Мы будем дома на Рождество (ЛП) - Даймон ХеленКей
— Чертовы сплетники.
Трэвис толкнул его ногу.
— Ты думал это было забавно, когда это преследовало Остина, а потом Митча.
— Это было тогда. Послушай это другая ситуация. У меня с Лилой не серьезно.
— Правда?
— Нет. Я имею в виду, да. — Черт, он понятия не имел, что он имел в виду или почему Трэвис хмуриться. — Почему ты смотришь на меня вот так?
— Ты действительно не знал?
— Слишком рано для игры в слова. — Спенс взглянул на часы снова. Обратный отсчет, когда начнется случайное мелькание женщин, которые работали в офисе. Он должен был подняться наверх и найти одежду, или городские сплетни выйдут из-под контроля.
— Я верю, ты справишься. — Затем Трэвис направился к двери. — Я буду ждать вас снаружи.
Прежде чем Спенс мог придумать новый вопрос, он остался один в офисе. За исключением короткого периода месяцы назад, сенсация никогда не беспокоила его. Сегодня это беспокоило, поэтому он пошел, чтобы найти Лилу.
Глава 10
Тремя днями позже, днями разделения работы во время дня и ночей, переплетенных с Лилой в постели, Спенс стоял на кухне первого этажа фермерского дома. Трэвис и Лила развалились на втором этаже в телевизионной комнате. Когда-то она была отдельно от спальни, но Спенс превратил ее в гостиную. Два дня до Рождества, и все отсыпаются до завтра.
Он слышал шаги позади себя и не должен был оборачиваться. Он знал эту шумную походку. Он наслушался ее за тридцать лет. Остин вернулся из Вашингтона три часа назад, и все еще торчал здесь. Спенсу нравилось, когда он дома, за исключением моментов, когда он говорил о браке и обязательствах, и эти темы, казалось, были единственными в его детском мозгу в последнее время.
Спенс закрыл холодильник и поставил напитки на поднос, который он использовал, чтобы приносить закуски наверх в дни футбольных игр.
— Как насчет помочь?
Стаканы звенели друг об друга, пока их расставляли.
— Ты готов представить Лилу отцу и Митчу с Кэрри и ...
— Да, — этого было достаточно, — Поговорив с твоей женой, я подумал, что ты полагаешь забрать ее.
Остин глянул на часы.
— У меня вообще-то есть пятнадцать минут. Такое было соглашение. Вернуться и остаться в доме ее родителей на три часа с ее мамой, а затем я вернусь. Все мы встретимся завтра.
— Что со всей этой беготней между домами? Почему просто не остаться там?
— Лила. Кэрри до смерти хочет встретиться с Лилой. Я удивлен, что она может подождать еще три часа.
Спенс должен был увидеть эту бомбу, прежде чем он пройдет прямо по нему.
— Я удивлен, что ты выпустил ее так надолго из виду.
— Вам нужно поговорить.
— То есть? — спросил он, затем немедленно пожалел об этом. Это был именно тот разговор, которого он хотел избежать. Достаточно людей в Холлоуэй разговаривали о его личной жизни. Падение Спенсера Томаса было новостью куда большей, чем праздничные распродажи, и Спенс не нуждался, чтобы и Остин присоединился к разговорам.
Остин залез в чашку с чипсами и достал горсть.
— Ты живешь с ней.
— Это не так.
Он съел одну, затем другую чипсу, затягивая обсуждение дольше, чем нужно.
— Ее одежда в твоей спальне, а ее щетка и барахло в твоей ванной.
Были некоторые минусы жить в одном доме с братом. Отдельных этажей иногда недостаточно, чтобы обеспечить приватность.
— Теперь ты шаришься в ее вещах?
— Я вижу доказательства, когда это прямо передо мной, не роясь где-то. — Остин поднес руку ко рту и высыпал крошки чипсов.
— Она не может оставаться на базе отдыха, и не может оставаться в доме отца, так как он будет дома на праздники.
Остин вытер руки о джинсы, осматривая поднос с напитками. Для парня, который настоял на обсуждении этой темы, он вел себя так будто еда была более важна.
— Ты говорил, что ведешь себя с ней как в гостинице.
— Точно. — Спенс повернулся, доставая тарелки из шкафчиков, чтобы не видеть смесь разочарования и недоумения в глазах Остина. — В этом нет ничего такого.
