Дениза (Деннис) Робинс - Сладкая горечь
– Вы не знаете, – поинтересовалась Рейни у тетушки, – получил ли он мои письма?
Та не знала.
– А где он сейчас? Где я могу его найти?
– Он в Норвегии, – послышался скрипучий голос тетушки. – На рыбалке.
– В Норвегии на рыбалке… – тупо повторила Рейни.
До нее никак не доходил смысл этих слов.
Нет, не может быть, проносилось у нее в голове. Как он мог уехать развлекаться, не найдя минуты написать две строчки?!
Ее сердце бешено забилось.
– Клиффа пригласили некие Фитцборны, – продолжала старая дама. – Не знаю, когда он вернется, но я обязательно передам ему, что вы звонили… Как ваше имя?
– Нет, – поспешно проговорила Рейни дрогнувшим голосом. – Пожалуйста, не нужно ему ничего говорить. Спасибо вам. До свидания!
Она положила трубку. Несколько мгновений все вокруг кружилось, словно она неслась на карусели. В мыслях был полный хаос. Клиффорд уехал на рыбалку в Норвегию вместе с Фитцборнами! И, конечно, с Лилиан! Той самой Лилиан!…
Рейни едва держалась на ногах. У нее дрожали колени. К счастью, она увидела, что к кабинке спешит Арман, обеспокоенный выражением ее лица.
12
Никогда и никому еще Рейни так не радовалась, как Арману, который подбежал, чтобы помочь ей. Добрый и чуткий, он был истинным другом. И она буквально рухнула из телефонной будки прямо в его объятия. Видя ужас, написанный на его лице, Рейни на мгновение забыла о собственном горе и отчаянии. Она еще не успела ничего сказать, а он уже понял, что оправдались ее самые худшие ожидания и этот звонок в Лондон лишил ее последней уверенности. Побледневшая от горя, она показалась ему ребенком, который беспомощно тянет к нему руки, не понимая, почему так больно.
– Ах, Арман, Арман! – бормотала она.
– Что такое, дорогая моя? – воскликнул он, прибавив по-французски: – Деточка, крошка моя!… Что случилось?
Вдруг она осознала, что они находятся не наедине, а в фойе одного из богатейших в Каннах отелей, окруженные толпой народа. Мимо проплывала шикарная дама в вечернем туалете, с высокой прической на испанский манер, украшенной драгоценным гребнем, под руку с красивым молодым мужчиной в темно-синем фраке. Парочка смеялась и болтала по-испански. Их резкие голоса и громкий смех неожиданно возымели на Рейни успокаивающее действие. Она словно внутренне подобралась и решительно проговорила:
– Пойдем отсюда, Арман!
– Но, Рейни… – пробормотал он.
– Пойдем! – прервала она, с силой сжимая его локоть.
Он видел, ценой каких усилий ей удается держать себя в руках, и, не говоря ни слова, повел ее к выходу.
Перед ними тянулась бесконечная кавалькада роскошных автомобилей. Солнце садилось. На противоположной темно-фиолетовой стороне неба уже мерцали звезды. Пурпурное море переливалось густым багряным светом, а сады и цветочные клумбы словно сошли с картины сумасшедшего художника. По паркам растекалась праздная толпа гуляк. Теплым летним вечером воздух был наэлектризован, и по всей Ривьере шумело пышное веселье.
И посреди этого веселья замерла несчастная английская девушка под руку с молодым французом.
– Куда мы пойдем? – спросила Рейни.
– Ты хочешь, чтобы я отвез тебя в Шани, или, может быть, поужинаем, как договорились?
– Нет, только не в Шани, прошу тебя! Я этого не вынесу!
– Ну, тогда перекусим. Может быть, тебе станет легче.
Она слабо кивнула. Небо и море стали расплываться в ее туманящихся от слез глазах. Она ненавидела и этих людей, и эти автомобили. Даже звезды были ей ненавистны. Но больше всего Рейни ненавидела Клиффорда, который убил в ней веру. От любви до ненависти один шаг. Любовь Рейни не была мимолетной и не могла исчезнуть бесследно. Она не могла зачахнуть, задушенная гордостью или гневом, которые по сравнению с ней были просто слабы. Настоящая страсть могла превратиться лишь в ненависть.
Между тем Рейни отдавала себе отчет, что все еще желает Клиффорда. Словно ослепнув от презрения к себе самой, она позволила Арману взять ее за руку и повести в ресторан.
Казалось, нет ничего отвратительнее, чем любить и желать человека, которому наплевать на ее любовь, несмотря на то, что перед расставанием она пообещала, что выйдет за него замуж. Какой позор все еще пылать страстью к мужчине, который отправился на рыбалку в Норвегию по приглашению богатого банкира и в сопровождении его смазливой дочки… А ведь перед расставанием он клялся, что, несмотря на то, что завален работой, все-таки вырвется на выходные в Ниццу.
«Чтобы увидеть тебя, любовь моя!» – нежно шептал он, когда они были вместе.
«Любовь моя». Как глупо это звучало. Но она обожала, когда он так ее называл, потому что действительно видела в этом доказательство любви и нежности. Надо же, как у нее разыгралась фантазия, а ведь он был настоящим лицемером! Нужно было быть законченной дурой, чтобы купиться на его нежности.
Когда первый шок прошел, Рейни обнаружила, что сидит в маленьком незнакомом ресторане за столиком у окна, а официант протягивает ей внушительное меню. Карточка была красочно расписана, на обложке была изображена золотая мельница. «Как хорошо, что здесь так немноголюдно!» – подумала она. Богатенькая публика на Ривьере редко ужинает в такую рань.
Заведение было очень уютным. По стенам развешены картины местных художников. На каждом столике прекрасные цветы и зажженные свечи. В углу комнаты большой стол с закусками. Красные лобстеры на серебряных подносах, салаты из зелени, ветчина, изысканные сыры… Метрдотель приветливо раскланялся с Арманом и предложил Рейни заказать под коллекционное вино фирменное блюдо.
– Не знаю, смогу ли я вообще что-нибудь есть, – прошептала Рейни Арману. – Я совсем разбита.
Он накрыл ее руку своей ладонью и умоляюще сказал:
– Ты только попробуй, дорогая!
Она не стала возражать и позволила ему заказывать все, что он сочтет нужным. Даже выпила предложенного метрдотелем коллекционного вина. Несмотря на жаркий вечер и едва заметный ветерок, Рейни знобило. Закрыв глаза, она протяжно вздохнула.
– Ну что ж, кажется, все кончено, – сказала она.
У Армана радостно запрыгало сердце, когда он увидел, что ее щеки заливает румянец. На закуску должны были принести охлажденную дыню.
– Кто подошел к телефону? – спросил он, откидываясь на спинку стула и закуривая сигарету.
Рейни рассказала ему обо всем, что услышала от тетушки Клиффорда. У него на скулах заходили желваки, но удивляться было особенно нечему: разве он не знал, что этот человек заслуживает лишь презрения? Ему было известно о романе Клиффорда с Лилиан Фитцборн, но Арману и в голову не могло прийти, что англичанин отбросит Рейни, словно старую перчатку, и уедет в компании с Лилиан. Ничего отвратительнее и вообразить нельзя.
