Дыши (СИ) - Верещагина Анна Верещагина

‒ Ты так смотришь…

‒ Как? ‒ замерла та.

‒ Заинтересованно. ‒ дразню девушку. Та покраснела, глазки забегали. ‒ Спросить что хочешь или влюбилась?

Каждый день новая медсестра и каждая из них смотрит одинаково. Конечно же я вижу когда нравлюсь женщинам, а их в больнице не мало.

‒ Спросить хотела.

‒ Спрашивай.

‒ … того, кто это с вами сделал, ещё не поймали?

Улыбаюсь.

Каждая спрашивает одно и тоже.

‒ Нет. Ещё не поймали.

Девушка закончила с бинтами и помогла натянуть на плечи домашнюю рубашку, начав застегивать пуговицы.

‒ Я помню утро когда вас привезли, только смену сдала и на выходе видела. ‒ робко глянула. ‒ Вы тогда были в крови и без сознания, ‒ блондинка закончила и отступила на шаг. ‒ выздоравливайте.

Медсестра, конечно, симпатичная и милая, но в голове другая. Особенно, когда я уже все решил для себя, отпустил её, уступил ей. Беспокойство и мучительное томление по Юле терзают меня и невероятно злят.

После того невероятного утра я ни о чем не могу думать. Каждый раз вспоминаю её нежную кожу, затуманенный взгляд полный желания и тонкие пальцы, что скользили по моему телу вызывая дрожь. Даже сейчас тело реагирует на воспоминания, вызывая непрошеную эрекцию. Раздражает.

‒ Папа!

Ворвалась в палату Вика, а за ней зашла мама. Глазами ищу Юлю и надеюсь, что она зайдет следом за ними, но её нет.

‒ Вика, а ну не бегай! И на отца не прыгай.

‒ Ну, ба! ‒ завозмущалась девочка. ‒ Пап, как ты? Скоро домой?

‒ Лучше. ‒ обнял свободной рукой дочку. ‒ Домой ещё не скоро.

Почти час Вика тараторила без остановки, а после занялась разрисовыванием гипса, я же рассказывал матери о назначениях доктора.

‒ … через неделю попрошу врача разрешение уехать. Хочу домой. Буду наблюдаться у Федора Ивановича.

‒ Не спеши, лечись, а когда придет время обязательно вернешься.

‒ Мам, что случилось? Ты без настроения.

Она тяжело выдохнула и устало улыбнулась.

‒ Не… все хорошо. ‒ выжидающе смотрю на мать. ‒ Ой! Ладно, не смотри так. ‒ она сложила руки на коленях. ‒ Юля уехала к себе.

‒ Не понял…

‒ Ты когда попал в больницу, мы её встретили уже у твоей палаты. Юленьку не хотели пускать, а с нами пропустили. Ох, какая она была… не в себе. ‒ качает головой женщина. ‒ Она уже уезжать собиралась, а тут… ‒ женщина скрывая от Вики слезы, заставила себя улыбнуться. ‒ Мы с Викой предложили ей пока остаться у нас.

‒ Отказалась. ‒ улыбаясь заключил я. Не могла она так просто согласиться.

‒ Ха! Это тебе она окажет, а нам отказать не смогла. ‒ задрала женщина нос вытирая выступившую слезинку. ‒ Пожила с нами несколько дней, а сегодня вернулась к себе. Глаза такие грустные-грустные. Ай-яй-яй… Паш, поговори с ней, а?

Глава 16

‒ Она взрослая женщина, что мне говорить с ней.

‒ Я же вижу как вы друг на друга смотрите.

‒ Мама, это не ваше дело.

Мать обижено сжала губы и сложив руки на коленях отвернулась к окну.

Прекрасно понимаю к чему ведет разговор и поэтому пресёк его на корню.

Юля ясно дала понять, что быть со мной не хочет.

Больно скребет самолюбие то, что она открыто, но приятно, воспользовалась мной в то утро. Сейчас вспоминаю о тех дамах с которыми я единожды проводил ночи, они так же смотрели на меня и уходили. Она показала, каково это чувствовать себя ненужным. Я пользовался женщинами не впуская в свое сердце, так же сделала и Юля со мной. Позволила приблизиться, дышать полной грудью рядом с ней, а после, одним словом, выбила из меня воздух.

Теперь-то понимаю почему она так поступила, подпустила, чтобы после я отстал от неё, возможно, думала, что интерес исчезнет к ней… но нет.

Интерес — это не то определение. Зависимость. Вот, что она распалила во мне. Я впервые стал зависим от воздуха, что витает вокруг неё. Зависим от запаха её волос. Зависим от её прикосновений и тонких пальцев. Зависим от живой улыбки способной усмирить мой гнев. Я стал зависимым человеком и эта зависимость меня до безумия бесит, убивает.

