Энн Чарлтон - Счастливая находка
— Привет, Грэхем. — Она распахнула перед ним дверь. Она была почти рада его приходу. — Кофе хочешь?
Грэхем покосился на нее, и она вспомнила, что он не пьет кофе, потому что кофеин вызывает повышенное сердцебиение. Он сделал глоток воды из бутылки, висевшей у него на поясе, и взял у нее из рук книгу.
— А, это же интереснейшая книга по теории эволюции…
Биология была его любимым коньком. Пока он говорил, Александра размышляла о тайнах физического влечения. Мысли ее упорхнули обратно, в офис Райли.
К его письменному столу…
Вот она лежит в бесстыдной позе на его гладкой поверхности. Под пристальным взглядом отца — с портрета, написанного ее матерью. Чем не семейная сцена?..
— …посмотри сюда, — продолжал Грэхем, — просто поразительно, как устроена человеческая рука: большой палец расположен так, что способен делать самые искусные движения…
Наконец он закрыл книгу, пощупал пульс и заявил, что ему пора. Он подробно описал маршрут, по которому побежит, и сказал что-то насчет завтрашнего вечера. Когда он ушел, она поняла, что согласилась пойти с ним завтра в кино. Александра хотела его догнать, чтобы сказать, что не сможет пойти, но Грэхем был уже далеко.
Может, это к лучшему, решила она и, выйдя на улицу, достала из кармана клочки записки и развеяла их по ветру.
Глава восьмая
Райли не звонил.
Звонили покупатели. Позвонила ее мать. Позвонил механик из гаража, сообщивший, что ее грузовичок будет готов только завтра. Позвонила Пэм, чтобы снова извиниться и поблагодарить, а также рассказать, что мать Джефа ходила к психотерапевту, а Саванну они перевели на козье молоко и она его отлично переносит, и спросить — не будет ли это слишком большой наглостью просить Александру еще об одном одолжении — стать крестной матерью Саванны.
— Джеф звонил сегодня утром мистеру Темплтону и попросил его стать крестным отцом… — добавила Пэм.
Сердце Александры сделало кульбит.
— …но мистер Темплтон отказался, — уныло продолжала Пэм. — А нам так хотелось, чтобы вы оба были крестными!
— Почту за честь стать крестной матерью Бре… Саванны. Между прочим, я все забывала спросить — кто этот Райли, о котором ты написала в записке?
— Какой Райли? — Пэм была в явном недоумении. — Ах, вы имеете в виду Келли! Это Шон Келли. Он работает уборщиком в джазовом клубе, и я ему иногда помогала до того, как родилась Саванна. Он ко мне очень хорошо относится. Вот я и решила написать о нем на случай, если вы не смогли бы присмотреть за Саванной, а обратились бы прямо в социальную службу.
— Келли? Но там явно читалась первая буква «Р» и было одно «л»! Я и отправилась в клуб, чтобы разыскать Райли.
И нашла.
— У меня всегда были нелады с почерком в школе, да и с орфографией тоже. Но я была в таких расстроенных чувствах, когда писала записку. — Помолчав, Пэм спросила: — Вы хотите сказать, что познакомились с мистером Темплтоном в клубе? И не знали его раньше? А я решила, что вы давно знакомы. Вы так смотрели друг на друга!
— Как смотрели? — возмущенно спросила Александра. — Впрочем, не имеет значения. На какой день назначены крестины?
Минуло два дня. Райли так и не позвонил. Он пресытился их связью практически до того, как она началась.
Когда перед самым закрытием магазина раздался телефонный звонок, Александра машинально сняла трубку.
— Александра, — сказал Райли.
Кровь бросилась ей в голову.
— О, это ты, Райли! — Как будто у кого-нибудь еще был такой голос!
— Твоя мать, — сказал он, и ей показалось, что он говорит сквозь стиснутые зубы, — у меня в офисе с моей матерью.
— Что? Моя мать?
— Ее обвинили в противоправном проступке. А у нее сложилось ложное представление, что я являюсь ее адвокатом на том основании, что она пишет мой портрет. Она заявила прессе обо мне, как о своем адвокате, без моего согласия. Я оказался в глупейшем положении. Приезжай немедленно и забери ее домой.
— Она звонила мне сегодня утром и ничего не сказала о том, что пишет твой портрет.
— Возможно, она посчитала, что это к делу не относится, — отрезал Райли. — Я, видимо, был не в себе, когда согласился позировать. Как же я не подумал о том, чем это может кончиться, ведь вы одна семейка!
Только тут до нее вдруг дошел смысл сказанного Райли.
— Какой противоправный проступок?
— Впредь, если кто-либо из вашей чокнутой семейки будет обвинен в похищении или порче общественных зданий с помощью граффити, прошу звонить другому адвокату.
В офис Райли Александре пришлось ехать с Грэхемом, совершенно неожиданно появившимся в магазине.
Рона была поглощена беседой с матерью Райли. Миссис Темплтон внимала Роне с вниманием, граничащим с восхищением.
Дверь в кабинет Райли была открыта настежь, и Александре показалось, что оттуда доносится шорох бумаг.
— А, Лекси, привет! — Рона посмотрела на Александру, а потом на Грэхема. — Райли решил умыть руки, — улыбаясь, сказала она, уверенная в том, что ее рано или поздно простят. — Можешь отвезти меня домой?
— Нет, не могу. Моя машина в ремонте до завтрашнего дня.
Александре стоило больших усилий не смотреть на распахнутую дверь, ведущую в святилище. Бумаги снова зашелестели. У Райли, совершенно очевидно, не было намерения появляться.
— Рона, что произошло? Какой противоправный проступок? Какие граффити?
— Ну, это не совсем граффити, — отмахнулась Рона. — Просто небольшие поправки с целью улучшения…
— Улучшения чего?
— Плаката. А это твой друг? — спросила Рона, с интересом разглядывая Грэхема.
Александра представила его.
— Я большой поклонник вашего искусства, миссис Томпсон, — сказал Грэхем. — Александра говорит, что у нее нет ни вашего таланта, ни способностей отца, но, смею заметить, что в ней просто не проявились гены. Я думаю, что ее потомство унаследует ваш талант.
Как только в приемной раздался голос Грэхема, на пороге кабинета появился Райли. Он был в рубашке и галстуке, с двухдневной щетиной на подбородке.
«Господи, укрепи меня!» — стала молиться Александра.
Накаченные мускулы Грэхема блестели от пота. Однако Райли, несмотря на явные достоинства Грэхема и то обстоятельство, что сам он не удосужился за несколько дней ей хоть раз позвонить, посмотрел на Александру с удивлением: мол, ты до сих пор не дала этому человеку отставку?
Такой великолепный и такой высокомерный! Она никогда не свяжет свою судьбу с человеком, который настолько уверен в своем превосходстве. Безмятежно улыбнувшись, она представила ему Грэхема. Мужчины крепко пожали друг другу руки. К удивлению Александры Райли стал расспрашивать Грэхема о его увлечении спортом.
