Герой на все времена (ЛП) - Риди Сара

— Попробуй еще раз.

Он так и делает. Опускается вниз, потом вверх, вниз, потом вверх, пока не начинает двигаться ритмично надо мной. Так вот каково это — быть с ним? Когда он движется вниз, его тело касается моего. Наши бедра встречаются, наши носы соприкасаются, а его губы находятся всего лишь на расстоянии шепота.

— А теперь? — спрашивает он.

— Продолжай пытаться, — мой голос звучит глубже, чем обычно.

Когда он слышит этот хриплый голос, его зрачки расширяются. Лиам опускается на меня медленнее, и я сдерживаю себя, чтобы не податься ему навстречу. Моя грудь тяжелеет и начинает болеть. Я хочу прижаться к нему.

— А так? — спрашивает он. Его рот так близко. Я могу поднять подбородок, и мы встретимся.

Я качаю головой «нет».

Он улыбается и снова поднимается. Его бедра касаются меня, и я сдерживаю стон.

— А сейчас?

— Еще, — говорю я.

Он улыбается и снова опускается. Наконец, он позволяет нашим телам встретиться. Его грудь прижимается к моей груди и посылает мурашки по моим соскам. Его бедра прижимаются к моим, и я чувствую его возбуждение. Тепло проникает в меня, и я подаюсь навстречу ему.

— Да? — спрашивает он.

— Да.

Он накрывает мои губы своими и гладит их. Приподнимается и смотрит на мое лицо. Его глаза вспыхивают, когда он видит мое выражение. Затем он опускается обратно. Я делаю длинный выдох, когда Лиам возвращается ко мне.

— Лучше, — говорю я.

Он опирается на свои предплечья и наклоняет голову к моей.

— Могу я поцеловать тебя?

Я опускаю веки, наблюдая за ним сквозь дымку.

— Пожалуйста.

С мучительной медлительностью он опускает свои губы к моим. Когда он это делает, внутри меня словно вспыхивает звезда. Весь мир наполняется яркостью и рождением чего-то прекрасного. Я задыхаюсь, и он захватывает мой рот. Вжимается в меня, и я вскрикиваю, когда он трется об меня своим возбужденным членом. Его язык переплетается с моим, и я чувствую, что мы обмениваемся секретами. Целый месяц мы разговаривали, узнавали друг друга, делились всем. Теперь мы делаем это по-другому. Он говорит мне, что я ему небезразлична, что он хочет меня, нуждается во мне. Я говорю ему, что буду скучать по нему, что он самый лучший мужчина, которого когда-либо знала, что он мне тоже нужен.

Я пробую Лиама на вкус, и он на вкус как доброта и ласка.

Потом я перестаю пробовать, перестаю думать и просто чувствую.

Он продолжает двигаться, но вместо того, чтобы оторваться от меня, он проводит своим членом по мне. Проводит им по моим шортам, и я снова прижимаюсь к нему. Он касается моего клитора и посылает по мне искры, которые растут и крепнут. Я страстно желаю его. Хватаюсь руками за его спину и притягиваю ближе. Я хочу, чтобы он оказался ближе.

Он проводит губами по моему рту. Его поцелуй глубокий и интимный, а его рот работает в унисон с его бедрами. Я обхватываю его ногами, и он стонет мне в рот. От его глубокого стона по моим ногам пробегает вибрация.

Он начинает тереться сильнее, и я вскрикиваю от всплеска удовольствия. Он ловит мой крик ртом.

Я хочу его. Я так сильно хочу его.

— Пожалуйста, — прошу я.

Я хочу быть главной в этот момент. Но он все еще держит меня в ловушке под собой.

Он прижимается ко мне сильнее, и я забываю, о чем думала. Есть только он и я, мы качаем бедрами, прижимаясь друг к другу губами. Ритм становится все быстрее. Давление нарастает и усиливается, пока я не впиваюсь ногтями в его спину и не могу больше терпеть.

В моих глазах вспыхивают белые звезды, и я вскрикиваю. Прижимаюсь к нему бедрами и держусь за него, чтобы пережить оргазм, пронизывающий меня насквозь. Он принимает мои крики и целует мои губы. Перебирает волосы и наклоняет мой подбородок вверх, чтобы целовать меня все сильнее и глубже. Наконец, давление ослабевает, напряжение и разрядка уходят, и все, что я могу сделать, это рухнуть обратно на землю. Лиам отрывает свои губы от моих и проводит пальцами по моим волосам.

