Диана Чемберлен - Тайная жизнь
Он сел на землю на другой стороне котлована и начал работать. Молчание было для него невыносимо. Он чувствовал ее за своей спиной, довольную спокойной работой. Может быть, Кайл рассказал ей что-то вчера вечером. Может быть, она пришла домой и сказала Кайлу: «Этот малый действительно закрученный», а Кайл кивнул и сказал: «Ну, да, он ведь провел шесть месяцев в тюрьме, знаешь ли».
– Я нашла несколько маленьких кусочков, – внезапно сказала она, и он повернулся, изучая почву в ее руках. – Но они, черт возьми, очень грязные!
Он придвинулся к ней, и она положила маленькие коричневые кусочки на его ладонь.
– Это настоящая керамика, возможно, куски той чашки, которую вы нашли вчера.
Они работали спокойно вместе следующий час, просеивая почву и раскладывая свои находки на разграфленной бумаге. Было около одиннадцати, когда он встал и потянулся.
– Хотите апельсинового сока? – спросил он.
Она посмотрела на него. Ее губы были пыльными и прекрасными.
– Это будет великолепно!
Он взял две бутылки сока из холодильника в пикапе и вернулся к котловану. Она села на угол котлована, сдвинула шапочку и сделала долгий глоток. Она больше не походила на голливудскую актрису. Коричневая пыль покрывала ее икры и проложила дорожки между висками и подбородком.
Он опустился на противоположный угол и сделал глоток сока.
– Итак, что произошло с вашей мамой за эти дни в ее дневниках? – спросил он.
Иден уставилась на носки своих теннисных туфель, пока не сказала:
– Итак, ее мать покончила самоубийством, японцы напали на Пирл Харбор, и она научилась заниматься любовью сама с собой.
Бен улыбнулся в ответ на ее прямоту. Кайл, должно быть, не говорил ей всего.
– Я полагаю, что когда мир вокруг, вас рушится, единственный способ выжить состоит в том, чтобы обеспечить самому себе комфорт, – сказал он.
Она посмотрела на него.
– Я не думала об этом с такой стороны. – Она вытащила листок бумаги и карандаш из кармана шорт и что-то записала.
– Я не знал, что мать Кайла покончила с собой.
– Она была сумасшедшей, – Иден передвинула пальцем кусочки керамики, лежащие рядом с ней, на газету. – Она делала безумные вещи. У нее были галлюцинации. Она била мою мать и Кайла. Она выстрелила себе в голову, Кайл нашел ее. Ему было всего лишь около пятнадцати.
– Иисусе! Это должно было быть ужасно! А вы знали до того как прочли дневник, что она была сумасшедшая?
Иден кивнула.
– Меня многие дразнили за то, что моя мать жила в пещере, а бабушка была лунатиком. Дети в школе прыгали через веревочку с такой песней.
Она закрыла глаза и начала вспоминать.
«Старая леди Свифт была лунатичкой безумной,Стирала свои одежды и днем, и ночью безлунной.Ловила жуков на завтрак и летучих мышей к ужину,И сама себе мылила голову, когда ей было нужно».
Иден открыла глаза и посмотрела на него.
– Никто не принимал во внимание, что моя мать опубликовала двадцать шесть книг. Я могла бы говорить о моем отце, даже если бы никогда не знала его, потому что он был известной личностью. Он основал «Колбрук хроники».
– Я не знал этого. – Теперь он был полностью уверен, что Кайл не сказал ей. Она никогда не говорила бы с ним так открыто, если бы знала.
– Но кроме того, я узнала, что моя бабушка на самом деле не была моей бабушкой. Кэйт и Кайл были кузенами. Родители Кайла удочерили ее после того, как ее собственная мать покончила с собой.
– Много ранних смертей в вашей семье. Много самоубийств.
– Говорят, это передается по наследству.
– Вы когда-нибудь чувствовали что-нибудь подобное? – спросил он.
– Вроде тяги к самоубийству? Нет, а вы?
– Такая мысль приходила мне в голову после того, как мой брак распался.
Она поставила свой сок на землю между ног.
– А что покончило с ним, Бен? Или это слишком личное?
– Шарон покончила с ним, потому что… – Он заколебался. Он не мог и подумать о том, чтобы солгать. Умолчание – это одно, ложь – другое.
– Это слишком личное! – Она позволила ему выбраться из ловушки. – Извините, что спросила. Кайл говорил мне, что вы преподавали. Что вы очень известны как археолог. Почему вы здесь в заброшенных раскопках?
– Кайл не сказал вам?
– Он только сказал, что ваш развод был слишком тяжелым.
Бен кивнул.
– Это было плохо. И я…, действительно, не смог удержаться на работе. – Ладно, о'кей. Итак, вот оно. Ложь. Не явная, конечно, но теперь она, видимо, подумает, что у него был нервный срыв. Это все-таки предпочтительнее правды. – Кайл прослышал о моих проблемах и спас меня.
Она улыбнулась.
– Это его хобби, спасать людей. Он спас меня тоже сколько-то времени назад. Вы будете готовы вернуться к преподаванию, когда субсидия закончится?
Он смотрел на полоски пыли на ее щеках, на пряди белокурых волос, которые свободно падали на грудь у шеи, и желал, чтобы мог быть таким же открытым с ней, какой она была с ним.
– Это все несколько сложнее, – сказал он.
Иден уставилась в белый экран своего компьютера, пытаясь сосредоточиться на мыслях о матери, но была способна думать только о Бене. Утро с ним прошло в полной мере приятно. Она не надевала маски и сохранила себя. Она не имела в виду так много говорить с ним, но он воспринимал ее слова с интересом и уважением.
Его печаль тронула его. Он безвреден, Кайл. Он сидит там, в этом котловане, с телом футболиста и болезненной уязвимостью маленького мальчика. Боже, он был притягателен! Ему недоставало лоска Майкла, и, возможно, именно это нравилось ей. Ничего не отзывалось в ней, когда она была с Майклом. Тот факт, что журнал «Пипл» избрал его самым сексуальным мужчиной года, совершенно не производил никакого впечатления. Он думал, что она проявила геркулесову волю, когда отказалась спать с ним, но правда была в том, что ей казалось слишком легким сопротивляться. Могла ли она сопротивляться Бену? Представит ли он ей когда-нибудь такую возможность? Ей понравилось ощущение на себе взгляда его серых глаз, когда он пил свой сок в котловане сегодня утром. Разрез его рта, темные волосы на груди, которые курчавились чуть выше ворота голубой тенниски, движения его пыльных пальцев, разгребавших землю… У нее не было желания разыгрывать с ним роль, и это пугало и одновременно возбуждало. Если бы он захотел достигнуть того, чтобы она почувствовала себя женщиной по имени Иден Райли, а не актрисой, он бы этого достиг.
Но сегодня он не подходил к ней близко. Она чувствовала, что ее тело страстно желает этого, так же как и ощущения его пальцев на своем колене. Она улыбнулась при мысли о матери, чьи груди болели, когда она проходила мимо мальчиков из школы. Кэйт была такой реальной для нее теперь, такой человечной. Она включила компьютер и начала писать.
