Фрида Митчелл - Побежденный победитель
Но хочет ли она? Эта мысль осталась в глубине сознания, когда даже память о блондинке и брюнетке развеялась. Она где-то затаилась и давала о себе знать и тогда, когда весна сменилась летом.
Барбара была права, говоря, что Алекс босс, каких днем с огнем не сыщешь. Так говорила себе Грейс однажды в понедельник утром в июле, когда пришла в офис и узнала, что снова должна сопровождать Алекса и двух его коллег в весьма престижный ресторан в фешенебельном районе. Может, он и был крутого нрава, но со своими сотрудниками обращался по-королевски и жаловаться на него в этом смысле не приходилось.
Она уже второй или третий раз наслаждалась изысканной кухней за счет Алекса, да и сама работа была бы одно удовольствие, если бы… Она вздохнула, уставившись в окно, словно там могла найти ответ на мучившие ее вопросы. Она просто разрывалась от противоречивых чувств. После Японии Алекс больше не повторял своих посягательств. Скорее, напротив. Он все время был деловит, холоден, внимателен, щедр — словом, идеальный хозяин, что полностью подтверждало характеристику Барбары. Она видела его и жестким, и агрессивным, и разок-другой просто невыносимым (правда, не с ней). Случались довольно желчные эскапады, но они все же вызывали улыбку, а не обиду.
Разве этого недостаточно для счастья? Тогда откуда у нее подозрение, что он держит ее на расстоянии и последнее время она не видит настоящего Алекса Конквиста? А если это правда, то почему она ее так расстраивает? Ведь если бы он вступил с ней в недолгую связь, она бы не смогла работать с ним, так что все к лучшему. Безусловно.
Ее подавленное состояние только усугубилось после уик-энда, проведенного дома у родителей. Об этом она вспоминала с содроганием. Она приехала, чтобы окончательно уладить свадебные дела Энди и разделаться с примеркой, но все шло из рук вон плохо. Санди нравилось все помпезное — торт в пене кружев — и все бы ничего. Облако шифона с блестками и изобилие шелка идут ослепительной блондинке, но беда в том, что в таком же стиле — только в розовом цвете — предполагалось вырядить и подружек невесты. Розовое совершенно не подходит к рыжему оттенку ее волос; кожа сразу приобретает вид белого крема, а аляповатое платье превращает ее в нимфетку.
Даже ее мать, которую соседи запрягли в свадебную кампанию, после того как это поприще покинула Грейс, увидев дочь в этом наряде в примерочной у местного портного, с трудом выдавила одобрительную улыбку и посмотрела на нее с сочувствием.
А Энди… Грейс поймала себя на том, что он смотрит перед собой отсутствующим взглядом, и тут же приняла неприступный вид. И что это нашло на Энди? Он буквально ходил за ней по пятам как щенок. Она не знала, как от него отделаться. Непонятно, как на это смотрела Санди, но ей от всего этого было не по себе.
Дважды он пытался застать ее одну, и дважды она умудрялась ускользнуть. Не хватало еще выслушивать его излияния, думала она с неко: торым чувством вины. Если Энди сожалеет о своей помолвке, пусть разбирается с Санди, а ее оставит в покое.
Она глубоко вздохнула и тряхнула головой, чтобы отделаться от одолевавших ее мыслей. Сейчас не до этого. У нее работы по горло, а потом ланч с Алексом и его двумя партнерами по бизнесу. Ей надо быть в форме. Иначе Алекс задаст ей жару.
Она с головой ушла в важный отчет, когда зазвонил телефон. Не отрывая глаз от бумаги, она взяла трубку. Звонила снизу из приемной Бет.
— Грейс, тут к тебе пришли. По личному делу. Грейс удивилась.
— По личному делу? А кто?
— Эндрю Кроу-Барнес. По его словам, твой старый друг и ты примешь его в любое время.
— Что? — чуть не вскрикнула Грейс и тут же покосилась на смежную с кабинетом Алекса дверь. — Бет, у меня сегодня дел невпроворот. Объясни ему, пожалуйста. Я не вешаю трубку.
— Хорошо, — ответила Бет, но через некоторое время сказала: — Но он говорит, что ему очень нужно видеть тебя прямо сейчас.
Это в его духе, хмуро подумала Грейс. Ему вечно все вынь да положь. Так всегда было. Но почему раньше она этого не замечала.
Прошла минута, и снова послышался голос Бет:
— Грейс, он говорит, что в Лондоне всего на несколько часов и не может ждать. Это вопрос жизни и смерти.
Вопрос жизни и смерти! Это ж надо, придумать такое! В это время из кабинета Алекса раздался его голос, и он сам появился на пороге, сверля ее своими янтарно-золотистыми глазами. Только этого ей сейчас не хватает!
— Что здесь происходит? — бросил он, показывая на трубку в руке Грейс, и та вдруг вспомнила, что Бет ждет ее ответа.
— Сейчас спущусь, Бет. — Она аккуратно положила трубку, хотя ее так и подмывало швырнуть ее.
— Неприятности? — спросил Алекс. — Чем могу помочь?
Он явно не собирался уходить. Ей даже показалось, что он встревожен. И тут она поняла причину его тревоги: Энди.
— Да ничего особенного, — постаралась она ответить как можно беззаботнее. — Там внизу кто-то спрашивает меня. Я не ждала…
— Кто-то? Нельзя ли точнее?
— Старый друг. — Грейс почувствовала, что краснеет, и от этого расстроилась еще больше.
Алекс подошел к ней вплотную и, взяв ее за руки и чуть отстранив, внимательно посмотрел ей в глаза.
— Это тот самый Энди, надо полагать? — ухо спросил он. — Я все ждал, когда же до него дойдет?..
— Дойдет? — Перед глазами Грейс вдруг промелькнула вся ее жизнь с Энди, и ей стало не по себе.
— Дойдет, что он совершил непростительную ошибку, — как ни в чем не бывало бросил Алекс. — А сейчас он примеривается, как все переиграть, так ведь? Что вы сами, Грейс, думаете об этом? Созрели ли вы для того, чтобы послать его ко всем чертям? Или предоставите эту честь мне?
Он чуть крепче сжал ей руки, и это было единственным признаком его чувств; на лице его не дрогнула ни одна мышца.
— Я не говорила, что это он внизу, — слабо возразила Грейс, чувствуя, как горят у нее щеки. Алекс был так близко и от него исходил такой соблазнительный дух, что у нее голова закружилась. К тому же он, как обычно, был без пиджака и без галстука. Как ни абсурдно в этой ситуации, но Грейс охватило острое желание. И почему это он вечно ходит в офисе полуголым? — спрашивала себя Грейс, не замечая, что позволяет себе преувеличение.
Все в ней трепета. Все в ней трепетало и таяло, и от одной мысли, что этот человек так на нее физически действует, она произнесла более строгим голосом, чем того требовал момент:
— И вообще вас это не касается.
— Заблуждаетесь. — На этот раз его стальные пальцы дали о себе знать. — Глубоко заблуждаетесь. Стоит вам снова связаться с этим парнем, как он начнет веревки из вас вить и вы станете для меня плохим работником. А я нуждаюсь в секретарше, преданной мне на все сто процентов, и я, как вы знаете, плачу за эту привилегию. Вы знали, какого это рода работа, когда устраивались ко мне.
