Никто не узнает - Татьяна Никандрова
Сейчас он уже не гипнотизирует меня взглядом, а вполне себе увлеченно общается со свой соседкой, фигуристой девицей в непомерно прозрачном платье с эффектом «голого тела». Не буду утверждать наверняка, но, кажется, это старшая дочь Вадима Колпакова, главного тренера нашей сборной по плаванию. Если я права, то девица точно не старше двадцати, и она, несомненно, подходит Богдану гораздо больше, чем я. И по возрасту, и по отсутствию кольца на безымянном пальце, и вообще…
— Ау, Карин? Ты меня слышишь? — Олег кидает на меня вопросительный взгляд.
Судя по его вопросу, я опять пропустила какую-то часть нашего диалога.
— Прости, что ты сказал? — пытаюсь включиться в «здесь и сейчас».
— Я говорю, в Милан на следующей неделе надо смотаться. Ну, насчет того договора с итальяшками. Ты как, сможешь со мной поехать?
— Вряд ли, — без аппетита ковыряя вилкой стейк, отвечаю я. — Планов много: с издателем надо встретиться, да и работа над рукописью что-то медленно продвигается…
На самом деле мой отказ вовсе не связан с повышенной занятостью. Просто сейчас мне совсем не хочется улетать из Москвы. А о причинах этого нежелания я предпочитаю не думать.
— Ну, как знаешь, — беспечно отзывается Олег, очевидно, ничуть не расстроившись из-за того, что я не полечу с ним. — Юленьку тогда с собой возьму. Она как раз итальянский изучает, пускай практикуется. А то я совсем ни бе, ни ме, ни кукареку.
Юленька — это Юля Ефимова, секретарша Олега. Она работает на него уже три года и, надо сказать, неплохо справляется. С ней муж стал гораздо менее нервным и более расслабленным, ведь, в отличие от его прошлых сотрудниц, Юленька не обливает чаем важные договоры, не висит на телефоне с подружками, не делает орфографические ошибки в документах и никогда не перечит боссу.
Знаю, о чем вы подумали: как можно отпускать мужа в Италию в обществе молодой секретарши? Вдруг они там напьются и потрахаются? Вопрос, конечно, резонный, но он отпадет у вас сам собой, как только вы увидите Юленьку собственными глазами.
Редкие волосы мышино-серого цвета, собранные в тонюсенький хвостик на затылке, здоровенные очки в роговой оправе, мешковатая одежда и полное отсутствие груди — Ефимова выглядит, как ходячий антоним словосочетания «роковая любовница». Тихая, пришибленная и до крайности исполнительная, в свои двадцать шесть она и сексом-то, должно быть, ни разу не занималась. Почему-то мне кажется, что такие скромницы берегут себя для особенного парня, который впоследствии становится их единственным.
Именно поэтому новость о том, что Олег собирается в Милан с Юленькой, ничуть меня не трогает. Я прекрасно знаю вкусы мужа и понимаю, какие женщины его заводят, а какие вызывают исключительно профессиональный интерес. Нет, конечно, если эти двое застрянут на необитаемом острове, скажем, на год, то секс между ними, понятное дело, случится. Но пока у Олега есть хоть какие-то альтернативы, на Ефимову он не позарится.
— Отличная идея, — улыбаюсь я. — Может, она и тебя в итальянском поднатаскает. Красивый же язык, давно мечтаю выучить.
— Если ты еще и итальянский выучишь, то я на твоем фоне совсем дурачком смотреться буду, — усмехается муж. — Хватит тебе и четырех иностранных языков, дорогая.
Дарю Олегу благодарную улыбку и устремляю взгляд на сцену, которую сейчас занимает популярная оперная певица. Поет она и правда здорово, но в полной мере насладиться ее вокальными данными у меня, увы, не выходит.
Глаза против воли то и дело дергаются к Богдану, чья беседа с дочерью Колпакова становится все более и более живой. Она смеется, периодически как бы невзначай касается его плеча и трепетно хлопает ресницами, когда он что-то ей говорит. Происходящее на сцене их ничуть не интересует, они полностью поглощены друг другом, и от осознания этого факта на душе становится противно и горько.
Минуточку! Почему я так реагирую? Ведь сама же сказала Богдану, что наше дальнейшее общение невозможно, что у меня муж, обязательства и вообще не к месту наш роман… Так какого черта я чувствую себя, как ребенок, чью любимую игрушку забрали хулиганы? Отчего мне так тоскливо смотреть на его флирт с другой?
Ладно, буду честной и признаюсь, что этому парню удалось пробраться мне под кожу и поработить мысли. Чего уж греха таить, я думала о нем. Все эти дни думала. Даже несмотря на внутренние запреты. Прокручивала в голове нашу единственную ночь в Питере и втайне мечтала о повторении.
А сейчас я наблюдаю его с другой, и на душе кошки скребут. Возможно или даже скорее всего, это просто безобидное общение двух ярких молодых людей, и никакого романтического подтекста они в него не вкладывают, но я, как и любая женщина с задетыми чувствами, склонна к гиперболам. Каждая улыбка Богдана, каждый взгляд в ее сторону ядовитой стрелой вонзается мне в сердце.
Собственного мужа я никогда не ревновала. Ну, или по крайней мере не помню этого. А вот Богдана ревную. Глупо, иррационально, но чертовски сильно. Ревную, хотя он даже не мой. Что за бред творится у меня в голове?
Злясь на себя за непоследовательность в мыслях и чувствах, я встаю из-за стола и устремляюсь в уборную. Надо освежиться и собрать волю в кулак. А то сижу и кисну из-за парня, которого сама же оттолкнула. Логика в последнее время явно не мой конек.
Захожу в просторную кабинку, закрываю дверь на защелку и, наконец оказавшись вдали от посторонних глаз, стягиваю маску «счастлива, довольна и успешна». А под ней, под этой маской сплошная чернота: ни успеха, ни счастья нет. Из зеркала на меня глядит уставшая, измотанная собственным лицемерием женщина.
Странное дело, сейчас я накрашена и хорошо одета, но почему-то выгляжу старше своего возраста. Мимические морщинки, с которыми я так отчаянно борюсь, проступают ярче, глаза потухли, уголки губ стремятся вниз. Неприятно смотреть на себя такую, но еще неприятней осознавать, что я сама причина всех своих несчастий.
С тяжелым выдохом выпускаю наружу гнетущие эмоции и ненадолго прикрываю глаза, пытаясь уловить баланс, благодарю которому смогу достойно продержаться весь этот вечер. Мне просто необходимо нащупать точку опору, сконцентрироваться на чем-то позитивном или хотя бы нейтральном. Выйти из состояния жертвы дурацких обстоятельств.
Сосредотачиваюсь на дыхании и только-только начинаю обретать утерянный дзен, как дверь кабинки внезапно дергается, а следом раздается резкий и довольно напористый стук, который заставляет меня вздрогнуть и испуганно открыть