Он смотрит на меня с ошеломленным выражением лица. Я все еще под ним. Он просто наблюдает за мной и ничего не говорит.

Но ему это не нужно. Я могу понять его.

— Спасибо, — говорю я.

Он наклоняется и прижимается к моим губам долгим затяжным поцелуем.

— Я буду скучать по тебе, — признаюсь я.

— Я еще не уехал, — парирует он.

И мы снова целуемся. На этот раз секрет, который рассказываю ему своим ртом и своим поцелуем, заключается в том, что я люблю его, люблю его и только сейчас поняла это. Но не собираюсь удерживать Лиама здесь, и не собираюсь отрывать его от мечты. Но все равно, я его очень сильно люблю.

Наверное, отсюда и вытекает море страданий. Но сейчас мне так хорошо.

Глава 17

Лиам

Я уезжаю из Сентрвилля на неделю. После того, как перезвонил своему агенту, мы обсудили идею, которая возникла у меня на пикнике. Он заказал рекламный ролик и в рекордные сроки доставил меня на место съемок. Мы с Джинни не говорили о том, что произошло у ручья. Черт, я не совсем понимаю, что произошло, или, что еще важнее, куда двигаться дальше. Границы больше не ясны. Мы не просто друзья, мы нечто большее, но не... я не знаю. Не знаю, как определить роль, которую играю в ее жизни.

Я знаю, какую роль они играют в моей. Она и Бин — причина, по которой я здесь. Они обе поселились в моем сердце так глубоко, что я никогда не смогу их оттуда вытащить.

Я отправился на неделю съемок, чтобы оценить перспективы. Чтобы понять, изменились ли мои чувства от долгого отсутствия. Но они не изменились. Даже наоборот, они стали сильнее. Я собираюсь попросить Джинни о большем. Быть больше, чем друзьями. Я знаю, что сказал, что покину Сентрвилль, и, судя по реакции моего агента и интересу со стороны студий, скоро мне будут звонить. Но... я не хочу оставлять Джинни и Бин. У нас все может получиться. У многих людей есть отношения на расстоянии.

Я не предупредил Джинни о том, что вернулся в город. Направляюсь прямо к ней домой, и когда открывает дверь, она выглядит немного усталой и очень грустной. Но потом она видит, что это я, и ее лицо преображается.

— Ты вернулся, — говорит она.

— Я вернулся, — повторяю за ней. И вдруг снова чувствую себя неловким подростком. Поцелуй ее, не целуй ее, поцелуй ее.

— Лиам, — кричит Бин.

Не целуй ее.

Бин подбегает ко мне и обнимает за талию.

— Ты вернулся. Бабушка говорила, что ты не вернешься. Она сказала, что ты — гора страданий. А Хизер сказала, что ты должен остаться в Голливуде, потому что мама — людоедка, а потом Финик сказал, что Хизер — сварливая корова, а Джоэл сказал, что Финик должен радоваться, что сестра взяла его к себе, а Финик сказал, что он жалеет, что она это сделала, и тогда...

— Я тоже рад тебя видеть.

Бин вырывается из объятий и говорит:

— Ну, я верила в тебя. И мама тоже. Но больше никто не верил. — Она говорит это торжественно и со значением. Похоже, они единственные, кто всегда верит в меня. Осознание, что я поступаю правильно, поселяется в моей груди. Съемки рекламного ролика в эту последнюю неделю были правильным поступком.

— У меня есть сюрприз, — говорю я. — Тренировка супергероя.

Джинни поднимает брови.

— Правда? Сегодня?

Я киваю.

Могу сказать, что Джинни сдерживается от множества вопросов о прошедшей неделе. Мы говорили по телефону и писали смс, но мало, и не о том, что произошло у ручья.

— Неужели я наконец-то научусь летать? — спрашивает Бин. Она тоже выглядит уставшей и немного бледнее, чем обычно. Даже ее объятия показались чуть слабее. Возможно, этот сюрприз поможет ей взбодриться.

— Неужели я наконец-то, наконец-то научусь летать?

Я глажу ее по голове.

— Тебе лучше в это поверить.

Бин визжит, а выражение лица Джинни бесценно.

— Я буду летать, я буду летать, — кричит Бин и кружится по кругу, раскинув руки.

Я улыбаюсь вместе с Джинни энтузиазму Бин.