Энн Стюарт - Под покровом ночи
— Имя и репутация ваши почти такие же скверные, как мои, — оборвал его Тьернан. — Пусть Марк Беллингем и не такой проныра, как эта бестия Мэттьюс, простую апелляцию подать ему вполне по силам. И потом я вовсе не обязан быть здесь — мы с вами оба это знаем. Нет, Шон, мы заключили сделку, и извольте теперь держать слово.
— Никому не под силу заставить Кэсс выполнить то, что она не хочет, запальчиво сказал Шон.
— Она захочет, — уверенно промолвил Тьернан.
— Мне это не по нутру, — процедил Шон.
— Вам не кажется, что теперь уже поздно? — спросил Тьернан. — Между прочим, вы сами говорили, что неплохо бы ей хоть немного побывать на людях? Отвлечься. Считайте, что теперь ей такая возможность представилась.
— Ну зачем она все-таки вам сдалась, Тьернан? — в тысячный раз спросил Шон. — Вы так ни разу мне и не ответили. Я ведь прекрасно понимаю, что о любви с первого взгляда речь не идет — вы слишком жестоки и хладнокровны, чтобы любить. Итак, для чего вам понадобилась моя дочь?
Тьернан откинулся на спинку и, прищурившись, смерил Шона О'Рурка оценивающим взглядом. Отца, готового пожертвовать родной дочерью ради того, чтобы потешить собственное тщеславие.
— Для спасения, — ответил он с куда большей искренностью, чем прежде.
Однако Шон уже давно разучился верить людям на слово.
— Что ж, я вынужден на вас положиться, — сказал он после некоторого раздумья. — Остается лишь уповать на Господа, что я не ошибся, хотя, сказать по правде, иного выхода я не вижу.
Тьернан усмехнулся.
— По крайней мере, такого, который бы вас устроил, — сказал он. Затем, чуть помолчав, добавил: — Ну так что, сами скажете ей, чтобы она не уезжала? Или доверите это мне?
— Я с ней поговорю, — сухо произнес Шон.
— И вы собираетесь предупредить её держать со мной ухо востро? полюбопытствовал Тьернан.
— А что, это противоречит условиям сделки?
— Нисколько. Можете говорить ей что угодно. Но об остальном я уж сам позабочусь.
— Моя дочь вовсе не дурочка, Тьернан. В смекалке ей не откажешь, и она может сама за себя постоять. Ей абсолютно не свойственна психология жертвы, и она не относится к числу женщин, которые мечтают провести романтическую ночь с убийцей. Она вообще напрочь лишена романтизма.
— Надо же, а мне казалось, что вы сами хотели привнести в скучную жизнь Кэссиди хоть немного романтики, — усмехнулся Тьернан. — Разве не этим вы оправдывали свое желание вызвать её сюда? Вот я и обеспечу ей эту романтику. — И он замолчал в ожидании реакции Шона.
Однако кратковременный приступ отцовской любви и заботы у того уже прошел.
— Если и после этого не скажут, что мне удался лучший роман века… угрожающе прорычал тот.
Но Тьернан только усмехнулся в ответ.
* * *Ну что ж, решение она приняла окончательное и бесповоротное. Со смешанным чувством облегчения и сожаления Кэссиди выволокла из стенного шкафа свой чемодан и принялась запихивать в него вещи. Не пройдет и часа, как она покинет отцовские апартаменты на Парк-авеню. Мабри дома не было что ж, придется оставить ей записку. Коль скоро Кэссиди приняла решение уехать, её ничто уже не остановит.
— Сбегаете? — послышался язвительный негромкий голос из дверного проема.
Кэссиди резко развернулась и встретилась с насмешливым взглядом Тьернана. Стойко выдержав его, она ответила:
— Я бы так не сказала. Просто у меня есть более важные дела, чем плясать тут под отцовскую дудку. Ему нужна девушка-нянька, а я уже выросла из этой роли.
— Ему прежде всего нужна дочь. Или эту роль вы тоже переросли?