Однажды я вырву из себя её и если потребуется, то вместе с сердцем.

‒ Чем реже мы с ней видимся, тем будет проще от этого избавиться.

‒ От чего?

Смотрю на непонимающую мать, а та так же непонимающе смотрит на меня.

‒ Мысли в слух, мам… Вике не пора на дополнительные занятия?

‒Ох! ‒ встрепенулась. ‒ Вика! Скорее, мы с тобой засиделись, внучка.

‒ Ну, ба… Давай не пойдем сегодня?

Любуюсь переполошившейся мамой и раздосадованной дочерью.

‒ Так, ты это что? Удумала прогуливать? В прошлый раз я разрешила прогулять, достаточно, собирайся. ‒ строго заключила она ждущую от меня содействия Вику. Пожал плечами забыв о сломанных ребрах, но те напомнили о себе резкой болью.

Дуэт отчалил, а я все сижу в ожидание чего-то. Все-равно надеюсь, что Юля приедет, но в тот же момент ‒ не хочу видеть.

Юля

‒ … Собрание окончено.

Захлопнула папку и встала с места.

‒ Юлия Васильевна, у меня вопрос. ‒ подорвался с места один из присутствующих. Выжидающе смотрю на нагловатого мужчину. Один из подчиненных Павла Григорьевича, вроде, новый начальник продажников.

‒ Слушаю.

‒ Почему вместо Павла Григорьевича поставили вас? ‒ и смотрит так нахально.

‒ А кто по вашему может его заменить? ‒ устало окинула взглядом улыбающегося мужчину. ‒ Вы?

За спиной оставшиеся мужчины закопошились, но не торопились покинуть переговорную, слушают.

‒ Вы не подумайте, я на место Исаева не рвусь, но все обсуждают ваше стремительное повышение из обычной помошницы, в большого начальника.

‒ И? Я не понимаю, что вы имеете в виду. ‒ все я понимаю, намекает, что я тут через постель. В какой-то степени это так.

Мужчина хитро стрельнул глазами и вскользь осмотрел присутствующих.

‒ Что ты пристал к Юлии Васильевне? ‒ возмутился Леонид Маркович. ‒ Следи за своим языком.

‒ Вот именно! ‒ подключился к нему другой. Я удивленно обернулась на своих защитников. Большинство были хмуры и по всей видимости солидарны с моими пожилыми рыцарями. ‒ Она столько лет тут работает, правая рука Павла Григорьевича, а ты ещё и полугода не проработал!

Как бы эти дяденьки не бросились на зачинщика с кулаками, слишком грозными они выглядят.

‒ Прошу успокойтесь. ‒ глазами улыбаюсь мужчинам и те выдохнув, довольно расправили плечи, стали позади. ‒ Меня назначил не Павел Григорьевич, а Тимофей Маркович. Если у вас есть претензии, прошу, на три этажа выше и прямо по коридору до упора.

Развернулась на каблуках и не дожидаясь ответа ушла, а за мной всё остальные. Приятно, конечно, ощущать поддержку оттуда, откуда не ждешь.

‒ Юлия Васильевна… ‒ останавливаюсь неподалеку от входа в приемную и оборачиваюсь к Леониду Марковичу. ‒ Это не мое дело, но вас правда главный призвал?

‒ Ты так говоришь, будто я демон. ‒ заговорщицки зашептала я в ответ. Мужчина встрепенулся и стал озираться.

‒ Что вы! Я же не в этом смысле.

‒ Я пошутила, да, призвал меня он. ‒ улыбаюсь мужчине. ‒ Спасибо вам, что вступились, но я и сама бы справилась.

‒ Да что вы, не за что, я этого паршивца слушать не мог больше. Ересь говорит, лживые слухи распускает. Вы не переживайте, я его лично проучу.

С приподнятым настроением распрощалась с мужчиной, ушла в кабинет и уже через полчаса ко мне пожаловал тот самый демон.

‒ «Юлия Васильевна, пришел Андрей Петрович, говорит срочно.»

Только его мне на голову не хватало.

‒ Пропускай.

В кабинет вальяжно прошел Глыбов и приземлился в кресло напротив, а смотрит как уверенно.

‒ Здравствуй, Юленька, как тебе на новом месте? Хотя чего я спрашиваю, все лучше, чем в угрюмой приемной сидеть. ‒ разулыбался тот.

‒ Здравствуйте. Хорошо, все устраивает, но в приемной как-то спокойнее. Что вас привело?