Ивана Трамп - Только про любовь
– Я всегда буду участвовать, – возразила Катринка.
– Всегда, – повторил Иржка, пожав плечами. – Карьера спортсмена хороша, пока она продолжается, Катринка, и, поверь мне, она никогда не продолжается слишком долго.
Все, что предсказывал Ота Черни и на что надеялся Иржка Коваш, сбылось. Природные способности Катринки, спортивный азарт, упорная работа вывели ее в чемпионы, и в результате она была щедро одарена властями. Так щедро, что иногда Иржка думал, что квартиру, где жила теперь их семья, они с Миленой получили только благодаря успехам дочери. Их фамилия вдруг возглавила – просто чудо какое-то – список очередников на квартиру после того, как благодаря Катринке местная команда победила на каких-то важных соревнованиях. И после, когда он получил прибавку к жалованью больше обычной, до него дошло, что это тоже, может быть, благодаря Катринке; ее достижения, похоже, компенсировали то, что он не был членом коммунистической партии. Во всяком случае, это вполне возможно.
Он слышал, как Милена тихо двигалась сейчас по кухне, готовя обед и умышленно не вмешиваясь в его разговор с Катринкой. Она была уверена, что Иржка займет твердую позицию по отношению к дочери. Порой она считала, что он слишком снисходительно относится к ребенку, которого знает и понимает, а он часто считал ее слишком строгой.
– После того, как закончатся занятия в школе, и до начала тренировок ты будешь работать со мной в спортивном комплексе, – в конце концов принял решение Иржка.
– Но, папа, – в голосе Катринки звучало уныние. – Я собираюсь поехать на ферму. – Кроме того, что она любила ферму и каждый год с нетерпением ожидала поездки туда, в этом году это были ее единственные каникулы. Тренировки – общая физическая подготовка, ходьба, катание на лыжах по траве, – как всегда, начинались загодя, чтобы успеть подготовить команду к спортивному сезону.
– Не в этом году, Катринка.
– Но я же всегда ездила.
– Я не хочу об этом спорить. Этим летом ты поработаешь в комплексе. Всего несколько недель. Не так уж и долго. Он постучал по табелю, который лежал раскрытым на столе.
– Не кажется ли тебе, что ты должна как-то компенсировать вот это?
Катринка с неохотой взглянула на табель и кивнула. Она понимала, что ее ужасные оценки заслуживают наказания, но она и представить себе не могла ничего более ужасного, чем запрет поехать на ферму. Что подумают Франтишек и Олдржич? Они, наверное, вообще ничего не поймут. У них ведь всегда хорошие оценки.
– Ну, пожалуйста, папа, – попросила она. Иржка твердо покачал головой:
– Я решил, Катринка.
Ей с трудом верилось в это. Отец всегда был таким рассудительным, понимающим и прощающим. Зачем же сейчас он так поступает с ней? Она вскочила, быстро извинилась и выбежала из комнаты, не желая, чтобы он видел ее слезы.
Иржка посмотрел ей вслед, борясь с желанием догнать ее и сказать, что он передумал. Что произойдет, спрашивал он себя, если он ограничится выговором? Но именно это он сделал в прошлый раз. Он решил было положить конец ее занятиям по плаванию или музыке, но она прекрасно успевала и там и там. Катринка справлялась со всем, за что бралась, именно к такому выводу он пришел в последние несколько месяцев. Когда она намечала цель, то упорно трудилась. Когда шла речь о победе в соревнованиях, ее ничто не могло остановить. Но учиться для того, чтобы получать хорошие оценки? То, что это необходимо, просто не укладывалось в голове его дочери. Как ее убедить лучше учиться?
Иржка оглядел комнату. В ней стоял комплект мягкой мебели с зеленой бархатной обивкой, купленный в местном магазине; маленькое кресло привезли с фермы, его сиденье было покрыто вышивкой Милены. Круглый стол покрыт скатертью, которую вышила тамбуром Дана, а на подставке, которую смастерил Гонза в своей мастерской, стоял телевизор – в Чехословакии 1964 года он был роскошью. По стенам развешаны семейные фотографии. В ожидании обеда Иржка еще раз подумал, что комната очень уютна.
