Ширли Басби - Вернуться домой

В конце концов, Джеб оставил попытки увильнуть от тревог и постарался трезво проанализировать сложившуюся ситуацию. Он почти два часа перебирал в голове всевозможные сценарии и пришел к заключению, что если – и от этого «если» зависело многое – Роксанна действительно забеременела, он будет поддерживать её, какое бы решение по поводу ребёнка она не приняла. Он будет помогать ей эмоционально, финансово, морально, как угодно – без ограничений. Его рот скривился. Это будет тяжелей всего – не отгораживаться. В тоже время, если судьба к нему окажется благосклонна, данный вопрос благополучно отпадёт, и он сможет вернуть свою жизнь в привычную колею. И всё же нужно поговорить с Роксанной, хотя бы обсудить вероятность беременности, чтобы она знала, что если понадобится, он будет рядом.

* * *

Прошло несколько часов, прежде чем Роксанна осталась одна и смогла поразмыслить о том, что произошло на её кухонном столе этим утром. В отличие от Джеба, она почти сразу же осознала, что они предавались незащищённому сексу, и этот факт вверг её в такой же ужас, как и тот, что они вообще совокуплялись. Она никогда не вела себя столь безответственно. И неважно, что Джеб, наверняка, обладал отменным здоровьем, имело значение лишь то, что она не нашла времени, чтобы спросить его об этом. А по поводу ребёнка она не волновалась – со дня на день ожидались её женские дни, и едва ли существовала вероятность забеременеть.

Когда вечером Роксанна сидела на террасе с чашкой и тарелкой еды у ног, к ней опять вернулась мысль о малыше, но она отмахнулась от неё. Безопасный период. Отпив несколько глотков воды из бутылки, женщина всмотрелась в долину. Когда стемнело, там зажглись огоньки. Взгляд перемещался за мерцающими пятнышками света у дома на горе, и Роксанна улыбнулась. Сосед напротив. Она подняла бутылку и провозгласила тост:

– Дорогой сосед, я надеюсь, от чистого сердца, что этот день для тебя прошёл менее напряжённо. И ты в нём разобрался получше моего.

Она покачала головой, поражаясь своей глупости, и сделала ещё глоток. Тиндейл пробыл почти до темноты, они вдвоём проверяли и перепроверяли чертежи на предмет последних изменений. Поскольку она сама финансировала проект, не требовалось согласовывать с кредитором какие-либо поправки. После того, как Роксанна и Тиндейл приняли вариант постройки в задней части дома кровельных террас, они остались довольны проектом.

– В понедельник нас ждет великий день, – сказал он перед тем, как сесть в машину.

Роксанна счастливо вздохнула:

– Да, верно. Не могу дождаться. Чувствую себя так, будто получу одновременно и Рождество, и день рождения и все сбывшиеся мечты.

Сэм засмеялся:

– Держись за эту мысль – как только мы начнём разбирать этот домишко на кусочки и приступим к строительству с неизбежными всевозможными помехами и задержками, – ты запоёшь по-другому.

Она отрицательно покачала головой:

– Не-а. Тогда я просто найду тихое местечко и скажу себе, что оно того стоит.

– Хороший план.

Он сел в машину и тронулся с места, крикнув из окошка:

– Удачных выходных. Увидимся в понедельник.

Оставшись одна, Роксанна повернулась и медленно побрела к дому. Выбрала себе на обед банку консервированного томатного супа и поджаренный бутерброд с яйцом, отчаянно стараясь сосредоточиться на выполнении простых задач, лишь бы не возвращаться мыслями к Джебу Дилэни и утреннему инциденту. Минуя кухню по пути на веранду, девушка остановилась, зацепившись взглядом за столешницу, и уставилась на поцарапанную поверхность, всё ещё не в состоянии поверить, что занималась на ней сексом… с этим субъектом. У Роксанны получалось не думать о Джебе, обедая на улице, но вот когда она всё съела…

Роксанна снова глотнула воды. Никак не получалось осознать происшедшее между ними. Они вели себя как животные. Спаривались подобно норкам, решила она с кислой миной. И не предохранялись. Сглупили оба. Она прикусила губу. Нужно предупредить Джеба, что она совершенно здорова, и разузнать есть ли основания ей самой беспокоиться. Женщина нахмурилась, представив выражение его лица. О, ужас, она вообще не хотела разговаривать с ним на такую тему – да ни с кем не хотела, а уж с ним тем более. Она приложила холодную бутылку ко лбу. Что на неё нашло? На них?

В одном Роксанна была уверена наверняка –она вернулась в Долину не ради того, чтобы заводить бурную интрижку и впутываться в сложные отношения с противоположным полом. Пришла пора заняться домом, своей новой жизнью; она так много всего напланировала, и мужчины находились в самом в конце её списка. Особенно Джеб, из-за которого она совсем потеряла голову.

С одной стороны, невозможно отрицать, что Джеб привлекательный мужчина. Ладно, более чем привлекательный. Очень мужественный. Пока не произошёл тот случай с косячком, она даже немного грезила о нём. Роксанна скорчила гримасу. Как и большинство женщин в долине. «Пожалуй, это всё объясняет», – размышляла она. Возможно потому, что так много женщин сохло по нему, вкупе с её досадой и унижением, вызванными его обращением с ней из-за курения марихуаны, она решила, что никогда не станет восторгаться доморощенным секс-символом. Конечно, она не собиралась ни прощать Джеба за то, что поставил её в неловкое положение, ни доказывать, что совсем не запугана и не впечатлена им, а начала иронизировать, показывая, что вовсе не считает его таким уж крутым и распрекрасным. Что он просто грязь под её ногами. Все другие могли бегать за ним, но не она. Не Роксанна Боллинджер.

Она сощурилась. Разумеется, он не облегчал ей жизнь, напомнила она себе. Презрительно называл её «принцессой» и смотрел свысока, будто вляпался в кучку кошачьего дерьма. Он всегда вёл себя с ней немного по-свински; случай с марихуаной оказался ни первым и ни последним в череде их противостояний. Просто запомнился ей ярче всего, но в памяти всплывали и другие моменты, когда Джеб читал ей нотации даже за самое малое нарушение, в то время как другие дети получали улыбку и дружеское предупреждение. Да уж. Он всегда придирался к ней, прилагал все усилия, чтобы обидеть и вывести её из себя, – неспроста он ей не нравился. И когда она стала знаменитой, и о её личной жизни стали писать все те возмутительные истории… Брезгливое выражение на красивом лице каждый раз, когда их пути пересекались, заставляло её испытывать безумное желание ударить самодовольный оплот нравственности! Можно подумать, она, вроде современной Иезавели[10], соблазняла каждого мужчину на своём пути и оставляла за собой погубленные жизни и разрушенные семьи. Кто, чёрт побери, Джеб Дилэни такой, чтобы судить её?