Нежность по принуждению - Джулс Пленти

Я зажмуриваюсь, изо всех сил стараясь уйти в себя. Не чувствовать на своем теле его слюнявых губ и сальных прикосновений. Не видеть безумных глаз и не слышать мерзкого причмокивания. Лучше бы ослепнуть, оглохнуть и стать нечувствительной. Но все, что я могу, — это не смотреть.

Я стащила поддельные часы, а потом Руслан забрал меня себе. Я стала его девочкой. И вдруг этот проклятый дождь, под прикрытием которого меня сцапало чудовище в подворотне. Больше не будет ни его ласковых рук, ни травы, которой хочется пощекотать ладошки. Ничего не будет. И уж лучше бы и меня не было.

— Убери от нее руки, — словно петарда взрывается совсем рядом знакомый голос, и его так легко спутать с раскатами грома.

Я, наверное, сошла с ума. Руслану неоткуда здесь взяться.

Осторожно разжимаю веки. Стоит моим ресницам дрогнуть чуть сильнее, и надежда угаснет. Вижу все как в замедленной съемке. Вот Руслан хватает Стаса за шкирку и каким-то нечеловеческим рывком оттаскивает его от меня. Несостоявшийся насильник влетает в противоположную стену, и колено Руслана со всей силы врезается тому в пах. Взвыв фальцетом, Стас вырывается из жесткой хватки моего спасителя и, согнувшись пополам, медленно плетется прочь.

Руслану не до него. Он стоит и смотрит на меня. Этот взгляд. От него меня выворачивает наизнанку. Никто никогда так на меня не смотрел — пристально, забираясь под кожу. Дрожащие ноги подгибаются, и я сползаю по стене. Плюхаюсь на попу и замираю. Мне сложно дышать, а в голове запустился безумный калейдоскоп, который все мигает цветными стеклышками немногочисленных воспоминаний о нас вместе.

Он бросается ко мне и падает рядом на колени, не заботясь о том, что светлый костюм запачкается грязью. Его губы движутся, но я не могу разобрать ни слова. Руки, в которые я влюбилась еще в том баре, беспорядочно шарят по моему телу, выискивая скрытые повреждения.

— Ты в порядке? — спрашивает он наконец, словно тоже целую вечность пытался преодолеть оцепенение.

— Да, — выталкиваю я из груди одно единственное слово, с трудом преодолевая слезный ком, парализовавший горло.

Запах горьковатой вишни такой родной и теплый. А его руки на моей талии дрожат так сильно, что мое тело вибрирует от пальцев на ногах до макушки. Неужели Руслан так испугался за меня?

Слезы прыскают из моих глаз, и я бросаюсь к нему на шею. Обнимаю, крепко сцепив руки в замок, и льну к огненно-горячей груди, прижавшись так плотно, что между нами и листа бумаги не просунуть.

Руслан гладит меня по влажной спине и медитативно раскачивается, пытаясь меня убаюкать. Я же тихо всхлипываю, уткнувшись в ворот его рубашки. Адреналин в моей крови весь выгорел, и на плечи плотной шалью накинулась обездвиживающая усталость.

Мне все равно, что мы сидим в мокрой, стремительно темнеющей подворотне. Лишь бы он меня не отпускал.

Руслан отрывает меня от себя, обхватывает мое лицо своими большими, надежными ладонями и заглядывает в глаза. Я проваливаюсь в голубую бездну. Теперь бесконечно буду туда падать.

— Ты точно в порядке? — спрашивает голосом, который вдруг прекратил жалить морозными, возбуждающими иголочками.

Я не могу говорить из-за слез, которые приумножаются дождем. Вот только пахнут они не свежим озоном, а сладким вишневым конфитюром. Он спас меня. Просто появился из ниоткуда и спас.

— Да, — шепчу одними губами и киваю как игрушечная собачка на приборной панели.

— Он не успел тебе навредить? — спрашивает Руслан глухим, осипшим голосом.

— Я в порядке, — проговариваю, выталкивая слова по одному, и слизываю с собственных губ соленую влагу.

— Ты хоть понимаешь, что могло произойти, Аля? — ошпаривает Руслан вопросом, лихорадочно мажа по мне взглядом.

Я, что ослышалась? Нет, неправда. Он так четко назвал ее имя. Кто такая эта Аля, о которой он вдруг вспомнил? Очередная подружка? Вероятно, так. Он ведь как Джеймс Бонд — вокруг него крутится куча убийственных подружек, и все они изнемогают от желания.

— Прости меня, — бормочу, пытаясь вычистить из памяти случайно оброненное им чужое имя. — Я так испугалась.

Я вновь прижимаюсь к нему всем телом и утыкаюсь носом в судорожно вздымающееся плечо. Наполняю легкие его запахом и стараюсь унять дрожь, от которой уже выламывает все мышцы.

— Девочка моя дорогая, слава богу, с тобой все в порядке, — приговаривает он, разбирая пальцами мои спутавшиеся кудряшки. — Я успел. Успел. Все теперь будет хорошо. Поехали домой.

Руслан поднимается на ноги и меня утягивает за собой. Я едва стою, да и то, потому что хватаюсь за рукава его пиджака. Пока я думаю, как на ногах, которые словно вареные макаронины, дойти до его тачки, Данилевский просто подхватывает меня на руки и несет сквозь дождевую завесу.

Не спуская меня с рук, делает брелоком пик, чтобы отключить сигнализацию, и открывает дверь. Бережно усаживает меня на сиденье и пристегивает, тщательно расправив ремень безопасности на моих груди и животе.

Его движения, обычно такие плавные и отточенные, — сейчас хаотичные и дерганные. Почему так? Ведь я в порядке. Ничего страшного не произошло. Не произошло благодаря ему.

Руслан резко жмет на газ, и полотно ремня безопасности впивается мне в грудь. Я опасливо смотрю на него, бьющегося в тихой агонии. Никто еще не придавал моему существованию такого огромного значения. Я улыбаюсь помимо воли. Я для него особенная, хоть Руслан и знает меня третий день. Крис. Неизвестная Аля. Все они ничтожны, а я значу много. Как пишут в романах, но в реальной жизни.

— Я попросил тебя вызвать такси, — в меня врезается взгляд, напрочь лишенный той болезненной нежности, которая была в арке. — Нет, не попросил…Я приказал тебе взять такси и скинуть геолокацию. Ты хоть понимаешь, как бы все кончилось, если бы не я?

— Спасибо, — шепчу я, вновь почти лишившись голоса. — Прости меня, пожалуйста. Это мой