Их квартира находилась в десяти минутах ходьбы от квартиры его родителей, на верхнем этаже двухэтажного кирпичного дома, в котором всего-то было четыре квартиры. Похожие дома, оштукатуренные или из кирпича, образовали несколько улиц, которые разбегались в разных направлениях по склону холма. С одной стороны они оканчивались у деловой части города, с другой упирались в лес. Каждая семья имела свой собственный маленький садик и отдельный вход с внутренней лестницей, ведущей на второй этаж.
Так же как и в других, в квартире Ковашей было две спальни, гостиная и кухня, достаточно большая, чтобы вместить в ней приличных размеров стол. В садике Милена выращивала цветы, в том числе и розы, и овощи, которые по размеру и изобилию не уступали тем, что выращивали родители Иржки, причем Милена каждый год собирала все больший урожай. Перед домом стояла красного цвета «шкода», приобретенная два года назад. Когда Катринка пошла в школу, Милена снова начала работать библиотекарем в центральной городской библиотеке. Теперь, на две зарплаты, Коваши могли позволить себе некоторую роскошь: не только машину, телевизор и ежегодный отдых в Венгрии, Болгарии или Польше, но и, что было важнее всего, появилась возможность, хотя бы одному из них, сопровождать Катринку в поездках с командой на соревнования.
Им повезло, и Иржка знал это. У них все было. Правда, все они – включая Катринку – добросовестно трудились, в то время как другие увиливали или пользовались удобствами спокойной работы. Без сомнения, все, что у них было, Коваши заработали. Господь хранил их счастье и оберегал от ударов судьбы.
Иржка поднялся и пошел на кухню к Милене. Она готовила картофельные оладьи; ее руки и одна щека были в муке. С годами у него слегка раздалась талия и поседели волосы, но его жене время добавило лишь несколько морщинок на лице. Несмотря на то что Милена работала в библиотеке, вела дом, а зачастую шила для себя и Катринки, быт мало ее изменил, и она казалась мужу все такой же молодой, грациозной и стройной. И такой же красивой, хотя они были женаты более семнадцати лет. И он по-прежнему испытывал к ней влечение.
– Ну, – спросила она с озабоченным выражением лица, – ты сказал ей, что в этом году никакой фермы?
Он кивнул:
– Она чувствует себя очень несчастной.
– Нужно было учиться.
– Да, – согласился Иржка. Больше всего в жизни ему хотелось, чтобы жизнь Катринки была лучше, чем его и Милены. Она должна учиться.
Вдоль широких бульваров Свитова стояли серые здания с декоративными украшениями в стиле барокко. На боковых улицах трехэтажные здания были покрашены охрой, в розовый или серый цвет, а чудесная городская площадь в классическом стиле радовали глаз зданиями бледно-желтого, персикового, светло-зеленого и кремового оттенков. В городе был большой парк, технический колледж из красного кирпича, в котором Ота Черни преподавал физкультуру; фабрика по производству стекла, занимавшая огромную территорию; стоявший там помещичий дом стал рестораном, в стиле французских замков. На вершине горы, около города, расположилась киностудия. В городе был также кинотеатр: серое квадратное здание с низкой, плоской крышей, в котором показывали в основном фильмы из СССР и других стран Восточного блока – в дополнение к скудной отечественной продукции, и несколько театров, где шла в основном классика, так как немногие современные пьесы получили официальную поддержку. Была библиотека в стиле рококо, и ее подвал был полон запрещенными книгами. Рестораны города специализировались на национальных блюдах, иногда использовали и австрийскую кухню; большой продовольственный магазин с полками, заставленными продуктами: молоком, яйцами, мукой и прочим; рынок и обычный набор магазинов, торгующих мясом, одеждой, косметикой, мебелью и другими товарами – слишком дорогими, несмотря на регулируемые цены.
