Вирджиния Эндрюс - Свет в ночи
– Я пришла сразу же, как прозвенел звонок об окончании занятий. Я лишь минуту поговорила с моей преподавательницей.
– Это было куда дольше, чем минута. А мне нужно было в туалет! Ты можешь встать и идти, куда пожелаешь. Ты знаешь, каково мне теперь справляться с наипростейшими вещами. Ты об этом знаешь и все-таки болтаешь со своей учительницей рисования, – заявила Жизель, покачивая головой.
– Ладно, Жизель, прости меня, – сказала я, утомленная ее постоянными придирками.
– На мое счастье, у меня теперь есть новые подруги, чтобы присмотреть за мной. Мне просто повезло.
– Отлично.
Истина заключалась в том, что мне и в голову не приходило, насколько я была счастлива в Новом Орлеане, когда мы жили в разных комнатах и стены разделяли нас.
– Ну как тебе классные комнаты? – спросила я, чтобы сменить тему.
– Ужасные. Они все настолько малы, и преподаватели суетятся над тобой, следят за каждым движением. Никакой возможности заняться чем-нибудь другим!
Я засмеялась.
– Что смешного, Руби?
– Вопреки своим намерениям ты, судя по всему, станешь лучше учиться, – ответила я.
– Забудь об этом. С тобой бессмысленно разговаривать. Ты, вероятно, прямо сейчас усядешься делать домашние задания, правда?
– Мы с Эбби собирались сделать их сейчас, чтобы потом об этом не думать.
– Прелестно. Вы обе скоро станете почетными ученицами «Гринвуда» и дюжину раз будете приглашены к чаю, – съехидничала Жизель и выкатила свое кресло в комнату Кейт и Джеки.
И миссис Айронвуд сказала, что мне придется отвечать за Жизель и ее поведение? Я подумала, что точно так же я могла бы попытаться изменить привычки ондатры или дрессировать аллигатора.
Первая неделя в «Гринвуде» пролетела быстро. Во вторник вечером я обо всем написала Полю и дяде Жану. В среду вечером позвонил Бо. Мы могли пользоваться телефоном в коридоре совсем рядом с нашим отсеком. Джеки зашла к нам в комнату и сказала, что мне звонят.
– Если это папа, то я тоже хочу с ним поговорить, – заявила Жизель, явно намереваясь продолжить поток жалоб.
– Это не ваш отец, – сказала Джеки, – это некто по имени Бо.
– Спасибо, – поблагодарила я и бросилась прочь из комнаты к телефону, пока сестра не успела отпустить одно из своих неприличных замечаний при Джеки.
– Бо, – крикнула я в трубку.
– Я подумал, что мне надо дать тебе пару дней, чтобы устроиться, прежде чем звонить, – отозвался он.
– Как приятно слышать твой голос.
– Мне тоже приятно слышать твой. Как дела?
– Неважно. Жизель делает жизнь невыносимой с самого приезда.
– Не могу сказать, что я ее не одобряю, – засмеялся Бо. – Если из-за нее вас обеих выгонят, ты вернешься сюда.
– На это не рассчитывай. Если мы здесь не задержимся, моя мачеха уж точно найдет другое местечко для нас, и вполне вероятно, что в следующий раз мы будем в два раза дальше. Как у тебя в школе?
– Без тебя скучно, но я занят футбольной командой и всем прочим. Как там у вас в «Гринвуде»?
– Школа приятная, и большинство преподавателей тоже. Но от директрисы я не в восторге. Это тиран из холодного камня, и Дафна уже напела ей о моем акадийском происхождении. Она думает, что я, должно быть, Энни Кристмас.
– Кто?
– Задира, которая может откусить мужчине ухо, – засмеялась я. – Миссис Айронвуд как раз полагает, что я могу плохо повлиять на ее драгоценных великолепных леди из креольских семей.
– О!
– Но мне нравятся занятия, особенно по живописи.
– А как насчет… мальчиков?
– Здесь нет ни одного, Бо, забыл? Когда ты приедешь? Я по тебе скучаю.
– Я стараюсь устроить так, чтобы приехать через уик-энд. С тренировками по футболу по выходным дням это довольно сложно.
– Ну, пожалуйста, постарайся, Бо. Я с ума сойду от одиночества, если ты не приедешь.
– Я приеду… как-нибудь, – ответил он. – Конечно, я собираюсь сделать это тайком, так что не говори никому… Особенно Жизель. В ее характере сообщить об этом моим родителям.
– Знаю. После аварии ее характер стал еще хуже. Кстати, я подружилась с одной девочкой из нашего общежития, но не уверена, что хочу вас познакомить.
– Что? Почему это?
– Она очень хорошенькая.
– Я смотрю только на тебя, Руби. Голодными глазами, – добавил он негромко.
Я прислонилась к стене и прижала трубку к уху, словно прижимая к щеке драгоценность.
– Я скучаю по тебе, Бо. Правда.
– Я скучаю по тебе, Бо. Правда. – Я услышала, как Жизель передразнивает меня, обернулась и увидела ее с Кейт и Самантой. Все улыбались.
– Пошли вон! – завопила я. – Это личный разговор.
– Говорить по телефону сексуальные вещи противоречит правилам нашего общежития, – поддразнила Жизель. – Смотри руководство, страница четырнадцать, параграф три, вторая строчка.
Кейт и Саманта засмеялись.
– Что происходит? – заинтересовался Бо.
– Это всего лишь Жизель, она в своем репертуаре, – пояснила я. – Я больше не могу говорить. Она намерена все испортить.
– Над этим не шутят. Я снова позвоню тебе, как только смогу, – сказал Бо.
– Постарайся приехать, Бо, пожалуйста.
– Постараюсь, – пообещал он. – Я люблю тебя и скучаю.
– Я тоже. – Я бросила сердитый взгляд на Жизель и компанию. – Пока.
Резко повесив трубку, я обернулась.
– Ну погоди. Пусть только тебе захочется немного уединения, – сказала я сестре и прошла мимо троицы.
Сердиться на Жизель не имело смысла. Больше всего ей нравилось видеть меня расстроенной. Лучше всего просто не обращать на нее внимания. Жизель ничего не имела против. У нее были девочки из нашего отсека, которым, казалось, приятно проводить с ней большую часть времени до отбоя, между занятиями и в кафетерии. Восседая в кресле, которое толкала вперед Саманта, Кейт и Джеки по бокам, Жизель и ее окружение быстро стали отдельным сообществом, кланом, члены которого передвигались по зданию так, словно невидимые нити привязывали их к креслу Жизель.
Инвалидная коляска сама по себе превратилась в передвижной трон, с которого Жизель отдавала приказания и выносила суждения о других ученицах, о преподавателях и о том, чем они занимались. После занятий три девушки послушно следовали за Жизель в общежитие, где моя сестра продолжала руководить своим «двором», поощряя нарушения дисциплины, описывая свои подвиги в Новом Орлеане, заставляя их курить и не делать домашние задания. Только Вики, побуждаемая своим желанием блеснуть в учебе, осталась в стороне. И этого Жизель ей не простила.
Постепенно моя сестра настроила других девочек против Вики. Даже бедняжка Саманта, очень быстро превратившаяся во второе «я» Жизель, проводила все меньше и меньше времени со своей соседкой по комнате и начала относиться к ней с таким же презрением, что и моя сестра. В четверг вечером, ради шутки, Жизель заставила Саманту стащить первую работу Вики по европейской истории. Она этой работой очень гордилась, только ею и занималась, посвящая ей все свободное время в течение целой недели. Бедная девушка была в бешенстве.
