Ребекка Форстер - Оглянись на бегу
– Так-то, – повторил Льюеллен. Он достал новую сигарету, зажег ее от предыдущей, затянулся и продолжил: – Ладно. Что у меня есть, вы теперь знаете. Расскажу вам, чем я занимаюсь.
Льюеллен попытался наклониться вперед, но не слишком в этом преуспел. С губ его слетело колечко дыма, и толстяк с сопением втянул его обратно.
– Я, сенатор, политикой мало интересуюсь. Мне неважно, кто в каком кресле сидит. По мне, все эти трутни на одно лицо.
Александер чуть приподнял бровь. Он ждал, что Льюеллен добавит: «Не говорю о присутствующих…», но Льюеллен ничего такого не сказал, и это Александеру понравилось. «С грубияном дело иметь приятней, чем с лицемером», – подумал он.
– Вот так. – Еще один шумный выдох, еще клуб дыма. Еще больше скрытого смысла в словах. – Моя компания никогда не занималась политикой. Да и сам я тоже. Правда, лет десять назад началась вся эта возня вокруг загрязнений и всего прочего. Но мы и тогда не полезли в дерьмо. Мы поддерживаем пару политиков, определенную группу государственных чиновников – и все. И у нас все в порядке.
Пуфф. Пуфф. Еще один шумный выдох.
– Теперь скажу вам, что я о вас знаю, и на этом закончу.
Он шумно откашлялся. Александер на секунду задумался о том, что за химические реакции происходят в этой слоновьей туше… Льюеллен заговорил снова:
– Я слышал, вы всерьез подумываете о том, чтобы сохранить за собой место вашей матушки. Что ж, мысль хорошая. Вы рассчитываете прежде всего на добрую память, какую оставила по себе ваша дорогая матушка. Замечательно. Но вы умный человек и должны понимать, что к следующим выборам добрая память сильно упадет в цене. За два года можно и свою любимую шлюху забыть, не то что любимого сенатора.
Пол Льюеллен затянулся в последний раз, потушил сигарету и достал из пачки новую. Тут же из-за спины Александера вынырнул Микер с зажигалкой. Воспользовавшись краткой паузой, сенатор привел в порядок мысли. Он ошибался: в большую игру его еще не приняли. А примут или нет – зависит от того, что он сейчас ответит.
– Мистер Льюеллен, боюсь, я не услышал от вас ничего нового или интересного. Простите, но у меня свои планы на вечер. Если вы полагаете, что я могу в чем-то помочь вам и вашей компании, свяжитесь со мной через офис. А такие импровизированные встречи, на мой вкус, слишком театральны. Если вы ничего больше не хотите сказать, я пожелаю доброй ночи…
Александер встал и повернулся к Эрику. Но Пол Льюеллен не дал ему далеко уйти.
– А вы мне нравитесь, сенатор. Да, мне нужна ваша помощь. Я не хочу, чтобы ваша подкомиссия пропустила закон, ограничивающий экспорт ряда химикатов. Хочу, чтобы такой проект застрял под сукном прочнее, чем гвоздь в двери.
Александер медленно повернулся к Полу Льюеллену. Глаза его были холодны. Льюеллен мало сказал, но запросил много, и еще о большем умолчал. Но впервые с тех пор, как Александер занял кресло матери, кто-то просил его помощи. Александеру казалось, что он взмыл в воздух. Он не стал оглядываться на Эрика: пришло время узнать, способен ли он летать без костылей.
– Мистер Льюеллен, у меня есть приемные часы. Лоббистов я принимаю у себя в офисе. Кстати сказать, подобные вопросы решаются не в кабинете. Согласно последним постановлениям партии, я обязан голосовать так, как укажет председатель – ведь он, как и я, принадлежит к демократам. Так-то, мистер Льюеллен. А вы, мистер Микер, – Александер полуобернулся к коротышке, но не сводил глаз с великана, утонувшего в клубах дыма, – могли бы избавить себя от лишних хлопот. Получив необходимую информацию, я буду рад обсудить с вами слушания в подкомиссии и их возможный исход.
Александер замолк. Хозяин номера хищно насупил брови. Несколько секунд мужчины смотрели друг другу в глаза, а помощники наблюдали за ними, ожидая, чей босс первым отведет взгляд. Но ни один не отвел глаз.
Пол Льюеллен откинулся назад и расхохотался. В смехе его не слышалось ни деланной сердечности, ни искреннего веселья, но он прервал молчание.
– Сенатор, если вы говорите искренне, вам лучше немедленно уйти. Но мне кажется, вам чертовски любопытно узнать, чем я могу помочь человеку, разделяющему мой взгляд на определенные проблемы. И это естественно. Ваши люди сейчас рыскают взад-вперед по нашему штату и выясняют, каковы ваши шансы на избрание. Они зря тратят время. Я вам и так могу сказать: нулевые. Вы – никто. Вам не на что опереться. Разве что на добрую память о вашей дорогой матушке, но память человеческая слаба.
Но, пообщавшись с вами, я вижу, что вы вряд ли сдадитесь без борьбы. В следующие двадцать четыре месяца вам предстоит работать не покладая рук. Не в ваших интересах отказываться от помощи. Такой, например, как денежные переводы, наличные, лишние голоса избирателей…
Пол Льюеллен выразительно изогнул бровь и вдавил окурок в пепельницу. Несколько секунд прошло в молчании. Дым почти рассеялся, прояснились и мысли Александера.
– Вы могли бы просто нанять меня, – предложил он.
– Мог бы, – согласился Льюеллен. – Но не буду. Смотрели когда-нибудь по телевизору разоблачительные репортажи? Видели там на первых ролях своих коллег? – Он рассмеялся странно тоненьким при его комплекции смехом. – Эти идиоты с телевидения чертовски все усложняют. По их мнению, мы с вами должны встретиться раз десять, прощупывая друг друга и уясняя обстановку. В конце концов я спрошу: «Сколько вы хотите?» В ваших глазах вспыхнет алчный огонь… и так далее. Зачем мне все это? Я просто говорю вам, как заинтересованный гражданин: я не хочу, чтобы наша экономика страдала от ограничений на экспорт химикатов.
– Вы сказали несколько больше, мистер Льюеллен. Вы выложили передо мной прайс-лист.
– Однако я так и не слышал вашей цены. Как заинтересованный гражданин, хочу знать, что я могу сделать для вас, господин сенатор? Чего вы хотите больше всего на свете? – Он повертел в руках пачку сигарет, но положил ее на место, не вытащив оттуда ни одной. – Чего вы хотите, сенатор Грант?
– Я хочу сохранить место в сенате, – без колебаний ответил Александер. – Хочу представлять власть в глазах своих избирателей, а со временем, возможно, и в глазах всей страны. Для этого нужны деньги и влияние. Что вы можете мне предложить, мистер Льюеллен? Деньги или влияние?
Льюеллен расхохотался и тяжело повернулся в кресле. В руках у него непонятно откуда оказалась сигара. Льюеллен сунул сигару в рот, чиркнул спичкой и снова уставился круглыми совиными глазами на Александера.
– У меня, сенатор, есть и то и другое. Хватит, чтобы держать вас в сенате до конца дней ваших. Все, что у меня есть, – в вашем распоряжении. Как вы используете мою помощь – это, понятно, ваша проблема. А взамен просто пообещайте не забывать обо мне и быть мне верным другом.
