Верь мне 1. (не) Верю (СИ) - Аверина Екатерина "Кара"

— Это не важно, — чувствую, как меня начинает потряхивать. — Не убегай только больше, — прошу ее, клацнув зубами.

Анюта задрала свою темную макушку, попыталась разглядеть мое лицо, но здесь слишком темно, так что, бросив эту дурацкую затею, мягко отстранилась, взяла за руку и молча потянула за собой к родительской квартире. Я, как послушный щенок, побрел за ней.

Дверь открыл Владимир. Из прихожей по глазам больно ударил яркий свет, я зажмурился и крепче сжал Анину ладошку.

— Ты стал бомжевать? — усмехнулся тесть, получив настоящее наслаждение от моего внешнего вида.

— Папа, не надо, — попросила любимая. — Ему бы горячую ванну. Можно?

— Не-ка-до, Ань. Это нер-вы, — заикаюсь в попытке ее остановить, а лучше забрать домой, но она, все так же держа меня за руку, повела в ванную.

— Спасибо, — крикнула оттуда удивленному родителю и прямо перед носом матери, выскочившей из кухни, закрыла дверь.

Малышка сама набрала мне ванну, спустила с верхней полки отцовский шампунь и гель для душа.

— Я буду за дверью, — Анюта собралась вновь от меня уйти. Поймал, прижал спиной к груди.

— Не-ух-ходи, — раздуваю рваным дыханием волосы у нее на макушке.

— Я там подожду, — повторяет любимая. — Не уйду. Вдруг тебе станет хуже, — разворачивается, задирает голову, и я ловлю искреннее волнение в ее красивых карих глазах. — Не хочу видеть тебя голым.

— Я могу принять ванну в трусах, в штанах, если хочешь. Не уходи только, — трясет уже чуточку меньше и буквы нормально складываются в слова.

— Хорошо. Здесь посижу, только не надо в штанах. Как ты домой поедешь?

«Ты» резануло слух и меня вновь передернуло. Опустил напряженное тело в горячую воду. Она обожгла кожу до красна, но это даже хорошо, это стало помогать. Мышцы постепенно расслабились, пульс замедлился, дыхание выровнялось.

Или это не вода помогла мне? Конечно нет. Это жена на меня так влияет. Анюте достаточно быть рядом, чтобы мне стало легче.

Такая родная, такая красивая, она сидит на полу и рассматривает хаотичный узор на маленьком коврике.

— Кажется, в правом, — морщу лоб в попытке вспомнить. — Да, точно в правом кармане штанов. Достань, пожалуйста.

— Что? — Аня смахнула с ресниц единственную слезинку.

— Подарок. Посмотри. Не понравится…

— Можно выбросить? — нервно хихикнув моя девочка добралась до брюк, нашла небольшую черную коробочку и вопросительно приподняла идеальную бровь.

— Можешь. Я куплю еще, — улыбаюсь и слежу за реакцией.

Это непростой подарок. Это шаг на встречу с надеждой, что Аня сделает свой.

По-детски задержав дыхание, она открыла коробку и взволнованно закусила нижнюю губу. Внутри все перевернулось от этого ее привычного жеста.

— Оно идентично тому, что утонуло в море с одной лишь поправкой. Загляни под ободок, — прошу свою девочку.

Я заказал это кольцо специально, копия ее первого обручального. На внутренней стороне гравировка: «Любовь. Верность. Семья». Пока малышка рассматривала эти простые слова, я выбрался из воды и совершенно мокрый опустился перед ней на колени.

— Дай нам шанс, — капли стекают на пол, на ее одежду, они смешались со слезами, стекающими туда же, вниз, по ее щекам. — Я сволочь, Ань. Я наделал ошибок. Мы начнем прямо сегодня, сейчас. Пожалуйста. Не могу без тебя, Анют. — уперся лбом в ее. — Не плачь, любимая.

— Я не смогу пережить это снова, — шепчет жена.

— Я не позволю больше этому случиться. Обещаю, — приподнимаю ее за подбородок, чтобы посмотреть в глаза и повторяю вновь. — Обещаю тебе.

Аня с надрывным всхлипом кинулась мне на шею, я поймал, обнял, сжал пальцы в районе ее талии. Сердце снова набрало обороты. Ее слезы оставляют следы прямо в моей душе.

— Все, девочка моя, все, — перебираю пальцами ее длинные шелковые пряди. — У нас все будет хорошо. Слышишь? — кивает. — Умница. Вытирай слезки. Домой поедем?

— Да, — тихий ответ. — Но ты спишь на диване.

