Суши с хлебом (СИ) - Тата Кит
— С… спасибо, — ответила я несколько растерянно.
Ничего более не сказав, Матвей снова исчез.
Чувствуя себя воровкой, я помылась его гелем для душа и шампунем. Всё это в одном флаконе.
Неужели ему не нравится, когда есть несколько вкусно пахнущих средств? Зачем пихать всё в одну бутылочку?
Типичный пещерный мужлан.
Ну, хоть пахнет приятно.
Выбравшись из ванны, я поняла, что на травмированную ногу уже могу наступать увереннее. Боль всё ещё ощущалась, но, по крайней мере, я не подкашивалась, едва наступив на неё.
Обернувшись в полотенца, я робко выглянула из ванной и обнаружила у двери на полу злосчастные штаны. Если бы не они, я бы уже, наверное, меняла второй или третий автобус на своём маршруте. Но сейчас закидывала их в стиральную машинку с видом, что умею пользоваться этим аппаратом.
Потыкав кнопки и забросив благородного синего цвета капсулу в барабан, я, кажется, смогла запустить стирку. Если бы не рекламные ролики, иногда всплывающие во время просмотров видео про растопку бани, то я бы в жизни не догадалась, что нужно делать с этими капсулами. Да я бы даже не догадалась, что они для стирки. Скорее, что-то косметическое, типа сыворотки для лица. Или конфетка с жидкой начинкой.
Время спускаться вниз.
Я прислушивалась к тому, что происходило в доме. Но, похоже, ничто, кроме стиральной машинки, не издавало звуков. Морщась от боли в ноге и придерживая полотенце на груди, я спускалась вниз.
— Утонула она там, что ли? — с ворчанием на меня налетел Матвей, не ожидавший, что, повернув на лестницу, наткнётся на меня. Чтобы нас не отбросило в разные стороны, он поймал меня за талию и импульсивно вжал в себя.
Наверное, от испуга, который сейчас бежал и по моим венам.
— Простите. Я думала, что я там недолго, — произнесла я, пытаясь ненавязчиво выбраться из крепкого мужского захвата. — И я там стирку запустила. Не знаю, насколько правильно я всё сделала, но, вроде, работает.
— Ясно, — Матвей окинул меня хмурым взглядом. Стало как-то не по себе и холодно. Мурашки побежали по плечам. — Смотрю, ходишь уже ловчее.
— Ага. Шок, наверное, прошёл.
— Иди пока на кухню, садись за стол. Принесу тебе халат и носки.
— Спасибо.
Я улыбалась уголками губ, стараясь выглядеть не только мило, но ещё и так, чтобы он не забывал, кто пару часов назад почти надрал ему зад. На губах мужчины промелькнуло тоже что-то похожее на улыбку.
— Долго зубы-то сушить будем? — вдруг нервно бросил Матвей. — Мне наверх попасть надо, а ты стоишь тут — не пройти, не проехать.
— А… ой! — я сделала шаг в сторону и мысленно дала себе пинка.
Чёрт!
А я думала, мы просто наладили контакт и именно поэтому друг другу улыбаемся. Дура.
Глава 18
Маленький филиал рая… в логове уголовника.
Тепло, вкусно пахнет едой, гордый кот на подоконнике деловито лижет лапку и умывает мордочку.
— Вот, держи.
Матвей принёс в кухню огромный махровый халат глубокого синего цвета и вложил мне в руки. На стул рядом положил белоснежные вязанные носки. Новые.
— Надевай, — коротко скомандовал он и отошёл к плите. Снял с небольшой кастрюли крышку, взял висящую на стене поварёшку и перемешал содержимое кастрюли. А затем потянулся к тарелкам в верхнем ящике и прихватил две глубокие.
Я в это время надела халат. Мягкий, теплый, нежный. Утонула в нём, как в пушистом облачке. Запахнула и завязала потуже пояс. На рукаве, который пришлось закатать, обнаружила бирку.
— Вы не носили эти вещи? — удивилась я.
— Не успел, — ответил Матвей, не оборачиваясь. Он сосредоточенно разливал по тарелкам горячий суп. — Мама дарит мне кучу барахла из натуральных тканей для того, чтобы жопка дышала. Но ношу я всё это только здесь.
Невольно улыбнулась. Так мило из суровых мужских уст прозвучало слово «мама».
— Очень уютные вещи. Спасибо… вашей маме, — добавила я, надевая носки.
Матвей поставил передо мной тарелку с горячим супом, собрал с края стола сорванные мной бирки и положил рядом с тарелкой ложку.
— Жуй, глотай, — бросил он коротко и сам сел напротив. Взял пакетик с майонезом и выдавил добрую его половину в тарелку супа. Я с ужасом смотрела на всё это действо, понимая, что он реально собрался это съесть. — Что? — вопросил мужчина, поймав мой шокированный взгляд.
— Ничего, — поспешила я тряхнуть головой и тут же уткнулась в свою тарелку.
О вкусах не спорят. Я же о них, будучи без трусов в доме неизвестного мужчины, даже заикаться не стану.
Но теперь стало страшно, как и из чего он варил суп, если он не мелочиться даже с майонезом.
С опаской, стараясь при этом мило улыбаться мужчине, будто мне всё нравится, я зачерпнула немного бульона в ложку и попробовала.
Вкусовые сосочки встали дыбом и начала отплясывать ламбаду.
— Вкусно! — выдохнула я восхищенно, в этот раз не стесняясь хлебать суп так, будто до этого ничего лучше в своей жизни не ела.
В общем-то, в новой жизни я действительно ничего вкуснее еще не ела. Только булочки в райповском магазине. Суп, кстати, только что взлетел на одну позицию с ними. Даже чуть выше.
— Конечно вкусно, — фыркнул Матвей самоуверенно. — Это тебе не «ножки Буша», а нормальный домашний петушок.
Я не поняла ни слова, но согласилась с каждым.
— Что за херня? Слышишь? — Матвей нахмурился, явно к чему-то прислушиваясь. Замерла и я с полным ртом супа, и тоже расслышала какой-то странный стук и будто завывания. Механические.
— Кажется, наверху что-то, — произнесла я, когда проглотила бульон.
Матвей положил ложку у тарелки и широкими шагами вышел из кухни в сторону лестницы на второй этаж.
Не находя себе места, я тоже пошла за ним.
— Ёбаный насрал! — услышала я на подходе к ванной комнате, куда забежал Матвей. И через несколько секунд была готова сама сыпать подобными эпитетами, увидев и услышав, как стиральная машинка пищала в какой-то истерике, пока из неё, откуда-то снизу выливалась пена, объёмы которой росли в геометрической прогрессии. — Что стоишь? Помогай! — рявкнул на меня Матвей, в панике собирая пену в желтое ведро, которое достал из-под раковины. — Живее!
От его возгласа я вздрогнула, и из-под халата выпало полотенце прямо на пол.
— Молодец, — одобряюще кивнул Матвей. — А теперь бери его в руки и собирай всё, что здесь натворила. Полотенце с башки тоже можешь пустить в ход.
— Сейчас, — спохватилась я и упала на колени недалеко от Матвея, тоже
