Джэсмин Крейг - Любить – значит верить
«У меня такое чувство, словно мы живем в кинопавильоне!» – гневно сказала она как-то, готовясь к очередному торжественному обеду в присутствии всей семьи. – Я с удовольствием приготовлю обед, – ответила она наконец, откладывая мягкую щетку для волос и отпуская Энди на постель. Пока она не произнесла слов согласия, ей казалось, что она откажется от его предложения.
– Хорошо. Я пойду переоденусь во что-нибудь домашнее и не такое мокрое. Приходи, как только будешь готова.
– Мне надо предупредить домоправительницу, что я не буду обедать с остальными? – спросила Брук.
– Я сам об этом позабочусь, – коротко ответил Морган.
Когда он направился к двери, Энди громко сказал ему вслед:
– Пока, папа!
Морган задержался у двери. На его лице отразилось какое-то чувство, которое Брук не смогла расшифровать.
– Пока, Энди, – ответил он наконец. – Скоро увидимся.
7
После ухода Моргана Брук переоделась в ярко-зеленые вельветовые брюки и более светлую зеленую хлопчатую рубашку. Она сказала своему отражению в зеркале, что переодевается только потому, что джинсы у нее немного промокли, но ее глаза ответили недоверчиво-возмущенным взглядом, не приняв этой лжи. Она тряхнула своими длинными каштановыми волосами, освобождая их от шпилек, и дрожащими пальцами провела по губам коралловым блеском для губ. Еще секунду посмотрев на свое отражение, она схватила косметическую салфетку и безжалостно стерла с губ краску.
– Пошли, Энди, – сказала она, хватая сына за ручку. – Пора идти готовить обед.
Дверь в комнаты Моргана была открыта, и она вошла без стука, нерешительно остановившись на пороге, чтобы вобрать в себя все перемены, которые произошли здесь после ее исчезновения из Кент-Хауза.
Бывшая гостиная превратилась в многоцелевое помещение. Кухня и обеденная зона отделялись от остальной комнаты длинной перегородкой, в конце которой находился встроенный бар. Большой старомодный камин остался, но теперь по обе его стороны стояли уютные кресла. По мягкому ковру были разбросаны многоцветные пуфы. Тяжелые шторы, сдвинутые на вечер, были цвета темной терракоты. Теплое вишневое дерево кухонного гарнитура усиливало общее настроение спокойствия и комфорта.
Морган стоял за кухонным столиком, открывая бутылку вина, но, заметив ее появление, быстро поставил бутылку в ведерко со льдом и, пройдя через комнату, закрыл за ней дверь. Внезапно его квартира показалась ей совершенно отделенной от остального дома – и очень тихой.
– Добро пожаловать, – сказал Морган, нарушив молчание. – Я… по тебе скучал.
Брук так разволновалась, что не сразу нашлась, что ответить.
– Мне нравятся те перемены, которые здесь произошли, – заметила она, стараясь говорить непринужденно. – Комната выглядит гораздо уютнее.
– Я рад, что она тебе нравится.
– Привет, папа! – Энди завершил быстрый осмотр комнаты и, похоже, ее одобрил. Пару раз подпрыгнув на мягком пуфике, он вернулся к матери и, глядя снизу вверх на Моргана, с надеждой спросил: – Играть?
– Хорошо, пока мама готовит, мы поиграем. – Морган взъерошил Энди волосы. – Посмотри вон на то кресло, там в коробке для тебя кое-что есть.
– Киса? – спросил Энди с радостно вспыхнувшими глазенками.
Морган со смехом посмотрел на Брук.
– Этот проклятый кот! Теперь я жалею, что домоправительница случайно впустила его в дом. Он ведь должен был бы жить в сарае.
– Надо понимать так, что в коробке на кресле нет котенка?
– Нет, нечто менее волнующее. Деревянный поезд. Когда я его покупал сегодня днем, я считал, что он станет любимой игрушкой Энди. А теперь я в этом отнюдь не уверен. Рядом с кошкой…
– Я начну готовить, – сказала Брук. – По-моему, тебе пора спасать коробку, пока она не упала на пол. Энди плохо справляется с упаковками.
Морган послушался и устроился на ковре рядом с Энди, который отправил поезд в долгую поездку по полу комнаты.
Брук занялась обследованием кухонных шкафов, решая, что именно приготовить.
Быстро приготовить что-нибудь вкусное для нее не представляло проблемы. Работа у Тони не оставляла ей времени готовить блюда, для которых требовалось несколько часов резать и шинковать, а потом еще долго ждать, пока все будет готово. Она решила использовать куриное филе, которое Морган уже выложил из холодильника оттаивать. Смазав кусочки мяса сливочным маслом и приправив паприкой и свежим зеленым перцем, она запекла их в плите. Пока цыпленок готовился, она сварила рис и приготовила салат, заправив его лимонным соком, эстрагоном и растительным маслом. Через три четверти часа обед уже был готов и стол накрыт. Положив на один из стульев пуф, чтобы Энди доставал до стола, Брук пригласила всех садиться.
Морган снял Энди у себя со спины и встал, облегченно застонав.
– Слава Богу! – сказал он. – Еще пять минут скачек, и лошадка уже не дожила бы до обеда.
Энди не обратил внимания на ее приглашение: он был так возбужден, что даже говорить не мог. Слова, срывающиеся с его языка, мешались в невероятную кашу, превращаясь в бессмысленную болтовню. Брук поставила на стол салатницу, сильно ею стукнув о деревянную поверхность.
– Иди садись за стол, Энди, – приказала она резче, чем хотела. Поймав на себе вопросительный взгляд Моргана, она попыталась улыбнуться, но без особого успеха. Брук не знала, как себя вести в этой обстановке, так сильно напоминающей ее самые сокровенные мечтания. Накрытый стол, жаркий огонь в камине, улыбающиеся лица мужа и сына… Все это словно вышло из ее фантазий.
Она поспешила напомнить себе, что Морган даже не заикался о возобновлении семейной жизни. Вероятно, сегодняшний день, по его планам, должен был стать особым случаем, создать подходящую обстановку, чтобы уговорить Брук не продавать ее акции. Как только Морган добьется своего и заручится ее обещанием, он потеряет к ней интерес и снова станет прежним: будет пропадать допоздна на работе, а возвращаясь домой, почти не обращать на нее внимания.
– Ну, давайте садиться за стол, – нетерпеливо сказала она, недовольная тем направлением, которое приняли ее мысли. Брук пододвинула Энди поближе к столу, нарезала порцию цыпленка на крошечные кусочки и положила ее на тарелку Энди вместе с ложкой риса. Вручив Энди ложку, она села, стараясь не встретиться взглядом с Морганом. У него был настолько дружелюбный и спокойный вид, что ей с трудом удалось справиться с желанием отбросить настороженность и ответить ему улыбкой.
