Рикошет (СИ) - Ритчи Бекка

— И свою задницу, — говорит она.

— Ты хочешь знать размер моей задницы? — его бровь поднимается.

— Ага.

— Ешь торт.

Она прячет свою растущую улыбку и откусывает большой кусок. Она закрывает глаза и откидывается на спинку стула, расслабляясь еще больше, чем раньше, и растворяясь в шоколадном раю.

— Хотела бы я есть это каждый день.

— Ты можешь, но тогда ты станешь «толстой», — он использует воздушные кавычки.

— Трагедия, — говорит она, подталкивая к себе остатки торта и разламывая его, пока он не превратится в кашеобразный комок.

— Ладно, хватит, блядь, злоупотреблять десертом.

— Ты всегда говоришь «блядь»? — спрашивает она. — Мне кажется, я никогда не была рядом с тобой, чтобы ты не сказал это хотя бы раз.

— Что я могу сказать? Это мое любимое слово, блядь, — он сухо улыбается.

— Знаешь, что пугает, — говорит она, направляя на него свою ложку. — Ты ведь изучаешь журналистику, не так ли? Разве ты не должен быть мастером слова?

— А разве ты не должна быть безголосым манекеном? — отвечает он.

— Touché (фр. Твоя взяла).

С этими словами она откусывает еще кусочек, но поскольку ее десерт — это куча слизи, она крадет мой кусок.

Я больше не могу сосредоточиться на Дэйзи, не тогда, когда Роуз вскакивает со стула, следуя за моей матерью, которая внезапно встает и указывает на нее ледяным пальцем.

Я вскакиваю со стула, следуя за ними, когда они направляются в комнату отдыха для особых гостей, то есть семьи. Чье-то присутствие плетется позади меня, не отставая от моего темпа. Я оглядываюсь через плечо и вижу чисто американское телосложение, каштановые волосы, уродливые голубые глаза… Я ненавижу его. Я бы хотела, чтобы он оставил меня в покое.

Но Аарон Уэллс не помешает мне быть рядом с сестрой. Не тогда, когда она была рядом со мной. Я закрываю за собой дверь, входя в лаунж-зону, где стоят стёганые диванчики с пуговицами, мини-бар и пара кресел в королевском стиле. Ничего вычурного, кроме люстры в центре и золотых обоев.

Джонатан Хэйл и мой отец сидят на одном из диванов цвета морской волны, с виски в руках. Они поднимают глаза только тогда, когда я прохожу дальше в комнату и удаляюсь от двери. Аарон должен быть здесь через несколько минут.

Я стараюсь не приближаться к отцу Ло. Я не хочу говорить с ним без присутствия Лорена. Потому что он бы этого не хотел. Мой отец втягивает его в долгий разговор об акциях, но я чувствую горячий взгляд Джонатана на моем теле, скорее всего, пристальный.

Роуз стоит неподвижно, сжимая пальцами свой бокал с шампанским, уже полный. Это новый? Однако она выглядит совершенно спокойной. Нитка жемчуга обвивает костлявую шею моей матери, а волосы у нее почти такие же, как у моей сестры — темно-шоколадные. Может быть, комментарий Дэйзи в машине тоже взволновал Роуз — насчет того, что она так похожа на нашу мать. Никто в здравом уме не захочет, чтобы его сравнивали с ней.

— В чем твоя проблема? — огрызается наша мама. — Ты была невероятно груба со своим спутником. Оливия Барнс слышала, как ты с другого конца комнаты ругала его, как ребенка.

— Он и есть ребенок, — возражает Роуз. — Ты свела меня с девятнадцатилетним парнем, который никогда в жизни не включал, блять, новости.

Моя мать хватается за ближайший стул, как будто Роуз физически пронзила ее этим ругательством.

— Следи за своим языком, Роуз.

— Повзрослей, мама, — возражает она. — Я выросла.

Я делаю шаг к ним, чтобы разрядить обстановку, но дверь открывается, Аарон проскальзывает и начинает идти ко мне. Чтобы увернуться от него, я бросаю взгляд на отца и решаю сесть рядом с ним.

— Привет, папа, — говорю я с улыбкой, садясь на тот же диван.

— Привет, милая.

Я сажусь на край подушки, тревожась и робея, особенно когда Аарон ждет у бара, размышляя, стоит ли ему подойти. И все это время я чувствую, как Джонатан смотрит между мной, Аароном, моим отцом и сестрой, впитывая все с пристальным вниманием, которое мне не нравится.

— Может, тебе стоит их разнять? — спрашиваю я отца и почесываю руку.

