураже и препарирующего бразильские страсти – это дорогого стоит, уж поверьте!

Женя с Аленой ожидали слегка избитой и потасканной кинематографом романтики, а оказались захвачены бурным потоком событий, будто сошедших со страниц светской хроники.

– Черте что и с боку бантик, – пробормотала Алена.

Кажется, сказки про золушек именно так и начинаются. И шла она по жизни своей походкой в балетках, и мысли ее были далеки от дворцового быта, да поди ж ты – Он Сам заметил ее, нашел, подошел… спросил: «Чей хрустальный туфля?». А далее завертелось: яхты, тачки, «белый снег»… упс, это уже совсем другая история, ближе к современной драме. Ковалева фыркнула и покосилась на мило танцующую парочку Женька-Султан.

Нет, ну современно или не очень, а пока что все складывалось весьма сказочно, ибо Селим оказался не просто галантным и образованным мужчиной, но еще и судя по всему до неприличия состоятельным. Вот и имя у него тоже какое-то султанское. Интересно, какого дьявола его вообще занесло в то кафе? Судьба-с, как сказала Афинская, еще и устыдила, мол, позорно писателю и не верить в высшие силы под романтическим соусом.

А и действительно…

– Прошу прощения, что пришлось покинуть тебя ненадолго, – поднявшийся на верхнюю палубу Селим, осторожно поцеловал Аленины пальчики. – У нас сегодня намечается праздник, нужно было встретить гостей. Надеюсь, ты не скучала?

– Праздник? Знаешь, что мне понравилось в сегодняшнем вечере больше всего? – невпопад уточнила Алена и тут же продолжила: – Ты ни разу не попытался остаться наедине или придать встрече атмосферу свидания. Рвешь шаблоны – респект!

Селим и виду не подал, что чего-то не уловил из ее пламенного и несколько косноязычного признания, лишь слегка повел бровью, бросив короткий взгляд на переводчика. Мигом сориентировавшийся Амин, чьи услуги танцующим пока явно не требовались, негромко скорректировал фразу, по всей видимости, адаптируя ее на их родной язык.

Улыбка Селима заставила Алену отвесить себе мысленную оплеуху – нельзя так беззастенчиво залипать на мужика!

– Это было бы пошло и совершенно уныло, – обволакивая бархатными интонациями, ответил он. – Я так и подумал, что среди огней и людей вам будет спокойнее, чем если бы я оставил лишь несколько человек из команды и зажег пару свечей за ужином. И я бесконечно рад, что ты нашла возможным ответить на мое приглашение.

Смутившись, Ковалева решила благоразумно умолчать, что сие Женькина заслуга исключительно, а сама бы она и «здрасти» ему не сказала еще вчера… м-да. Вот никогда не знаешь, за каким поворотом Провидение решит над тобой подшутить.

– А в честь чего праздник? – непроизвольно включая в невербалику игривость, сменила тему Алена.

– Банальный повод для внимания творческой леди, – отмахнулся Селим.