Ты моя надежда - Уиллоу Винтерс

Он целует меня чуть ниже живота, посылая мурашки по обнаженной коже, прежде чем спуститься ниже. Я вся горю, мое тело жаждет Мейсона. Его горячее дыхание вызывает сладкое ощущение желания, поднимающееся вверх по моему телу, отчего твердеют соски.

Я медленно перемещаю руки от своей груди к его волосам, пробегая ногтями по его голове, пока он снимает с меня остальную одежду и кидает на пол. Одежда падает скомканной кучей. Мейсон кладет руки на внутреннюю поверхность моих бедер, и ему не нужно давить — я сразу же раздвигаю их шире для него. Он смотрит мне между ног, и, хотя мои щеки заливает сильный румянец, я не могу оторвать от него глаз, когда он наклоняется вперед и нежно сосет мой клитор.

Я кричу от удовольствия. Мгновенно и мощно, как и сам Мейсон. Я пытаюсь сомкнуть ноги, чтобы оттолкнуть его, вцепляюсь пальцами в его мускулистые плечи, а ногти впиваются в кожу, но он не отпускает, пока волна моего оргазма медленно не доходит до кончиков пальцев. Он движется все выше и выше, а затем тяжело падает, безжалостно сотрясая мое тело. Я отклоняю голову в сторону, когда вскрикиваю, и лишь смутно осознаю, что Мейсон с целеустремленностью и потребностью целует мое тело в ответ. Он утыкается головой в изгиб моей шеи, слегка прикусывая, когда глубоко входит в меня. Он не ждет, пока я привыкну. Мейсон только получает от меня удовольствие так же легко, как и доставлял мне мое собственное, безжалостно преодолевая мое освобождение.

Он стонет глубоко и низко, входя в меня снова и снова. Мое тело умоляет меня двигаться, но я парализована наслаждением. Мейсона.

Это правильно. Он удерживает меня под собой со страстью, с которой я не могу бороться. С любовью, которую не могу отрицать. Я могу попытаться бороться с этим, но это бесполезно.

Мейсон опирается на предплечья, чтобы посмотреть на меня сверху вниз, не ослабляя при этом своих мощных толчков. Мое возбуждение просачивается между нами, когда он опускает свои губы к моим.

Затихающие было волны снова поднимаются во мне, заставляя тело дрожать, а остальную часть меня напрягаться. Это происходит быстро и сильно, и это неизбежно, я знаю, что это так. Я цепляюсь за Мейсона изо всех сил, позволяя ему взять меня и прижимаюсь губами к его губам.

Глава 13

Мейсон

Она сломлена, разбита.

Разрушена безвозвратно.

Правда уничтожила ее,

Лишив воздуха.

Моя мать умерла от передозировки.

Это не может быть совпадением. Я постоянно думаю об этом, как только вспоминаю про шприц. Я бросил его в камин и смотрел, как он горит, как медленно плавится толстый пластик, а жидкость испаряется. От него осталась лишь игла в пепле.

Я не мог отнести его в полицию. Потребовался бы всего лишь тест на опиоиды, чтобы доказать то, о чем я думал. Это был героин. Прошло два дня, и у меня есть только один ответ на все вопросы. В шприце был наркотик, и я думаю, что если бы убийца выполнил свою работу, то я бы обнаружил Джулс мертвую от передозировки.

Я устраиваюсь поудобнее на своем месте в углу спальни, ноутбук стоит на тумбочке, которую я придвинул к креслу. Тусклый свет от экрана обеспечивает единственное освещение в темной комнате. Мой стакан с виски стоит рядом, но я не могу пить. Все, что я могу сделать, это перечитать сообщение о смерти моей матери и позволить сомнениям и тревоге захлестнуть меня.

В течение многих лет я винил своего отца.

У психотерапевта, к которому он меня отправил, сложилось впечатление, что она покончила с собой, потому что они постоянно ссорились с отцом, и были опасения по поводу внезапного странного поведения моей матери. Опасения, которые возникают из-за слухов об употреблении наркотиков.

Я винил своего отца, потому что думал, что это сделал он.

Его не было дома, когда это случилось, но в этом не было ничего нового. Его никогда не было рядом по выходным. Я был в своей постели, но в доме было так холодно. Кондиционер был выключен на охлаждение.

Помню, я подумал, что странно, что отопление отключено. Наш дом превратился в холодильник.

В тот момент, когда я включил его, то услышал шум воды наверху. Может быть, я ждал предательского звука обогревателя, но до тех пор я не осознавал, что слышу шум душа.

Я помню, как постучал в дверь ванной, но не вошел сразу. Я ждал и ждал, раздумывая над тем, почему она там так поздно. Гадая, не плачет ли она снова.

Я открыл дверь только час спустя, потому что убедил себя, что ее там не должно уже быть. Не так долго. Вода к тому времени должна была уже остыть.

Дверь ванной комнаты моих родителей была не заперта. Ручка легко повернулась, и когда дверь открылась, я не увидел тени за занавеской и был смущен, но с облегчением обнаружил, что вода продолжает течь. В ту ночь все казалось таким странным, как будто что-то было ужасно неправильно. Я расслабился.

Только когда я отдернул занавеску, я увидел ее.

Я захлопываю компьютер, желая, чтобы воспоминания покинули мою голову. Вода была ледяной, и ее губы — синего цвета, тело лежало под неестественным углом. Это не помешало мне потрясти ее в попытке разбудить.

Я закричал и заплакал от беспомощности, хотя знал, что никого больше нет дома. Мне пришлось оставить ее, чтобы позвонить в полицию. Но я долго не мог решиться набрать 911. Я стоял и дрожал в мокрой одежде, прежде чем решился спуститься вниз и позвонить в полицию. Я не мог поверить, что она ушла, но она была обмякшей, тяжелой и такой холодной.

Полиции не потребовалось много времени,