Невеста для мажора - Екатерина Котлярова
Серебряков носом трётся о мой живот и оставляет поцелуй у пупка. Я вздрагиваю от разрядов тока, которые разбегаются от этого места, и с силой свожу ноги вместе. Между бёдер печь начинает. Макар больше не двигается. Так мы и стоим в душе — он на коленях в мокрой одежде, прижавшись лицом к моему животу, а я полностью обнажённая, дрожащая от страха, любви и желания. Сверху хлещет тёплая вода, смывая остатки обиды, ревности и злости.
Через пять минут, когда спина начинает подмерзать, тихо шепчу:
— Может, выйдем уже?
Серебряков поднимается с колен. Скидывает свою одежду в душевой, оставаясь абсолютно нагим и заставляя меня краснеть. Я взгляд отвожу смущённо, но невольно обратно к его телу возвращаю. Чтобы рассмотреть получше. Запомнить. Впитать. Он такой… Такой… Слов подобрать не могу. Слишком идеальный.
Макар, не замечая моих метаний, берёт полотенце, выключает душ и набрасывает ткань мне на голову, промакивая волосы. Тщательно вытирает моё тело, чуть растирая кожу и, не заботясь о том, чтобы вытереться самому, несёт меня в комнату. Из шкафа достаёт вещи. Натягивает на меня свою футболку, которая, увы, пахнет порошком. Сам одевается и на кровать падает, подгребая меня к себе под бок.
Я замираю, чувствуя, как в поясницу упирается доказательство желания любимого парня. Чуть ёрзаю, вызывая из груди Макара глухой стон. Млея от собственной смелости, завожу руку назад и кладу поверх ткани боксёров.
— Настенька, — хрипло тянет Макар.
Я поворачиваю голову назад, кладу руку на затылок парня, притягиваю его голову ближе и целую со всей страстью, которая умещается во мне. Серебрякову сносит крышу. Его же футболка оказывается разорванной на части, я лежащей на спине, а крепкое тело Макара на мне. Вскрикиваю от разрывающей на части боли. Чёрт. Не думала, что будет настолько больно.
Серебряков замирает поражённо. Заглядывает в моё лицо. Ох, черт, сколько эмоций на его лице, в его взгляде. Я вижу, как ему сложно сдерживаться. Вижу, как по лицу катится пот. Как бицепсы напрягаются и как на них проступают вены. Когда боль кажется мне более-менее терпимой, я неумело веду бёдрами. Макар рычит, как раненный зверь. Понимаю, что сорвала последние стоп-краны. Парень движется быстро и размашисто, заставляя меня цепляться за его плечи, оставляя на них кровавые борозды от ногтей, и стонать в голос.
Когда Макар перекатывается на спину и перетягивает меня на свою грудь, мне кажется, что у меня не осталось сил. Все выкачали. Ещё и трактором сверху проехались.
Макар целует мои влажные волосы на висках, гладит пальцами по спине. Проваливаясь в глубокий сон, слышу его шёпот:
— Я такой кретин, Насть. Такой кретин…
Глава 17
Макар
Настя спит, прижавшись обнажённым телом ко мне. Голова девчонки покоится на моей груди. Спокойное дыхание Насти щекочет кожу. Носом утыкаюсь в волосы на её затылке. Чёрт. Чувствую, как снова возбуждаюсь. Пальцами стискиваю плечи девчонки. Ласкаю нежную кожу. Бл*ть. Я знал, прекрасно знал, что стоит дорваться до её тела, держать при себе руки будет невероятно сложно. Так и оказалось. Мне её мало. Пи**ецки мало. Хочется разбудить её, погрузившись в её нежное сонное тело. Ждал этого с момента, как увидел её впервые.
Но в разы сильнее желания чувства стыда, злости и ненависти. Знаете то чувство безысходности, когда знаешь, что совершил полную херню, а исправить уже не можешь? Когда понимаешь, что был кретином и последним мудаком?
Стискиваю зубы до скрипа. Хочется разбудить Настю и начать извиняться. Вымаливать её прощение. Настя тихо застонала от боли сквозь сон. Опустил взгляд и понял, что слишком сильно стискиваю её плечи пальцами. Одёрнул руку. Носом глубже зарылся в её волосы. Прикрыл глаза, втягивая запах девчонки глубже. Чуть унял ярость. Ярость на п**ора Дениса. На свою бывшую. Но больше всего на самого себя. Я бл*ть могу винить кого угодно. Сколько угодно. Но я облажался. По крупному. И я реально не знаю, как просить прощения. Я бл*ть не знаю, что нужно сделать, чтобы Настя меня простила. А можно ли за такое простить? Простил бы я сам?
Настю простил бы. Ей я всё готов простит. Даже измену. Горько усмехнулся. Измену… Кретин. Сейчас не могу даже понять, как мог думать, что она спала с Денисом.
В голове отчего-то всплыл момент, когда я впервые увидел малышку. Классуха завела её в кабинет на уроке алгебры. Я бы не обратил на неё внимания, увлечённый любованием стройных ног Юльки, если бы не Жмуркин, насмешливо фыркнувший на ухо. Нехотя перевёл взгляд на девчонку, стоящую рядом с классухой. Не был звука фанфар, пения ангелов или подобной херни, которую показывают в сопливых мелодрамах, которые так любит бабуля. Нет. Просто создалось ощущение, что мне кулаком в солнечное сплетение саданули, лишив способности контролировать дыхание. Я оглох на оба уха. Иначе как объяснит факт, что кроме громкого грохота собственного сердца, я не слышал ничего? Девчонка была… обычной, чёрт побери. Совершенно обычной. Не отличалась особой красотой. Просто симпатичная, не более. Не обладала шикарными изгибами тела, как та же Юлька. Слишком худая. Слишком простая. Но это не мешало моему взгляду впиться в лицо девчонки, ловя каждую эмоцию.
Вот девчонка волосы постоянно за уши заправляет, переминаясь с ноги на ногу. Смотрит вниз, голову не поднимает, что даёт возможность рассмотреть её. На ней красный вязаный свитер, который заправлен в чёрную юбку. Слишком длинную. Ниже колен. Но это не мешает подметить худобу малышки. На тонких ножках кроссовки кажутся огромными. Они подчёркивают тонкие икры. Мне даже интересно становится, смогу ли я одной рукой обхватить их? Что за тупые мысли? Какого лешего? Что в этой девчонке такого особенного?
На этот вопрос ответа найти я не мог. Просто взгляд прилип к ней. Каким-то чудом я всю девчонку охватывал взглядом. Всю её чуть сжавшуюся от неуверенности фигурку. Она была… маленькой и беззащитной. Будто ждала, что над ней смеяться начнут.
— Макарова Настя, — сквозь грохот в ушах, услышал голос классухи. Макарова? Серьёзно? Ухмыльнулся против воли. Макарова. Да, малышка, ты будешь Макаровой девочкой. Станешь на некоторое время. Уверен, что, как и десятки других девчонок, ты с радостью прыгнешь в мою постель. Будешь так же стеснительно прятать лицо в подушке, пока я буду иметь тебя. Бл*тство. От этих мыслей стало жарко. Мозг с радостью подкинул картинки того, как Макарова на кровати выгибается. Как стонет
