Елена Рахманова - Женское счастье
«Так зачем ты вообще на свет уродилась, вечная деточка?» – мысленно обратился к ней Гоша. «А чтобы с ней было уютнее и теплее на свете жить, – неожиданно прозвучал голосок подсознания. – Стирать-убирать многие могут. А вот молчать за компанию так, чтобы на душе становилось легче, способны единицы. Или слушать так, что кажется, будто не только сказанное, но и невысказанное дошло до сердца собеседника…»
– Господи, что за нелепые мысли приходят на ум ни с того ни с сего! – разозлился Гоша и тряхнул головой.
– Ты о чем? – полюбопытствовал Василич.
Хочешь не хочешь, а пришлось отвечать.
– Да о нашем вчерашнем споре, – ответил Гоша и соврал лишь наполовину. – Ну ее, эту девицу! Считай, что я проспорил, и бери джип, когда потребуется! И так ясно, что мужика у нее нет, иначе он непременно здесь засветился бы. Как и детей. Такие клуши, как эта со своими бабушками, далеко чадушек от себя не отпускают.
– А может, дети у нее уже выросли и разлетелись кто куда? – высказал предположение приятель.
– По возрасту не получается. Вон какая она молоденькая!
Гоша определил возраст Татьяны по-другому, но спорить не стал. С какой стати? Однако невольно отметил, что слишком уж близко к сердцу принимает его друг все, что касается их пухленькой светловолосой соседки.
А Татьяна действительно обошла всех по очереди, справилась еще раз о самочувствии, от чистого сердца предложила помощь и, получив отказ, с довольным видом направились к шезлонгу, держа в руках детектив. Кончится лето, и тогда будет уже не до развлекательного чтива. Разве что в метро, когда на локте висит сумка с продуктами, а в спину тебя толкает юный качок, продирающийся к свободному месту.
Но счастье было недолгим. Стоило ей сесть, как старая парусина, что вытянулась и местами прогнила, разлезлась, образовав дыру. Татьяна и ойкнуть не успела, как оказалась на земле. «Хорошо хоть на мне джинсы, а то вид был бы и вовсе смехотворный», – подумала она, с трудом выбираясь из обрывков ткани, болтающихся между деревянными планками.
– Тань, ты чего? – крикнула ей через весь участок Ирина.
– Шезлонг порвался! – откликнулась подруга.
Ирина мигом оказалась рядом.
– Ну, мы это враз починим, – сообщила она, обрадованная, что снова есть над чем потрудиться.
– Милая, может, лучше купить новый? – поинтересовался из гамака Сева.
– Нет, не лучше, – тут же возразила супруга. – Новый могут украсть, а мы сделаем так, что ткань можно будет снимать и прятать, а на старую деревяшку никто не покусится!
– Хорошо, делай как знаешь, – примирительно произнес муж, а Татьяна спросила:
– Я могу тебе чем-то помочь?
– Возможно, если придется строчить на машинке, – задумчиво произнесла Ирина. – Но прежде я должна все обмозговать.
– Я в твоем распоряжении, – пообещала подруга и крикнула Полине Денисовне, которая убирала посуду со стола на террасе: – Мам, а куда вы плетеное кресло подевали?
Наступило странное молчание. Потом Полина Денисовна вышла на крыльцо и со вздохом сказала:
– Мы не хотели тебя огорчать, Танюша, думали, не заметишь. Но к нам тут ночью забрался Ваня и, видимо, стащил кресло.
Ее словно током ударило. Нет, не Ваня этому виной! Она же видела не точно такое, а именно их родное кресло на соседнем участке! Значит, интуиция ее не подвела и их новый сосед самый настоящий преступник. Но как это низко и подло – красть по сути дела у пожилых женщин и потом демонстративно выставлять украденную вещь на виду! Наверняка ведь неспроста он поставил ее сумку именно на их кресло.
Затихшая было тревога снова заползла в душу, мурашками пробежала по спине. Руки стали влажными и холодными.
– Ну и бог с ним, с креслом, – как можно беззаботнее произнесла Татьяна, и, похоже, безразличный тон ей удался.
Во всяком случае, Полина Денисовна со спокойным видом скрылась в дверях дома. Остальные слышавшие их диалог вернулись к прерванным занятиям.
Ирина тоже рванула было к своему шлангу, но подруга остановила ее, прошептав:
– Пошли куда-нибудь, поговорить надо.
– А что, собственно, случилось? – удивленно уставилась на нее Ирина. – Ты же не из-за кресла так переполошилась?
– Именно из-за кресла, – едва шевеля губами, произнесла Татьяна.
Испугавшись, Ирина направилась за подругой в дальний конец сада, в противоположную сторону от зарослей бузины.
Остановившись возле забора и оглянувшись по сторонам, Татьяна сдавленным голосом произнесла:
– Это не Ваня.
– Что – не Ваня? – не поняла Ирина.
– Не Ваня стащил кресло, а Гоша.
– Быть не может! – воскликнула подруга и тут же испуганно закрыла рот ладонью. – Но я же сама видела Ваню с папоротником, который он выдрал на вашем участке, – добавила она уже гораздо тише. – Его Степаныч привел.
– При чем здесь папоротник! – в свою очередь чуть не возопила Татьяна. – Я говорю о кресле, которое тоже своими глазами видела возле их с Василичем сарайчика!
– Ну и дела… – протянула Ирина, опускаясь на корточки. – А мне так хотелось, чтобы мы ошиблись.
– Мне тоже, – кивнула Татьяна, устраиваясь подле нее. – И что теперь нам делать?
– Как и договаривались: смотреть в оба, и ты не должна оставаться одна с тремя твоими старушками на даче. Сева еще неделю точно продержится. А там и у Людки отпуск подоспеет. Если бы дочка с внуками были бы здесь, она бы точно отправилась к себе в деревню. А сейчас она сама себе хозяйка и Володькиного согласия даже спрашивать не будет.
– Хоть в этом нам повезло, – вздохнула Татьяна.
– Это смотря кому как, – возразила Ирина.
В ответ раздалось виноватое:
– Прости, я не подумала… А как считаешь, кто у них главный? – спросила Татьяна. – Гоша или тот другой, в тельняшке?
– Какая разница: два сапога пара.
«Не скажи», – чуть было не произнесла Татьяна, но вовремя спохватилась. Разве приличной женщине может нравиться бандит?
И они замерли, думая каждая о своем, подперев подбородок рукой и являя собой весьма странную картину…
Глава 8
Сева затосковал и запросился домой. Ему уже надоели и свежий воздух, и экстремальные удобства «во дворе», и три восхищенные слушательницы, которые теперь смотрели с ним за компанию все боевики и новостные программы. Только Анна Дмитриевна время от времени замечала, что не понимает она всего этого, однако уже с легкостью ориентировалась в видах вооружения и в хитросплетениях сюжета. Правда, в силу своей натуры – приземленной, лишенной творческого воображения во всем, что не касалось готовки, – повариха порой доводила Севу до белого каления, требуя, чтобы он объяснил ей, почему в боевиках все происходит так, как происходить в реальности ну никак не может. Слова «по законам жанра» мало что ей говорили.