— Они всегда ссорятся, — говорит он. — Лучше просто дать им разобраться между собой, — он берет меня за руку. — Ты грызла ногти? Ты не делала этого с самого детства.

Я пожимаю плечами, не сводя глаз с матери и сестры.

— Когда Ло уехал… — я прервалась, не в силах сказать продолжение или рассказать ему всю правду. Я снова пожимаю плечами, что сейчас является привычным ответом.

Голос моей матери усиливается.

— И что же он такого плохого сказал?! Что это могло быть Роуз?

— Он не знал, кто такой Дэвид Кэмерон!

Я хмурюсь. Я понятия не имею, кто он такой.

Моя мама выглядит такой же потерянной.

Роуз давится смехом.

— Он премьер-министр Соединенного Королевства, мама.

— Это не делает его необразованным.

— Для меня это так, — говорит ей Роуз. — Я не хочу делить с кем-то компанию, если он не умеет считать до пяти. Я лучше повешусь.

Так драматично. И я полагаю, что семья проходит по ужасно высоким стандартам дружбы Роуз Кэллоуэй.

Клянусь, я слышу, как мой отец бормочет: — Это моя девочка, — он подталкивает меня под руку. — Как дела у Ло?

Мышцы Джонатана дергаются при этом вопросе, и когда я смотрю на него, его брови поднимаются, ожидая моего ответа.

— Я не уверена, — говорю я честно. — Я не общалась с ним. Мне не положено, пока он не продвинется дальше по программе.

Мой отец кивает.

— Я думаю, то, что он делает, достойно восхищения. Действительно достойно восхищения. Не многие молодые люди понимают, что у них есть проблема, когда она есть.

Я бросаю взгляд на Джонатана.

— Вы… так же думаете? — спрашиваю я, обретая немного уверенности.

Его губы приподнимаются в этой горькой, насмешливой улыбке, такой знакомой, что у меня перехватывает дыхание. Она так напоминает мне Ло — и это самое страшное.

— Я думаю, он должен был сначала прийти ко мне. Мы могли бы решить эту проблему вместе. Вот почему я так зол, Лили. Я дал ему ту жизнь, которая у него есть, а он ушел от меня.

— Это не совсем правда… — я запнулась, испугавшись его пульсирующих глаз.

Он забрал трастовый фонд Ло. Он отказывался верить, что у Ло есть проблемы. Возможно, он хотел, чтобы Ло остался в его жизни, а возможно, его пугала мысль признать, что у него такая же зависимость. Возможно, он не хотел противостоять своим собственным демонам. И в итоге он не оставил Ло другого выбора, кроме как уйти и искать помощи в другом месте.

Прежде чем Джонатан отвечает, я чувствую, как Аарон садится рядом со мной. Его рука обхватывает спинку дивана позади меня, как будто мы вместе. Я застываю и прижимаюсь ближе к краю подушки, не желая прикасаться ни к какой его части.

Он представляется Джонатану и моему отцу, и все они ведут себя сердечно. Но у меня внутри все замерло. Что еще хуже, ссора Роуз и моей матери достигла нового уровня.

— Мне не нужен мужчина, чтобы реализовать себя, — усмехается Роуз. Она показывает на мою мать своим бокалом с шампанским, и жидкость выплескивается на пол. Она почти не замечает этого.

Моя мать вдыхает, ее ключицы выпирают, а щеки впадают.

— Ты такая наивная, Роуз. Ты думаешь, что этот мир будет уважать тебя? Ты живешь в фантазиях, — почти выплевывает она. — У таких женщин, как мы, есть иллюзия власти. В конце концов, мы все марионетки для мужчин. Прими это сейчас же.

Нос Роуз вздергивается, глаза кошачьего цвета пронзительны.

— Лили с Ло, — говорит она. — Зачем тебе причинять ей такую боль и заставлять другого мужчину сопровождать ее?

— Ты опять начинаешь это? — огрызается она.

— Да, — отвечает Роуз. — Опять начинаю это.

Моя мать вздыхает.

— Что, если Ло никогда не вернется? Что, если к концу всего этого он решит остаться холостяком? Я создаю для нее запасной план. Я даю ей варианты.

От ее слов у меня щемит в груди, и я едва замечаю, как Аарон смеется над чем-то с моим отцом, как будто они давно потерянные приятели. Ло вернется. Не так ли? Он вернется ко мне. Он захочет меня… но сомнения гноятся в моей душе. И я пытаюсь избавиться от него уверенным кивком, но сейчас я не чувствую себя уверенной. Не тогда, когда моя мать не верит в мужчину, которого я люблю.