Татьяна Лисицына - Я не могу проиграть (СИ)
— Как муж и жена, и даже свекровь была, — рассмеялась я, вспомнив, как мы жили у него на Погодинской.
— И его мама знала?
— Конечно, она даже приняла меня как невестку, только все время беспокоилась, что я недостаточно люблю Вадика.
— Ну, ты даешь. Ну и как он?
— Что как? Ты же его знаешь, он же в нашем классе учится, между прочим, — издевалась я.
— Ну, Вика, ты же знаешь, что я имею в виду?
— Не понимаю о чем ты, — мне доставляло удовольствие подшучивать над Ольгой.
Она посмотрела на меня с обидой.
— Ты хочешь спросить, как он в постели?
Моя подружка до сих пор не встречалась не с одним мальчиком. Не знаю, в чем тут было дело, то ли в ее неземной красоте, то ли в застенчивости, но факт оставался фактом.
— Вика, прекрати!
— Ладно, но ведь ты именно об этом спрашивала.
Ольга сидела напротив меня, ее щеки пылали. Мне стало ее жалко.
— Олечка, не сердись. Я тебе так скажу: пока мы жили на юге, все было прекрасно, а когда начали работать, пошли проблемы, и мы расстались. Вадик вернулся в школу, а я пошла на рынок. Остальное ты знаешь.
— Надо же, — удивлялась Ольга, — кто бы мог подумать? Ты и Вадик. Ты же всегда считала его своим другом.
— Да, считала, и знаешь, лучше бы нам остаться друзьями. И давай не будем о нем, ладно? У него есть девушка, у меня есть работа. Каждый получил то, что хотел. Все равно у нас бы ничего не получилось, мы такие разные.
На мое счастье пришла Вера Ивановна с работы, так что я шепнула Ольге:
— Как-нибудь потом расскажу, — и выскочила в коридор.
Вера Ивановна снимала пальто и очень обрадовалась, увидев меня.
— Здравствуй, Вика! Как дела?
— Все хорошо, мама пришла в сознание, и она узнала меня и даже чуть-чуть улыбнулась.
— Слава Богу! Счастье-то какое, — Вера Ивановна обняла меня. — Аллочка, бедная, как настрадалась.
— Давайте пить шампанское, мамино выздоровление нужно отметить, — улыбнулась я и подумала, что хорошо, что у меня есть они — Олечка и Вера Ивановна. С ними я забывала о прошлом и чувствовала себя прежней беззаботной девчонкой.
Вечер удался, мне даже удалось выбросить из головы встречу с Вадиком. Мы пили шампанское и вспоминали старые добрые времена, когда мы собирались вместе, чтобы отметить праздник или чей-нибудь день рождения.
Нашу беседу прервал телефонный звонок, и Оля вышла из кухни. Вера Ивановна посмотрела на меня и спросила:
— Вика, а как же школа?
— Наверно, еще стоит на старом месте, — отшутилась я.
— Будь же серьезной. Я на правах маминой подруги настаиваю, чтобы ты закончила десятый класс.
— Снова одеть школьную форму и выслушивать нотации учителей? — возмутилась я. — Благодарю покорно. Это исключено, к тому же у меня совершенно нет времени. Маме нужно хорошее питание и уход, я должна платить за квартиру.
— Но Вика, тебе же нужно образование. Ты же не собираешься всю жизнь продавать цветы.
— Конечно, нет. Когда у меня будет необходимая сумма, я открою магазин или кафе.
Какое-то время мы молчали. Потом Вера Ивановна продолжила:
— Когда-нибудь ты можешь захотеть учиться дальше. Все твои сверстники в этом году будут поступать в институты. А ты?
— Буду продавать цветы, но у меня будут деньги, а они будут выпрашивать у мамы на мороженое и кино, а к тому времени, как они окончат институт, я уже открою какой-нибудь свой магазин.
— Ты стала очень упряма, — возмутилась Вера Ивановна. — На тебя просто невозможно повлиять.
— Лучше и не пробовать, — засмеялась я. — Не волнуйтесь, я что-нибудь придумаю. На самом деле я купила учебники и сама занимаюсь, только времени мало. Возможно, если бы мне разрешили, я бы могла сдавать экстерном. Только кто будет со мной возиться после уроков?
— Хорошая мысль, — отозвалась Оля. — У нас есть один мальчик, который так учится с восьмого класса, он чем-то болеет и к нему учителя приходят на дом.
— Предоставь это мне, я все устрою, — ухватилась за эту идею Вера Ивановна. — Я поговорю с директором и классным руководителем. Они должны пойти тебе навстречу.
— Вера Ивановна, но только экстерном, я не сяду больше за парту и не надену школьную форму.
— Хорошо, пусть будет экстерном. А ты сможешь все сама-то учить?
— Она очень способная, я буду ей помогать, — вступилась за меня моя подружка.
