Невеста для мажора - Екатерина Котлярова
Я поднимаю полные слёз глаза на Макара. Замечаю волнение на его лице. Какой-то страх в глазах. Улыбаюсь и склоняюсь, чтобы поцеловать каждую буковку. Его кожа имеет пряный, мускусный запах, который пьянит и кружит голову. Не ведая толком, что творю, языком коснулась тёплой кожи. Макар вздрогнул и глухо простонал. Рука Серебрякова властно сжала волосы на затылке, запрокинула мою голову назад. Макар впился в мои губы властным, плавящим все мысли поцелуем. Я оказалась лежащей на спине и придавленной сверху крепким и тяжёлым телом Серебрякова. Его рука заскользила по моим ногам, задирая подол платья и всё ближе приближаясь к ткани трусиков.
— Макарушка, — выдохнула я в жадные губы, — нам нужно остановиться.
Серебрякову моя идея не понравилась, потому что он с ещё большей страстью впился в мои губы. А проворные пальцы начали отодвигать ткань нижнего белья в сторону.
— Макар, — застонала в его рот, выгибаясь на сидении от пронзивших насквозь ощущений, — не здесь.
Парень отстранился на пару сантиметров. Посмотрел в мои глаза чёрным и ничего не понимающим взором.
— Не в машине, Макар, — попросила тихо, ладошкой оглаживая щёку любимого. Какой же он красивый у меня. Растрёпанный. Раскрасневшийся от желания. С припухшими губами. И с горящими глазами. С раздувающимися ноздрями на смуглом скуластом лице. И весь мой сейчас. Только мой. Меня он так страстно и так сильно желает. Из-за меня у него рвёт напрочь крышу. Сейчас мне кажется, что никогда прежде я не любила его настолько сильно. Никого не любила. До дрожи в руках от желания стиснуть Макара в руках до хруста костей. Укусить. Исцеловать.
Будто мысли мои прочитав, парень голову чуть повернул, не разрывая контакта глаз, и прижался к центру моей ладошки ласковым поцелуем. Я улыбнулась лучисто и прошептала едва слышно:
— Мне кажется, что твоя бабушка ждёт.
Центром ладони почувствовала его ответную улыбку. Парень поправил свою футболку, заправив её обратно, и помог мне одёрнуть платье. Пригладил волосы на голове. Окинул меня взглядом. Снова прерывисто прижался поцелуем к моим губам. Отстранился и открыл дверь машины, выходя на улицу и помогая выбраться мне. Тут же увидела Марью Остаповну в кресле-качалке на крыльце уютного домика. Женщина держала в руках книгу, то и дело поправляя очки на носу. Макар заграбастал мою ладошку в свою руку и повёл в сторону бабушки. Я прикусывала губу от волнения. Мы с Макаром не обсуждали никакой истории, которую будем рассказывать его бабушке, если она начнёт задавать вопросы.
— Привет, бабуль, — с теплотой в голосе поздоровался парень, склоняясь и целуя женщину в щёку.
— Здравствуй, внучок, — женщина расцеловала Макара в обе щеки. — Как я рада, что вы приехали. Здравствуй, Настюша, — женщина протянула в мою сторону руку.
— Здравствуйте, Марья Остаповна, — я склонилась над креслом, чтобы суховатые губы женщины прижались в моей щеке. — Какая ты красавица, девочка моя. Дай на тебя полюбуюсь.
Я смущённо потупила взгляд, выпрямляясь и спиной чувствуя крепкое тело Макара позади. Серебряков положил ладони мне на плечи, чуть сжимая их и поглаживая. Даря успокоение и поддержку.
— Вы только не ругайтесь мои хорошие, но я не сдержалась… — Марья Остаповна делает длинную паузу, заставив нас с Макаром напрячься.
— Что такое, бабушка? Не тяни!
— Я заказала парочку свадебных платьев Настюше, — мои глаза округлились. — Из Франции. Не могла определиться, какое пойдёт Настеньке больше.
— Бабушка, — предупреждающе начинает Макар.
— Дорогой мой, — Марья Остаповна встаёт из кресла, — ты же знаешь, что мне недолго осталось… А мне так хочется увидеть, как ты женишься. Убедиться, что уходя, я не оставлю тебя одного. Что рядом будет любящая тебя девушка, — женщина подходит и кладёт руку мне на щёку, улыбаясь ласково и чуть лукаво, из-за чего в уголках глаз морщинки стали глубже. — Настюша, примеришь платья?
— Конечно, — голос дрожит от волнения.
— Макарушка, ты пойди пирог поешь. Я испекла твой любимый. А мы платья померим. И не подглядывай! Нельзя видеть невесту до свадьбы.
Макар целует меня в висок и подталкивает в сторону бабушки. Следую за Марьей Остаповной в дом.
— Я так счастлива, что у вас с Макарушкой всё хорошо. Я думала, что вы расстались, — головой сокрушённо качает. — Макар стал неуправляемым. И ты приходить в гости перестала. А внучек молчал, как партизан.
Я натянуто улыбаюсь. Врать я не умела никогда. Поэтому молчу. Марья Остаповна заводит меня в светлую комнату, где на вешалках висят четыре платья. Но мой взгляд приковывает только одно. С кружевным верхом и воздушной на вид юбкой. Как заворожённая подхожу к нему и провожу пальцами по юбке.
— Нравится? — спрашивает бабушка Макара.
— Очень, — киваю головой.
— Примерь, — в её голосе слышу улыбку.
С осторожностью снимаю с вешалки платье, кладу на кровать и стягиваю одежду. С помощью Марьи Остаповны надеваю платье. Поворачиваюсь к зеркалу и обмираю.
— Невероятно красивая, — озвучивает мои мысли бабушка Макара. — Думаю, что другие платья даже примерять не стоит.
Я снова согласно киваю.
— Думаю, эти бусы пойдут сюда как нельзя лучше.
Жемчужные бусинки касаются шеи. Пальцами трогаю украшение, которое бабушка Макара одела мне на шею.
— Это украшение мне досталось от моей матери. Дочери у меня нет, а с невесткой отношения не заладились. Теперь оно твоё. Как знак истинной любви. В нашей семье ходила поверье, что жемчужины — слёзы любящей женщины, которая плачет от счастья. Её слёзы драгоценные от того, что это слёзы любви.
У меня в горле встаёт ком.