— Я у него была всегда, — ответила Кэссиди. — Пусть он этого и не понимал. Однако теперь я хочу вести игру по своим правилам. Он же меняет их, как ему вздумается, а уже слишком стара, чтобы снова попадать в ту же ловушку.
— Да, возраст у вас замечательный, — промолвил Тьернан, наклонив голову и разглядывая Кэссиди. — Кстати, сколько вам лет?
— Двадцать семь.
— Когда-то и мне было столько, — вздохнул он.
— Сомневаюсь.
Тьернан улыбнулся так, что Кэссиди стало не по себе. Она невольно поежилась.
— Ему нужна ваша помощь. Кэссиди, — произнес он. — Просто Шон не такой человек, который легко в этом признается. Он слишком горд.
— Зато вы, по-моему, чрезмерно заботливы, — не удержалась Кэссиди.
— Неужели?
— Вы пользуетесь моей слабостью, — вздохнула Кэссиди. — Хотя я твердо знаю: даже стой я на голове, мне бы и тогда не снискать отцовской любви и расположения.
— Вы уже давно её снискали.
— Чушь собачья! Мой отец любит только себя самого. Зато горячо, нежно и преданно.
— Вы путаете любовь с проявлениями внимания. Да, ваш отец — полный эгоцентрист, и ничто на свете это не изменит. Но вы ему очень нужны. Неужто в трудную минуту вы отвернетесь от него и не протянете руку помощи?
Последний вопрос он задал небрежным тоном, как бы невзначай.
— А вам-то что до этого?
— Судьба его книги мне небезразлична, — ответил Тьернан.
Да, это верно. Должно быть, Тьернан уповал на книгу Шона как на последнюю соломинку. В ней заключалась его единственная надежда избежать кошмарной казни. Книга Шона должна была либо изобличить оправдать его, либо, в худшем случае, объяснить его поступок таким образом, чтобы Тьернан все-таки не стал первым человеком, казненным в штате Нью-Йорк за черт знает сколько времени. Да, до назначенной даты осталось уже рукой подать, и, конечно же, терять время Тьернану было никак нельзя.
— А не поздновато ли пытаться себя выгородить? — спросила Кэссиди нарочито резко, чтобы не выдавать охватившего её сочувствия.
— Я вовсе не намерен себя выгораживать.
— Да, судя по стенограммам, это так, — кивнула Кэссиди. — Но почему тогда вы сразу не сказали им правды и не покончили со всей этой тягомотиной?
Воцарилось долгое и ледяное молчание.
— Правды? — переспросил наконец Тьернан. — Какой правды?
Кэссиди замялась.
— Ну… — сбивчиво начала она. — Вы все-таки убили жену и детей?
Она просто сгорала от желания услышать ответ. Пусть даже он оказался бы не тем, который ей хотелось услышать.
Однако Тьернан лишь улыбнулся. Улыбка вышла вымученной и печальной.
— Не уезжайте, Кэссиди. Не покидайте своего отца!
— Но я не могу…
— Не покидайте меня!
Шаги Ричарда Тьернана уже стихли в коридоре, а слова эти, негромкие и пронзительные, ещё долго продолжали висеть в воздухе.
Глава 6
Кэссиди знала все душещипательные слова. Кому как ни ей, профессиональному редактору, было их знать. Она прочитала и отредактировала достаточное количество книг по психологии, а также брошюрок из серии "Помоги себе сам", чтобы знать, какие подводные мины таятся в глаголах "покидать", "бросать", "оставлять" и им подобных. Особую опасность такие словечки таят для людей, семейная жизнь у которых сложилась не гладко, как у нее. А ведь любые люди, даже выросшие в благополучных семьях, в глубине души страшатся остаться в одиночестве; боятся остаться без родителей, без детей или без возлюбленных. В течение уже ряда лет Кэссиди с маниакальным упорством отучала себя от этих страхов, и вот теперь все сложилось с точностью до наоборот. От неё сейчас зависело, останутся ли одни люди, которым она так нужна. Причем люди ей отнюдь не безразличные.
