Анна Дубчак - Ева и ее мужчины
— Согласен, я неоригинален, — сказал, словно прочтя ее мысли, Сергей. Он был во всем черном. Пепельного цвета волосы, черные глаза, ухоженные руки, не знающие физического труда. — Вам здесь скучно?
— Пресыщение никогда еще не доводило до хорошего.
— Вы имеете в виду плов?
— Я имею в виду все.
— А хотите, я покажу вам, где растет ранняя вишня, марель?
— Знаете, марель у меня всегда ассоциируется с госпожой де Марель Мопассана. И я не хочу знать, где она растет.
— Мне очень знакомо ваше лицо.
Ева встала, чтобы уйти. Она хотела отыскать Леву и уговорить увезти ее домой. Возле ворот, в тени высоких елей, среди которых был спрятан загородный дом Глеба Маринина, стояло несколько машин. Курившие под навесом мужчины, явно не знающие, куда себя деть, были, судя по всему, личными водителями гостей. Самих гостей Ева толком не успела и рассмотреть. Какие-то солидные мужчины, три девушки, которые только и умели, что смеяться невпопад. Что у Левы общего с этим бомондом?
Она нашла Драницына на крыльце.
— У тебя такое лицо, словно ты потерял свою любимую собаку. — Она поднялась к нему. — Что с тобой, Левушка?
— Помнишь, Натали просила отыскать одного человека? Я поручил своему знакомому, которому это ничего не стоит, и вот оказалось, что этой женщины давно уже нет в живых. Уверен, что Натали расстроится, должно быть, это ее бывшая подруга, еще с московских времен…
Ты сама ей об этом скажешь или мне написать?
— Напиши лучше. — Еве стало казаться, что Париж, Натали, Бернар — все это ей приснилось. Вместе с чудесной мастерской, ухоженным садом, верандой, увитой клематисом, Пьером, у которого так изысканно прокатывается французское "р", душной спальней, словно созданной для того, чтобы в ее шелковой сердцевине вращать колесо времени вспять. Даже Сара показалась ей сейчас, на расстоянии, героиней фильма Бунюэля: яркой, непредсказуемой и очень сексуальной. Ей не верилось, что через пару дней она сможет туда вернуться.
— Знаешь, если мне позвонит Бернар, — как бы ей хотелось, чтобы он оказался рядом! — я сама могу сказать ему об этом, а он передаст Натали.
Они вернулись к гостям. Глеб Маринин, как объяснил ей Лева, являлся спонсором выставки и с недавнего времени с величайшим удовольствием играл роль эдакого русского мецената. Охотно оплачивал обучение одаренных детей за границей, гастроли малоизвестных театров и балетных трупп.
Он сидел сейчас во главе стола, с красным лицом, взмокший, расслабленный и улыбчивый, смотрел на присутствующих гостей, словно сквозь розовый туман излучаемой им же доброты, и наслаждался каждой минутой, прожитой на этом свете. Увидев вошедших Еву и Леву, он, очнувшись от каких-то своих сладостных раздумий, всплеснул руками и даже привстал с места.
— Евочка, ты посмотри только на эти постные физиономии.., эти люди умеют зарабатывать деньги, но совершенно не умеют отдыхать. Ты помнишь, как на моем дне рождения ты изображала Диану-охотницу? Ради меня, очень тебя прошу, повтори это. Что хочешь проси, все сделаю…
Ева посмотрела на Драницына, он усмехнулся и пожал плечами.
— А ты точно сделаешь все, что я тебя попрошу?
— Абсолютно. Если это, конечно, не связано с космосом. Ну же!
Ева скрылась в соседней комнате. Следом за ней проскользнул Глеб.
— Все, что ты видишь здесь, — в твоем распоряжении. Даже лук со стрелами есть. Все.
У меня тут неделю назад актеры отдыхали, так я попросил их прихватить с собой костюмы.
— Мне бы пару борзых, Глеб, — засмеялась Ева, снимая брюки и примеряя набедренную повязку из искусственной леопардовой шкуры.
— Какие проблемы! Сейчас тебе их приведут.
Полуобнаженная, с импровизированными «бусами» из молодых зеленых яблок (это ей передал через форточку Лева), с луком в руках и висящим на плече колчаном со стрелами, Ева ждала собак, когда приоткрылась дверь, и показалось лицо ее соседа по столу, Сергея. Он протиснулся в дверь, и она увидела в его руках два поводка — за дверью дышали борзые.
— Знаете, а ведь я вас вспомнил… Около двух месяцев назад, в Париже… Я наблюдал за вами, видел, как вы долго стояли в нерешительности возле телефонной будки, словно собирались кому-то позвонить, но потом, видно, раздумали. Я хотел пойти за вами, чтобы помочь — я чувствовал, что вы впервые в Париже, но потерял вас из виду. Скажите, это были вы?
Ева настолько уже вошла в роль Дианы-охотницы, что даже не прикрыла обнаженную грудь. В конце-то концов она же собиралась выйти к гостям в таком виде, так почему бы ей не расслабиться уже сейчас, перед Сергеем?
— Дайте сюда собак и не мешайте мне. — Она толкнула дверь и увидела в коридоре двух превосходных, белых с черным, борзых, с изогнутыми гибкими спинами, умными вытянутыми мордами, с темными блестящими выразительными глазами. Вырвав из рук опешившего Сергея поводки, она прошла мимо него, распахнула дверь в комнату, из которой доносились голоса гостей, и скрылась за ней.
— Ну что, ну что я вам говорил! Какая женщина! — Глеб, задрав голову, смотрел на Еву, стоящую на столе среди хрустальных фужеров и тарелок, прицелившуюся стрелой в некую невидимую мишень в углу комнаты. Распущенные волосы ее едва прикрывали грудь, полностью обнаженные ноги будили воображение раскрасневшихся мужчин, которые, позабыв о том, где находятся, всем своим видом выражали страстное желание овладеть Дианой. Возле стола стояли, переставляя длинные тонкие лапы, борзые и преданно смотрели на нее в ожидании очередного куска мяса, которое она бросала им с огромного блюда.
— Господа, это не просто Диана-охотница!
Это прекрасная художница Ева Анохина. У меня для вас есть сюрприз. Мне только что привезли слайды ее работ. Мы можем прямо сейчас организовать небольшой аукцион, своеобразный мини-Кристи. А человек, который привез их, всем вам хорошо известен.
Итак, Григорий Рубин!
В комнату вошел Гриша. Увидев на столе почти голую Еву, он некоторое время не мог оторвать он нее глаз.
— Ты здесь? Не ожидал. — Он протянул руку и помог сойти со стола. Накинув ей на плечи чей-то пиджак, увел в комнату.
— Ты совсем трезвая. В такие игры играют в другом состоянии. Подожди, кто-то рвется в дверь… — Он отпер замок, и Ева увидела Глеба.
— Я готов исполнить любое твое желание, — заговорщически прошептал он, пытаясь дотронуться до Евы, которая, вдруг осознав, чем она занималась последние полчаса, забилась в угол комнаты и затравленно смотрела. Ей показалось, что воздух в этом доме пропитан страстью, что отовсюду на нее смотрели глаза обезумевших от желания мужчин.
— Я хочу домой, — сказала она, поспешно одеваясь.
