Вера Копейко - Доверься, он твой
Катерина поморщилась, покачала головой. Вадим наблюдал за ней, не желая пропустить ни одно движение.
— Я имею в виду, — продолжала Катерина, — то, что он никогда не был женат.
— Вот как! — не удержался он. — Не значит ли это… — Вадим не договорил, она перебила его, осеклась:
— Извини, я тебя перебила.
— Ничего, продолжай. — Он махнул рукой. — Если есть мысль, она не потеряется.
Катерина кивнула.
— С ним кое-что случилось, в молодости. После чего он не мог иметь семью. — Катерина не хотела рассказывать Вадиму подробности. — Но ты спросил, доверяла ли я кому-то из мужчин. Да, ему я доверяла.
— Понятно, — вздохнул он. — А посвежее никого не вспомнишь?
— Нет, — сказала она так искренне, что он рассмеялся. — Времени не было. Доверишься — время потеряешь. Не только доверяясь, но и после этого. Восстанавливая разрушенное хозяйство. — Заметив удивление на его лице, объяснила: — Душевное хозяйство.
— Ты бережешь себя, — заметил он, усмехнувшись.
Катерина быстро вскинула голову:
— Я должна. Потому что нужна не только себе. Ты знаешь — мать, брат. Я стою между ними, а они держатся за мои руки. Мать — за правую, брат — за левую. — Она поморщилась. — Но ты имел в виду что-то свое, когда спрашивал о доверии? — Она смотрела на Вадима выжидающе.
— Конечно. Я имел в виду… Я хотел узнать…
— Ага, — перебила она его, — ты хотел узнать, известно ли мне вообще, что такое доверие женщины к мужчине? Входит ли это понятие… в круг моих… возможностей?
Он хмыкнул:
— Примерно.
— Да, входит. — Она порозовела. — Я знаю, что такое доверять мужчине. В нашей семье — я имею в виду семью в широком смысле: бабушка, мать, я — всегда доверяли мужчинам. — Она сощурилась, словно всматривалась в прошлое своих предшественниц, желая убедиться, что не приукрашивает. — Никто из них не ошибся. — "Даже мать, родив Федю и тем самым изумив всех", — подумала Катерина, но не сказала.
— Значит, ты тоже не ошиблась? — допытывался он. — Если нет, то почему говоришь, что доверяла только двоюродному дедушке?
— Гм… — подала она голос. — Понимаю, ты о моем бывшем муже. — Она вздохнула. — Тогда я не думала о доверии к нему. Я тешила себя самоуверенностью.
Он молчал, обдумывая то, что услышал. Она видела, что Вадим ждет объяснений. Самой себе она давно объяснила. Все просто: ее не могут не любить, ее не могут обмануть. Потому что все вокруг любят ее и никто никогда не обманывал. А если человек хочет быть рядом с ней, то и он такой же.
Кто знает, если бы не заболела мать, а Федор не оказался на ее попечении, может быть, жизнь с Игорем сложилась бы иначе. Но до какого-то трудного момента, одернула она себя.
Конечно, не отягощенные заботами о больных, малых и сирых, как цветисто отшучивался дядя Миша от вопросов неблизких людей, почему он не женился, они были бы с Игорем другими. Больные, малые и сирые — это они, женщины, оказавшиеся на попечении души и сердца Михаила Александровича.
— А ты можешь повторить на бис, — ухмыльнулся Вадим, — свой успех?
Катерина недоуменно подняла светлые брови. Они подчеркнули белизну и чистоту лба. Ей досталась кожа от матери — с годами она не покрывалась морщинами, потому что, как говорила Ксения Демьяновна, ее отпущено в обрез.
— А что именно? — нахмурилась она, недовольная тем, что не поняла вопрос.
— Сюжет из прошлого, — продолжал он, наблюдая, как на лице отражается то, что происходит в голове.
— Какой из них? — Она отказывалась угадывать. — Скажи яснее. — Она перевела взгляд на ворот рубашки в мелкую клеточку. В расстегнутом треугольнике колосились пшеничные волоски. Он такой лохматый. У Игоря, что удивляло ее, почти не было волос на груди.
Катерина заметила, что пуговичка на груди наполовину расстегнулась, встала на ребро. Ее толкали изнутри пружинистые завитки. По контуру бежали буковки — породистая рубашка, отметила она. Наконец посмотрела в серые глаза.
— Повторить доверие к мужчине. Как к дяде Мише, — тихо сказал он. — По-моему, у нас с ним много общего. Разве нет? — Он вздернул подбородок, словно предлагая ей лучше рассмотреть его и увидеть сходство.
На самом деле оно есть. Даже в пристрастии к очень качественным вещам.
— Ты на самом деле чем-то похож на него, — пробормотала она. — Даже куришь сигары, как он. — Катерина покачала головой. — Кроме него, я никого не знаю, кто их курит. Знаешь, после его смерти я даже подходила к сигарным отделам в больших магазинах.
— Проверяла, есть ли знакомые сорта? — спросил Вадим.
— Нет. — Она улыбнулась. — Ты не догадаешься. — Она засмеялась.
— Сама хотела попробовать? Сейчас модные дамы тоже курят сигары.
— Я не модная дама. — Она покачала головой. — Дело в другом. Я смотрела на мужчин, которые покупают сигары. Я хотела понять, какие они. Похожи на дядю Мишу или нет.
— Ну и как? — быстро спросил Вадим.
Она покачала головой:
— И сигары тоже нет. Совсем не такие.
— Почему?
— Потому что он курил привезенные специально для него. А в магазинах продают те, которые для всех. Он сам был человек не для всех. — Она вздохнула и сложила руки на груди. — А это значит, кто курит сигары для всех, — не мои мужчины.
Вадим покрутил головой:
— Ничего себе логика. Должен сказать, Катерина Веселова, ты самоуверенная до крайности.
Она пожала плечами:
— Такой продукт.
— Что ж, есть еще один факт, подтверждающий мое сходство с твоим двоюродным дедушкой: я курю только специально привезенные сигары.
— Значит… я не увидела бы тебя возле витрины? — Катерина постаралась сложить губы в самую печальную улыбку.
— Нет.
— Понятно. Но есть твое главное отличие от дяди Миши, — тихо сказала она, пряча улыбку.
— Говори. Устраним! — воскликнул Вадим.
Катерина откашлялась и посмотрела в окно. За ним было солнце. Она засмеялась:
— Ох, не надо! Я не приму такую жертву.
— Но я готов… Я… — Он вдруг осекся и расхохотался. — Если ты о том, что он не мог жениться по каким-то физическим причинам…
— Именно. — Она нарочито шумно вздохнула. — Опрометчиво давать обещания навскидку. Впрочем, таков путь обычного мужчины: "Пообещаю все, пока добиваюсь". Да?
— Не-ет, вот этого я не стану обещать. Я хочу от тебя того… того, чего, уверен, твой двоюродный дедушка хотел бы тоже от какой-то женщины, но судьба распорядилась иначе.
Катерина кивнула:
— Я думаю, он устроил свою судьбу наперекор ей.
— Женщине?
— Своей судьбе, — сказала Катерина. — Он рассказал мне перед смертью, что на самом деле моя бабушка не была его родной сестрой. Он это знал и любил ее всегда. Но семейную тайну в прежние времена хранили не так, как сейчас.