— Да, смогу, — я сделала паузу и добавила: — если захочу.
— Вика, представь, что будет с мамой, когда она узнает, что ты не учишься. Ты должна это сделать ради нее.
— Я думаю, что маме еще долго будет не до меня.
— Давайте выпьем за Вику, она у нас такая необыкновенная. Я горжусь тобой, — Ольга подняла бокал.
— За тебя! — отозвалась Вера Ивановна. — Видимо, творческие натуры твоих родителей передались тебе в виде деловой хватки.
— Спасибо, даже не знаю, чтобы я без вас делала, — я выпила шампанское залпом и достала из кармана сигареты.
Вера Ивановна и Оля молча смотрели на меня круглыми глазами.
— Вы не прогоните меня, если я закурю? — улыбнулась я.
— Виктория, девочки не должны курить!
— А я уже не девочка, — глупо хихикнула я и затянулась.
За столом воцарилось молчание. Потом Вера Ивановна потянулась к моей пачке за сигаретой. Она курила, только когда была очень взволнована.
— Господи, если бы твой отец был жив, он бы этого не допустил, — выдала Вера Ивановна после нескольких затяжек.
— Если бы мой отец был жив, то ничего этого бы не было. Я могла бы жить с ним, но ему не нужна была только я, ему нужна была моя мама и ее любовь, а без нее он жить не хотел, поэтому и придумал якобы случайно оступиться.
— Что ты говоришь? — возмутилась Вера Ивановна. — Это же был несчастный случай.
— Просто он представил это как несчастный случай, — твердо сказала я. — Он не хотел, чтобы мама винила себя в его смерти и больше всего он не хотел выглядеть слабым. А самоубийство — это слабость.
— И у тебя есть доказательства? — спросила Вера Ивановна.
— Нет, он не оставил записки, если вы об этом. Просто когда он прощался со мной, он говорил такие слова, как будто уходил навсегда. Он уже тогда все решил. А еще я слышала, что Сергей Петрович, тот, что был с ним в экспедиции, рассказывал на кухне, что все это было очень странно, участок был очень легким, а он как будто нарочно поскользнулся.
— Господи, как все это страшно, — Вера Ивановна посмотрела мне в глаза. — Ты не рассказывай это маме никогда, хорошо?
— О чем вы?! Конечно. Маму я буду беречь теперь от всего. Знаете, я когда ее увидела на этой койке с привязанными руками, то сразу ее простила. Я же обвиняла ее во всем, поэтому и ушла, просто не могла ее видеть, — я вытерла глаза.
— Ну ладно, ладно, — успокаивала меня Ольга. — Все уже позади. Надеюсь, твоя мама поправится, а ты больше не будешь так необдуманно поступать.
— Ладно, — улыбнулась я сквозь слезы. — Мне пора, завтра рано вставать на работу.
Я спустилась на лифте, и у двери столкнулась нос к носу с Вадиком.
— Что ты здесь делаешь? — удивилась я.
— Жду тебя, — он подошел ближе.
— По-моему это глупо, я могла бы остаться здесь на ночь.
— Ты бы вышла утром.
— И ты бы ждал меня до утра?
Он кивнул, глаза у него были как у побитой собаки.
— Что ты хочешь? — спросила я жестко.
— Я просто хотел увидеть тебя.
— Ну, вот посмотрел и хорошо, я пойду, — я попыталась обойти его, но он взял меня за руки.
— Прости меня.
— Больше всего на свете мне хотелось уткнуться в его такое родное плечо и поплакать, а он бы гладил меня по голове как когда-то давно, когда мы были друзьями, но вместо этого я спокойно сказала:
— Все к лучшему, дай пройти.
— Вика, я дурак, я себе места не находил, я…
— Перестань, не надо ворошить прошлое…
— Но нам же было так хорошо вместе.
— У нас разные дороги. Тебе нужно одно, а мне другое.
— Я люблю тебя, — он опустился на колени и спрятал лицо в моих ладонях. Я не знала, что делать, я все еще тянулась к нему, но в то же время понимала, что нельзя снова допустить этого. Я освободила руки и присела рядом.
— Не надо стоять на коленях, тебе это не идет.
— Я виноват, прости меня. Что мне сделать, чтобы ты вернулась?
Я вздохнула и решила сказать ему правду.
— Я не та девушка, которая тебе нужна, и я не люблю тебя.
— Не любишь? — вид у него был как у обиженного ребенка. — Но ты же говорила…
— Говорила, потому что ты хотел это слышать. Я знала, что мне не надо было это начинать, повторяю тебе — я не та девушка, которая тебе нужна.
— Нет, это я не тот парень, который тебе нужен, — он отпустил меня так резко, что я покачнулась. — Я все понял. Будь счастлива, — он развернулся и почти бегом побежал от меня прочь как от прокаженной.