— Правда?
— Это все. Немного удовольствия между взрослыми людьми.
Улыбка Остина увяла.
— Ты же не серьезно.
— Это не серьезно. Вот мое мнение. Секс и веселье. Ты как-то понимал эту теорию.
— Ох, Спенс.
— Вы — женатые парни ведете себя так, словно каждый шаг ведет к помолвке. Иногда это просто парочка свиданий. Ничего особенного.
Раздался стук по стене за секунду до того, как глубокий голос Трэвиса пересек комнату.
— Извините нас.
Спенс резко развернулся. Трэвис и Остин стояли по обе стороны от Лилы. Ее выражение лица оставалось пустым, нечитаемым, однако Трэвис был в бешенстве.
— Хей. — Спенс попытался промотать свои комментарии и понять почему Остин выглядит таким провинившимся. — Мы как раз собирались принести немного выпивки.
Никто ничего не произносил, по ощущениям минут десять, но вероятно прошло всего несколько секунд. Наконец Лила моргнула. Она прочистила горло.
— Мне нужно идти.
Это было ответом на вопрос. Она слышала и поняла это неправильно. Чтобы он не сказал, это подтолкнет его обратно к категории «тупица» в ее представлении, и сейчас она сбегает. Он поискал в ее глазах боль и обиду. Но не увидел ничего. Только бездонная пустая серость, и это пугало его больше, чем слезы.
— Зачем? — спросил он, хотя уже знал ответ.
Она пожала плечами.
— Ничего особенного.
Черт. Он не хотел делать этого здесь, не с разъяренной аудиторией, но ребята не двигались с места, а она выглядела готовой сбежать.
— Лила, я....
— Все в порядке, Спенс. Это должен быть семейный день. — Она похлопала по руке Трэвиса. — Увидимся со всеми вами завтра на Рождественском ужине, как планировалось.
Когда она ушла, Спенс обошел вокруг кухонного острова, намереваясь последовать за ней, но Остин и Трэвис окружили его. Они преградили путь и их одинаково стиснутые губы, предполагали, что ему придется обойти их, чтобы добраться до нее.
— Что с тобой? — Вопрос Остина вышел суровым шепотом.
Чувство вины переросло в гнев и перед Спенсом стояли две первоклассные мишени.
— Это не твое дело.
— Ты фактически сказал ей, что она не имеет значения, — сказал Трэвис, его голос дрожал, когда он говорил.
— Я не говорил ничего подобного.
— Холостяцкое дерьмо и твоя теория о том, что отношения существуют временно. — Остин посмотрел в потолок, пробормотав что-то о том, как можно быть таким умным и тупым одновременно. — Зачем ты разглагольствуешь о такой фигне?
— Я не знал, что она стоит здесь. Вот сейчас в этом доме нет комнаты, где бы я мог остаться хоть на минуту в уединении.
Трэвис продолжал трясти головой. Говоря что-то слишком неразборчиво под нос.
— Для умного парня ты ведешь себя как настоящий тупица.
Остин покачал головой.
— Черт, Спенс. Ты видел ее лицо?
Видел и был уничтожен этим. Пустой взгляд поразил его, как удар в горло. И то, как свет сошел с ее лица, он бы жизнь отдал лишь бы не видеть этого снова.
— Она понимала, о чем я говорю.
Трэвис выругался себе под нос.
— Ты действительно идиот.
Ярость внутри Спенса освободилась. Все эти сплетни и упреки Остина. Все это скопилось и вырвалось из Спенса.
— Я сыт по горло.
Остин подхватил ярость Трэвиса, в купе с стиснутой челюстью и ногами, широко расставленными в боевой стойке.
— Это было чертовски отвратительно.
— Может быть брак превратил твои мозги в кашу, но не каждый парень смотрит на отношения также, как и ты. — Спенс повернулся к Трэвису для поддержки. — Верно?
— Я предпочитаю думать, что если я найду единственную, я не буду слишком глуп или слеп, чтобы не заметить этого. — Трэвис выдохнул, очевидно усмиряя свою злость. — Ты знаешь, что она влюблена в тебя, верно?
Спенс не допускал этой мысли. Вытолкнул ее из головы и отказывался думать об этом, потому что если бы он сделал это, то ему пришлось бы признать, что он становился жалким безобразием, когда дело касалось ее.
