Диана Чемберлен - Тайная жизнь
– Дневник не так легко читать, как я предполагала, – сказала Иден. – Оставаться объективной труднее, чем я думала, Кэйт стала для меня такой реальной.
Он кивнул, как если бы полностью был уверен, что так и должно было случиться.
– Как ты к этому отнесешься, Кайл? Я имею в виду смотреть на самого себя – актера, который играет тебя – нашедшего свою мать после самоубийства, копирующего тебя во всем. Сможешь ли ты вынести это?
– Это было давным-давно, Иден. Все, чего я прошу, это, чтобы ты преподнесла прошлое честно, чтобы не эксплуатировала его.
– Когда я закончу первую версию сценария, я бы хотела, чтобы ты прочитал его, – сказала она и снова удивилась сама себе. – Я хочу быть уверенной, что ты его одобришь.
– Меня это устраивает, – ответил он. Иден крепко сжала чашечку между ладонями.
– Кайл, я понимаю, почему ты так долго ждал, прежде чем рассказать мне о дневнике. Я понимаю, что я точно так же читаю твою историю, как и историю Кэйт. Я очень хочу, чтобы ты знал, как я ценю это.
Он медленно кивнул с задумчивой улыбкой на губах. Затем встал и пошел к двери.
– Я рад, что ты здесь, Иден, – сказал он. – Пора. Она позвонила Кэсси из кухни, прежде чем уйти на раскопки.
– Я красная, как земляничка, мамочка, – сказала Кэсси.
Иден услышала смех Пам со второго плана.
– Это все равно, как ягода, Кэсс, – сказала Пам. – Красная, как ягода.
– О, я красная, как ягода, мама!
– Не загорай, милочка, – она представила Пам, стоящую рядом с Кэсси и пытающуюся вмешиваться, как она увидела из этого разговора.
– У папы есть солнечный зонтик для тебя?
– У Пам есть. У нас есть навес для каждого. Мой голубой.
– Твой любимый цвет.
– Да, и знаешь что?
– Что?
– Это любимый цвет Эприл тоже.
– Я отпускаю тебя, Кэсс.
– И знаешь что еще? Завтра мы идем в парк Нерши.
– Это чудесно, Кэсси. – Она силилась придать энтузиазм своему голосу, который звучал направленно и невыразительно для ее ушей.
– Я позвоню тебе завтра вечером, чтобы узнать все об этом.
– О'кей.
– Я люблю тебя, милая.
– Я тоже тебя люблю, мамочка. – Иден слышала, как Кэсси дюжину раз поцеловала микрофон. Затем услышала голос Пам со второго плана.
– О, Кэсси, это отвратительно. Другие люди тоже будут пользоваться этим телефоном, ты ведь знаешь.
Иден услышала щелчок от повешенной трубки. Она несколько секунд прислушивалась к тишине, прежде чем повесить свою. Затем поднялась по лестнице в свою комнату и села в привычную плетеную качалку, прежде чем полились слезы.
ГЛАВА 9
Бен проснулся в таком же состоянии, в каком заснул: злой на самого себя. Рубашка все еще была под его головой на подушке, но за ночь она утратила запах Иден. Пора было выбираться из страны фантазии и вступать в реальный мир.
Зазвонил телефон, и он приподнялся на локте, чтобы ответить.
– Хелло?
– Бен? Это Алекс.
В течение минуты он ничего не отвечал. Он звонил Алексу Пэрришлу дважды после того, как вышел из тюрьмы, и в последний раз Алекс просил больше ему не звонить.
– Удивлен, услышав тебя, – сказал он.
– Это по делу, Бен. Ты помнишь Тину Джеймс?
– Конечно.
Тина была одной из наиболее перспективных его студенток.
– Она добивается должности в Стэнфорде и хотела, чтобы я попросил тебя написать ей рекомендательное письмо.
Вот оно как? У бедного старого Алекса не было другого выбора, кроме как позвонить ему, черт побери.
– Я думаю, что от моего письма будет больше вреда, чем пользы, разве не так?
– Я сказал ей об этом. Она считает, что не имеет значения, что ты делаешь в своей частной жизни, а в своей области ты имеешь имя и…
– Пускай, я сделаю это. – Он взял карандаш и пачку листов бумаги из подставки. – Дай мне ее адрес, и я пошлю ей копию.
– Хорошо, она сказала, что ты мог бы послать ее мне, а я бы ей переслал.
Бен вздохнул. Она хотела получить от него рекомендацию, но не доверяла ему своего адреса.
– Пусть так, – сказал он. – Итак, этим летом ты преподаешь?
Произошло некоторое замешательство на другом конце линии, поскольку Алекс обдумывал, продолжать разговор или нет.
– Да, только один класс.
– Как Лесли?
– Прекрасно.
– А моя крестница? – Обычно он говорил о восьмилетней дочери Алекса по имени – Ким – но он не хотел напоминать ему, как близки они когда-то были.
– Она в порядке.
– Ее день рождения через пару недель.
– Боже, у тебя безотказная память. Я и сам забыл.
– Алекс, я хотел бы, чтобы ты повидал меня.
– Мы ведь закрыли это.
– Ты слышал о происшедшем только с позиции Шарон. Дай мне шанс поговорить с тобой.
– Не могу, Бен.
– Не мог бы ты, по крайней мере, поговорить с Сэмом? Позволь ему рассказать тебе…
– Я говорил с Сэмом. Я знаю, он думает, что ты невиновен, но по правде, не знаю, на чем он основывается, кроме братской любви.
– Ты получишь какие-то законные основания. Ты мог бы помочь ему наметить путь к…
– Забудь это.
– Как долго мы были друзьями, Алекс? Я действительно думаю, что ты должен сделать это для меня.
– Я не должен тебе ничего. – Голос Алекса зазвучал на неприятной ноте. – Я скажу Тине, что ты сделаешь это письмо в течение недели или около того?
Бен стиснул зубы.
– Правильно, – сказал он и повесил трубку.
– Доброе утро.
Бен посмотрел из котлована и увидел Иден, щурившую глаза от утреннего солнца. Он почувствовал облегчение, увидев ее. Он встал.
– Я опасался, что вы можете не прийти после вчерашнего вечера, – сказал он.
Она спустилась по лестнице в котлован.
– Я хотела посмотреть, что еще тут можно найти. А она колючая, подумал он. Как ее мать, как и он сам.
– Кроме того, я думаю, Кайл использует все возможности, пока субсидия не кончится.
– Да, вы правы. У него есть пара аспирантов, но они уехали после того, как приехал я. – На самом деле, две женщины уехали на другой день после его приезда. Кайл пустился в какие-то объяснения по поводу их внезапного отъезда, но Бен знал, что это он был причиной.
Иден подняла пластик с квадрата земли, на котором она вчера работала, и подняла свою кисть.
– Иден, – сказал он.
Она подняла на него глаза.
– Я хочу извиниться за вчерашний вечер. Это было так давно, когда я был с кем-то. Я был взволнован! Сожалею!
– Все в порядке, – сказала она. Она не сказала: «Все в порядке, попробуем еще раз». Она исключила его. «Я прощаю тебя, но ты упустил свой шанс».
Он сел на землю на другой стороне котлована и начал работать. Молчание было для него невыносимо. Он чувствовал ее за своей спиной, довольную спокойной работой. Может быть, Кайл рассказал ей что-то вчера вечером. Может быть, она пришла домой и сказала Кайлу: «Этот малый действительно закрученный», а Кайл кивнул и сказал: «Ну, да, он ведь провел шесть месяцев в тюрьме, знаешь ли».
