Синтия Виктор - Единственная
Она не доставит ему удовольствия и не станет отвечать. Карлин решила продолжить беседу с Наташей, но, оглянувшись назад, увидела, как Тони Келлнер нежно ласкает ее подругу. Казалось, будто все и вся действовали ей на нервы. «Не стоит заводить разговор», — решила Карлин, закрывая глаза и делая вид, что спит, пока они ехали к Саратоге.
Ярмарка, на территории которой располагался зал Шрейера, сияла рождественскими огнями.
— Похоже, весь штат Нью-Йорк отправился сегодня за покупками, — изумилась Карлин, пока Бен озабоченно искал место для стоянки на парковочной площадке.
Когда ему удалось наконец найти место примерно в миле от входа в павильон, все четверо пассажиров замерли на секунду, пораженные царившей вокруг суматохой. В конце концов Бен нажал на ручку двери и нарушил всеобщее оцепенение.
— Пойдем, сестренка, у тебя сегодня великий день.
Часом позже Наташа, одетая в прозрачное длинное белое платье, с волосами, собранными в свободный, низко расположенный пучок, стояла в окружении ярких огней и громкой музыки, ее появление было встречено волной аплодисментов. Когда она грациозно пошла по дорожке, поворачиваясь каждые несколько секунд, чтобы можно было оценить одежду со всех сторон, Карлин уловила приглушенный гул голосов в конце зала. Та пугливая, робкая Наташа, которая жалась на заднем сиденье автомобиля, исчезла, сейчас она была сама невозмутимость. Гармония ее движений, посадка головы наводили на мысль, что всю свою жизнь она занималась демонстрацией мод. Площадка прессы неистовствовала. «Как ее имя?», «Сколько ей лет?» — слышала Карлин шепот людей с блокнотами на коленях. Камера оператора местной телекомпании следовала за Наташей, поднимаясь и опускаясь, когда она демонстрировала изящные линии своего платья, звукооператор забыл о своей аппаратуре и с откровенным восхищением смотрел на Наташу. Тони Келлнер неистово хлопал Наташе, когда она уходила со сцены сменить наряд. Карлин и Бен оба встали, когда модели вышли поклониться в последний раз перед окончанием шоу.
— Она великолепна, — обратился Бен к Карлин, не в силах сдержать волнение, когда все собравшиеся зааплодировали Наташе громче, чем другим моделям-школьницам. — Просто великолепна.
Карлин улыбнулась в знак согласия, ее радость за Наташу была так велика, что она не отдавала себе отчет, с кем соглашалась.
Через двадцать минут Наташа появилась уже в собственной одежде, но не одна, а в сопровождении двух мужчин и трех элегантных женщин, очевидно, они представляли организаторов конкурса.
— Послушайте, Бен, Карлин, — Наташа от возбуждения с трудом подбирала слова, — мы пойдем праздновать, скажите маме, что я скоро буду дома. Нет, то есть как только смогу. Я хочу сказать, мистер Картрет обещал отвезти меня и Тони в Вестерфилд. — Она кивком указала на мужчину в синем костюме в тонкую полоску, стоявшего слева от нее, и шепнула: — Он знает агентов в Нью-Йорке.
— Не волнуйся, мы прекрасно сами найдем дорогу домой. — Бен шутливо взъерошил ей волосы.
Наташа успокоилась, аккуратно поправила прическу и, крепко держа Тони за руку, направилась к выходу вслед за остальными.
Возвращаясь к автомобилю под уже начинающим темнеть зимним небом, Карлин и Бен не в силах были хранить гробовое молчание после блистательного Наташиного успеха.
— Господи, она была так прекрасна, — ликовала Карлин, мысленно возвращаясь к первому Наташиному выходу в длинном белом платье.
— Знаешь, — выехав на хорошо освещенную дорогу, ведущую к шоссе, Бен быстро глянул на девушку на переднем сиденье, — я не ожидал, что она сможет так держаться, не растеряется перед всеми этими людьми. Она была просто сногсшибательна.
Карлин кивнула и даже слегка улыбнулась ему.
— Но этот новоявленный Ретт Батлер, честно говоря, действует мне на нервы, — добавил Бен.
Карлин рассмеялась.
— Помню Тони, когда ему было шесть, и могу поклясться, что тогда у него не было и половины этого акцента. Как он умудряется год от года становиться все более южанином, живя в двухстах милях от канадской границы?
— Я-я-я не знаю, мисс Ка-а-арлин.
Карлин не могла не расхохотаться, плотину прорвало, и всю дорогу до границы штата они восстанавливали в памяти выступление Таш и болтали, словно никогда не ссорились.
Примерно через час Бен посмотрел на часы на приборной панели — половина восьмого.
— Ты, наверное, проголодалась, — обратился он к Карлин, почувствовав, как голоден сам, — никто из них с утра ничего не ел.
— Пожалуй, да, — ответила Карлин, а про себя честно призналась: «Нет».
В суматохе дня у нее как-то совершенно пропал аппетит. Ей было хорошо от согревающего соседства Бена и от того, что он вел себя, как прежде. Неожиданно осознав это, Карлин смутилась и смогла только кивнуть, когда Бен предложил заехать в ближайшее кафе на шоссе.
Едва они открыли дверцы автомобиля, их окатили пронзительные звуки музыки, а войдя через главный вход, они оказались в большом полутемном зале с тремя длинными рядами деревянных столиков, занятых молодыми мужчинами и женщинами, и с автоматическим проигрывателем, оравшим рок-н-ролл. Они уселись, и Карлин вдруг притихла. Бен, заметив изменившееся настроение девушки, хотел узнать, что случилось, но решил не идти на риск — не приведи Господь начинать все по новой. Не спрашивая ее, он сам заказал для обоих гамбургеры и кока-колу, и Карлин одобрительно кивнула. Бен чувствовал себя неловко, глядя, как она наблюдает за парами на площадке для танцев. Он сходил с ума по ней с тех пор, как у них началась эта последняя война. Карлин, когда хотела, могла быть такой неприступной и холодной, но сейчас в тусклом свете придорожного кафе ее лицо светилось мягкой красотой. И эти несколько часов в автомобиле она была, гм, была самой собой.
Бен уже почти не помнил, из-за чего началась их ссора, сейчас он с трудом сдерживался, чтобы не провести руками по ее длинным каштановым волосам, на которых мерцали искорки от вращавшегося в центре комнаты светильника. Пожалуй, в этом незнакомом шумном месте они могли начать все вновь. Проигрыватель играл «Рожденный бегать», и все в баре хлопали в такт парам, отплясывавшим на площадке. От плотной пелены дыма и острого запаха пива Бен чувствовал себя пьяным.
— Пойдем! — Он отодвинул стул и встал. — Давай потанцуем, пока подадут еду. — И протянул ей руку.
В глазах Карлин он прочел нерешительность. Казалось, она прикидывала, насколько далеко друг от друга они смогут находиться, танцуя под «тяжелую» музыку, но наконец приняла его руку.
