Даже если ты уйдешь (СИ) - Лия Султан
— Не хотите сегодня вечером после работы выпить со мной кофе? — наконец, спросил Муслим.
Она хотела. Она поняла, что рада его видеть даже больше, чем думала. Но ему сказала совсем другое:
— Муслим, а вы считаете это этично? Наши дети учатся в одном классе. И мы…
— А почему это не этично? — перебил он. — Наши дети уже взрослые. И мы пока им ничего не скажем.
— Пока? — Эсмигюль изогнула бровь.
— Это всего лишь кофе, — его усмешка была такая обаятельная, что Эсми прикусила губу и опустила голову, чтобы не улыбнуться. — Или вы любите чай?
— Я люблю чай.
— Тогда вы будете пить кофе, а я — чай.
— А может наоборот?
— Да, — потерев лоб пальцами, согласился Муслим.
— Ну хорошо. Кофе так кофе. Мы закрываемся в семь.
На том и остановились, потому что Мамедов тоже работал до семи и сам закрывал центр. И когда он вышел на улицу и вставил ключ в замочную скважину, из соседнего офиса, вернее магазина вышла она — в черном приталенном пальто, брюках и ботинках на высоком каблуке. На шее был повязан небесно-голубой шарф — Эсми помнила, что горло надо беречь.
— Ну привет, — повернув голову, усмехнулся он.
— Привет, — зарделась она, только сейчас сообразив, кого он ей напоминает. Точно — актеров из турецких сериалов несмотря на то что азербайджанец.
В конце сентября как-то резко похолодало. Высоко в горах выпал снег, и все алматинцы знали, что это к заморозкам. Фонари освещали идеально уложенную брусчатку дорогого района, а круглые лампы подсвечивали коричневые дома, бутики, магазинчики, салоны и рестораны на первых этажах. В один из них и зашли Муслим с Эсмигюль.
Спустя несколько чашек горячего Ташкентского чая с мёдом, лимоном, апельсином и мятой они, наконец, перешли на “ты”, обсудили школу, учителей и программу. Эсми умолчала о том, что ее сыну нравится его дочь. И вообще решила не лезть туда, потому что доверяла Руфату — все-таки сын хоть и был Юсуповым, но вырос противоположностью отца. А потом разговор плавно свернул в сторону бизнеса и Эсми спросила, почему Муслим ушел из государственной больницы.
— Я тогда уже несколько лет был в разводе. Квартиру взял в ипотеку, выплачивал алименты. И как-то на жизнь оставалось совсем немного, — признался мужчина. — И тут меня пригласили в частную клинику. Я пошел, поработал, посмотрел, как всё устроено, перечитал кучу книг про то, как создать свой бизнес и открыл кабинет — небольшой, всего две комнаты. Но тогда только-только появились ЛОР-комбайны. Я продал машину, купил два аппарата. В одном кабинете работал сам, в другой взял врача. И еще у меня был администратор. Постепенно стало получаться, появилась клиентская база, пошло дело.
— Ипотеку все еще выплачиваешь? — бровь Эсми вопросительно изогнулась.
— Досрочное погашение, — гордо ответил Мамедов, откинувшись на спинку стула.
— Ну молодец. Дай пять, — Эсми выставила ладонь над столом и Муслим, подыгрывая, ударил по ней пятерней. — Я тоже закрыла досрочно.
— А как ты открыла магазин? — спросил он совершенно искренне.
— Жизнь заставила. После развода надо было поднимать детей. У бывшего мужа сгорел магазин на барахолке. Помнишь серию пожаров там в 2013?
— Конечно.
— Так вот у его семьи сгорел контейнер. У бывшего наступили тяжелые времена, алиментов он не платил. И я начала лепить и замораживать пельмени, вареники, манты. В то время только-только зарождалась торговля в Инстаграме (соцсеть, запрещенная на территории РФ) и мы попали в струю.
— Мы? — густые черные брови мужчину устремились к переносице.
— Мы с младшим братом. Он отвечает за финансы, бухгалтерию и вообще за цифры. А я — за производство и рекламу.
— Что сказать? Впечатляет.
— Взаимно.
Пряча стеснение из-за его пристального взгляда, Эсми поправила волосы и решилась задать вопрос, который весь вечер вертелся на языке.
— Слушай, а можно вопрос? Только ответь, пожалуйста, честно, потому что я не люблю, когда врут. И вообще, лучше узнать обо всем на берегу.
— Так, интересно, — поддавшись вперед, Муслим сложил руки на столе, как первоклассник.
— Почему вы с женой развелись? — наконец, она озвучила то, что ее коробило.
— Ты хочешь узнать, изменял ли я ей? — согнув правую руку в локте, мужчина прикоснулся кулаком ко рту и серьезно посмотрел на Эсмигюль.
*Джусай — это душистый лук, растущий в степях, лугах и по склонам гор Восточной Азии. У него очень нежные листочки, в которых больше эфирных масел, чем в других видах зеленого лука. К тому же джусай ароматнее и мягче, а антимикробных свойств у него не меньше, чем у чеснока. Да и на вкус он больше похож на чеснок. В Азии джусай используют целиком (листья, луковицы и цветы): его едят сырым в салатах, добавляют в тушёные блюда (к мясу и овощам), в маринады, соленья и фарши, заправляют им супы.
При оформлении подписки пришлось удалить визуалы. Поэтому возвращаю их в блоге. Здесь же можно посмотреть тот самый “Маленький Нью-Йорк”, где работают и гуляют наши герои. Специально сходила, сделала пару фоточек для вас. https:// /shrt/h2xn
И маленькая спарвочка для тех, кто не читал. Эсми рассказывает про подруг Сони — Айлин и Диану из цикла "Сильные женщины"
Глава 18. Оттепель
— Ты хочешь узнать, изменял ли я ей?
Да. Она именно это хотела узнать, несмотря на то, что вопрос звучал странно и неуместно. Ну что за чашкой чая вообще спрашивает об этом? Но Эсми уже давно сняла розовые очки и смотрела на мир трезво, рационально.
— Хочу. Только честно.
Муслим усмехнулся, чуть склонив голову, покачал ею, и через пару секунд снова выпрямился.
— Нет, я никогда не изменял своей жене. Мы развелись, потому что она любила другого.
— Это как? — нахмурилась Эсмигюль. — Она вышла замуж не по любви?
— Да. Мы оба из традиционных семей. Наши родители обо всем договорились, когда Севиль — так зовут мою бывшую жену — не было восемнадцати. Для наших семей было принципиально важно, чтобы дети женились и выходили замуж за своих. Ты же понимаешь?
— Очень понимаю, — кивнула она. — И до свадьбы ты ее не видел?
— Почему же? Видел. Пару раз. Но она была еще несовершеннолетней, а я учился в Меде (сокращенно от “медицинского”).