— Хоть на коврике. Лишь бы ты была рядом, — не удержался и очень осторожно коснулся губами ее щеки.

Глава 34. Ток по венам.

Аня.

Скольжение его губ по сверхчувствительной от скопившегося нервного напряжения коже срезонировало по всему телу и моментально разогнало пульс до ста двадцати ударов. Одно касание и по всему телу дыбом встали мелкие волоски, в разные стороны побежали мурашки. Это острее, чем было в наш самый первый раз. Это грань боли от предательства и тоски по любимому мужчине, по его теплу, запаху, голосу, взгляду.

Ас очертил костяшками пальцев скулу, коснулся нижней губы, погладил ее. Он неотрывно смотрит мне в глаза и в этих темных омутах бушует настоящий ураган.

Пальцы подрагивают, напряженные мышцы обвили сильные родные руки, прорисовался узор синих вен от запястья до локтя. Муж нервно сглатывает, часто дышит и боится сделать неверное движение.

Никогда не думала, что Аслан чего-то боится. Всегда собранный, строгий, знающий, чего хочет, с тысячей планов на все случаи жизни и вот сейчас он другой. Обнаженный во всех смыслах этого слова, уязвимый, открытый.

Взяла мужа за руку, скрестила наши пальцы, прижала его руку к своей щеке. Ас замер, боясь разрушить этот интимный момент. Я уже дала ему шанс, о котором он просил. Не сейчас, а когда решила поехать домой, но струсила, что не справлюсь. Лишь бы он не говорил больше ничего сейчас. Слишком хрупкое, еще слишком уязвимое, но определенно новое чувство рождается внутри меня прямо в эту секунду.

Оторвавшись от его ладони, кладу свободную руку на колючую щеку любимого мужчины. Он повторяет мой жест, и как кот трется щетиной о кожу. Скольжу пальцами по его лицу, обрисовываю челюсть, спускаюсь к шее, глажу пульсирующую под подушечками венку. Аслан задержал дыхание, следит за каждым моим движением.

Запускаю пальцы в его короткие темные волосы. Притягиваю к себе и зависаю в миллиметре от любимых губ, сжатых в тонкую полоску.

— Нам будет сложно, — шепчу в них. — Я не знаю, как научиться снова доверять тебе, — слова даются сложно. — Но если я не попробую, будет еще хуже.

— Я буду стараться, — также тихо отвечает мой мужчина, я прижимаю два пальца к его губам заставляя молчать.

— Не надо больше обещать. Делай.

Сталкиваю наши губы в поцелуе. Ас падает назад, ударяется спиной о ванну, но плюет на это. Он садится на пол, устраивает меня верхом, прижимает крепче и жадно отвечает. Его горячий язык захватывает мой рот, зубы сжимаются на губе причиняя острую, возбуждающую боль. По щекам вновь текут соленые слезы. Это сильные эмоции не в силах оставаться внутри и теперь рвутся наружу. Аслан собирает их с моих щек, слизывает языком, тяжело дышит и улыбается, сжимая ладонь на ягодице.

— Я так соскучился, Ань, — чувствую пульсацию его члена через мокрые трусы. Все тело горит огнем от безумия, творящегося между нами прямо на полу родительской ванны.

— Мама убьет меня за такое непотребство, — смеясь прячусь у него на шее.

— Мы ничего не делаем, — чувствую его улыбку и ладонь, скользящую по спине до поясницы и обратно. — Все будет хорошо, моя девочка, — целует в волосы и помогает подняться.

Множество разных чувств от страха до сильной любви кружатся водоворотом внутри меня. Аслан встал под душ, выкрутил на всю кран с холодной водой и зашипев встал под ледяные струи.

— Ты с ума сошел, — выдохнула, облокотившись о стену.

Муж не ответил. С посиневшими губами, стучащими зубами, ледяной и мокрый, Аслан вернулся ко мне. Вода стекает с волос на грудь. Она ходит ходуном. Холодный душ не помог ему остудить распаленное желание.

Аслан обнял меня, приподнял вдоль стены, закинул ноги к себе на бедра и прижался холодными губами к моим. Я стала согревать их дыханием, поцелуями, языком, снова дыханием. Его горячее возбуждение уперлось мне между ног, муж непроизвольно двигает бедрами и тихо стонет прямо мне в рот.

Все чувства на грани, все эмоции на пределе. Удерживая меня на весу, он стаскивает футболку, стягивает чашечку лифчика вниз и капая холодной водой на округлое полушарие втягивает в рот сосок захватывая вместе с ним ореолу. Царапаю ногтем шею любимого мужчины и выгибаюсь навстречу, сгорая от нетерпения.