Ты доиграешься, детка - Лиза Бетт
– Конечная.
Непроизвольно улыбнулась его шутке и шагнула в предбанник, чувствуя, как заледеневшие конечности начинают согреваться.
Сама баня представляла собой домик три на четыре метра с окошком и дверью. Предбанник примерно три на полтора отделялся от парилки стенкой с облупившейся побелкой и старенькой деревянной дверью. Одна лавочка у стены прямо напротив двери – единственный предмет мебели, если не считать деревянной подставки у ног лавки. У самого входа печка, где весело поблескивали оранжевые языки пламени.
Стас пригнулся и прошел к лавочке, подталкивая меня вперед.
Подошла к двери в парилку, кайфуя от жара, тянувшего оттуда, и прикрыла глаза, мечтая поскорее раздеться и отмыться.
Стас бросил свое полотенце поверх моего и, пройдя мимо, задел ногой мою заледеневшую ногу.
Замер и снова наступил, переводя на меня прямой взгляд.
– Почему молчишь, что замерзла?
– Я не… – вот надо было мне так невпопад чихнуть, лишив его всяких сомнений по поводу моего состояния, – …замерзла.
Улыбнулся с видом «ага, ага, конечно», приоткрыл дверь в парилку и тут же закрыл, когда раскаленный воздух ударил в лицо.
– Саныч веник запарил, надо тебя отогревать.
Жар, не имеющий ничего общего с температурой в бане, ударил вниз живота, и я переступила с ноги на ногу, не зная, как поступить.
– Я могу сама, – нет, не могу, я никогда не парилась и даже не представляю, как это делается. Хотя… Просто надо достать веник из таза с кипятком и хреначить по своему телу? – Отвернись, я разденусь.
Стас подкатил глаза и вздохнул, качая головой.
– Можешь остаться в белье, пройти и лечь на полок, я сделаю все сам.
Звучало заманчиво, но мне по-прежнему было страшновато оставаться с ним наедине голой. Впрочем, отогреться хотелось сильнее, поэтому отвернулась сама и стянула пижамные бриджи, оставаясь в футболке. Бросила их на лавочку, схватилась за край верха пижамы и стянула через голову, чувствуя, как волосы щекочут голую спину. Отбросила и футболку и, прикрыв грудь руками, развернулась и, не поднимая взгляда, нырнула в приоткрытую дверь парилки.
Тут было еще жарче, и я на секунду замерла, оглядывая помещение.
Печка с S-образной трубой была справа от входа, в дальнем правом углу стоял огромный бак, видимо, с холодной водой, потому что за печкой был точно такой же с горячей. Полок длиной почти во всю стену напоминал стол, у подножия которого стояла еще одна лавка. Слева у стены такая же с двумя тазами и ковшиком на ней.
Опустила руки, кайфуя от жара, окутавшего тело, и машинально потянулась к липшим к телу волосам и скрутила их в узел. Шагнула к полку, и, подняв с лавочки ковшик, плеснула на доски кипятка, а потом холодной воды, аккуратно касаясь поверхности ладошкой.
Теперь можно лечь.
Напоминало массажный стол, не хватало только отверстия для лица, и я улеглась на живот и подложила руки под голову.
Уставший от длительного ожидания Стас открыл дверь и вошел, все так же пригибаясь, чтобы не коснуться потолка головой.
И до меня вдруг дошло, что он совершенно голый.
Глава 16
Ника резко втянула воздух в легкие и тут же отвернулась, заметив, что я разделся. Она продолжала строить из себя недотрогу, все еще играя в эти игры, но я делать этого не собирался. Мыться в бане в трусах? Я че?
Она надеялась, что её тонкие черные трусики отобьют у меня желание пялиться на это тело, вот только все вышло наоборот. Меня еще больше заводило то, что она так и не сняла их, оставляя тонкое кружево на своем сексуальном теле.
Ощутил, как член дернулся, и попытался отвлечься, намеренно отворачиваясь от лежащей на полке девушки.
Налил в таз прохладной воды и плеснул на каменку, чувствуя, как жар от зашипевшей печки проникает под кожу. Сейчас и до Ники дойдет.
– Стас, жарко, зачем ты плеснул!? – не повернулась ко мне, разговаривала со стеной, только зачем-то прикрыла голову руками, словно не понимая, что так будет жарче.
Взял веник и, стряхнув с него кипяток, поднес к печке и подержал над паром. Тело Ники уже покрылось блестящими капельками, и я прошелся от лопаток до икр обжигающим веником, пока просто поглаживая.
Она запищала, и я приподнял веник и шлепнул по икрам, постепенно поднимаясь все выше. Легкие похлопывания уже не вызывали протеста, и Ника постепенно расслабилась, согреваясь.
Прошелся по ее телу снова и, черпнув прохладной воды, вылил ковшик на раскрасневшуюся кожу.
Ника застонала, и член снова отозвался на её реакцию. Полил и себя водой в надежде, что нарастающее напряжение спадет, но это не помогло, он уже был в полуготовности, а это отвлекало.
Продолжил парить Нику, стараясь не глазеть на изящные линии ее спины, бедер, стройных ног… Вообще не смотрел в ее сторону, хотя до ужаса хотелось коснуться раскрасневшейся кожи.
Полив ее второй раз, машинально проговорил:
– Повернись.
И она подчинилась, приподнялась на локтях и не спеша повернулась, ложась на спину. И только тут я сообразил, что усугубил и без того щекотливое положение.
Ника была голая, и я замер, не в силах отвести взгляда от ее груди, а она, в свою очередь, не моргая смотрела на мой наливающийся на глазах стояк.
– Прости, – машинально вырвалось, и я чертыхнулся, ругая себя за то, что извиняюсь за эрекцию. Просто бред.
Член уже затвердел как кол, и теперь указывал ровно на лежащую на полке жертву, и я, сделав глубокий вдох, прикрыл глаза, считая до десяти.
Не помогло.
Опустил веник в воду и поднес к печке, держа над паром, а потом снова повернулся к Нике, теперь прекратившей на меня пялиться и смотревшей на веник в моей руке.
Опустил ветки на ее грудь и медленно повел им вниз, точно
