Татьяна Тронина - Добрая злая любовь
Наташа бросилась за ним. Там, внизу, в знаменитой «трубе», всегда царила сутолока. На несколько мгновений она потеряла его из виду. Потом увидела и стала протискиваться сквозь толпу. Никита поднялся по лестнице на другую сторону Тверской улицы и перешел через дорогу. Маленький сквер возле бульвара – здесь тоже было много людей...
Никита прошел мимо круглого фонтана – там, в другом конце сквера, располагалось летнее кафе. Наташа, точно загипнотизированная, продолжала идти за ним. Теперь подойти к Никите и заговорить с ним было невозможно. Момент был безнадежно упущен...
Никита зашел в кафе и заказал себе кружку пива. Потом сел за один из столиков. Прихлебывая из кружки, принялся читать какой-то журнал. Рядом с собой он положил букет. Наташа тоже заказала себе кружку пива, но свободных столиков неподалеку от Никиты не оказалось. Она села на другом конце летнего кафе, продолжая наблюдать за ним.
Минут через пятнадцать к Никите подошел Сергей – наверное, это именно с ним он говорил недавно по телефону. Сергей тоже взял себе пива и принялся что-то оживленно обсуждать с другом.
Потом один из столиков невдалеке от них освободился, и Наташа пересела туда. Никита мельком взглянул на нее и тут же отвернулся. «Почему же он ничего не чувствует ко мне? Ничего похожего на то, что испытываю к нему я?» – с обидой подумала она.
– Нет, сценарий в форме пьесы меня тоже не устраивает, – произнес лысый Сергей и закурил сигарету. – Никита, ты должен придумать нечто особенное – ведь диалоги в нашем фильме будут играть второстепенную роль. Сценарий должен быть подвижен, вещественен, наделен цветом, музыкальной партитурой – он должен звучать как оркестр!
– Диалоги не могут играть второстепенную роль! – сердито возразил ему Никита. – Ты не забывай, что наш главный герой, Сойманов, – литератор как-никак.
– Кстати, а ты придумал имя героине? А то все – «она» да «она»...
– Мария, – сказал Никита. – Пусть будет – Мария. Самое подходящее имя для женщины.
– Не годится!
– Почему?
– Потому что в этом имени слишком много подтекста. Мне кажется, имя должно быть простое, общеупотребительное. Например – Люба. Любовь, то есть.
– Да в этом имени еще больше подтекста, если следовать твоей логике! – рассердился Никита. – Пусть уж Оля какая-нибудь будет. Или Наташа.
Наташа, сидевшая к ним вполоборота и делавшая вид, что рассматривает фонтан, закашляла, подавившись пивом. Он сказал – Наташа! Он произнес ее имя!
– А, как эта твоя, которая сегодня не пришла... – усмехнулся Сергей и прикурил следующую сигарету.
– Да, не пришла. Уж не знаю, почему. Она – моя спасительница. Я пропал бы без своих записей.
– Эх ты, растяпа! Как можно было забыть рюкзак в такси...
– Так ты же рядом был, мог напомнить...
– Делать мне больше нечего – за твоими вещами следить! – огрызнулся Сергей. – Так, что же, ты эту Наташу так и не видел?
– Нет, – улыбнулся Никита. – Дед сказал, что это симпатичная девушка, очень юная. Сказал еще, что у нее огромные глаза и странная прическа.
– Какая? – с любопытством спросил Сергей.
– Господи, ну а я почем знаю... Дед назвал ее «молодежным экстремизмом», ну а так – бог знает, что его слова значат!
«Хм, Никита Савельевич назвал мои «рожки» молодежным экстремизмом!» – улыбнулась Наташа.
– Наталья с огромными глазами... – засмеялся Сергей. – Тебе не кажется, что это близко к нашей героине?
– Ты прав... – усмехнулся и Никита. – Я очень жалею, что Наталья не пришла. У нее и голос был тоже странный, как будто она – не человек.
– А кто? – изумился Сергей.
– Призрак – вот кто! Я ведь об этом всю дорогу думал... Ну, не совсем призрак, а нечто вроде моего ангела-хранителя.
– Да, мистика... – с восторгом произнес Сергей. – Нам именно мистики сейчас и не хватает! Слушай, тебе надо Фишера найти.
– Кого?
– Рудольфа Фишера – был такой кинокритик в двадцатые-тридцатые годы. У него книга есть – «Магия женского образа». Он там изучил и обобщил все шедевры кинематографа начала века и сделал вывод, какой должна быть героиня. В смысле не внешних ее данных, а типичной модели поведения. Безумно интересно!
– А где достать его книгу? – оживился Никита.
– Вот это другой вопрос... – Сергей потер бритый затылок. – Я знаю, было одно издание, довоенное, но где его достать...
– Вполне в твоем духе – пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что.
– А чего ты ко мне привязался!
– Сам же сказал, что мне нужно достать книгу этого Фишера!
– Но не я же должен ее искать...
Они препирались довольно долго. Наташа с улыбкой слушала их разговор. Она была наполовину счастлива – оказывается, Никита думал о ней. Он даже считал ее своим ангелом-хранителем!
Допив пиво, друзья поднялись и направились в сторону бульвара.
А Наташа осталась сидеть. Точно завороженная, она глядела на букет, оставленный Никитой. Потом поднялась с места и взяла его. Розы и орхидея в блестящем целлофане, перевязанные лентой. Цветы, которые подарил ей Никита.
Наташа шла к метро, уткнув лицо в букет. О чем еще говорили друзья? Ах да, о какой-то книге...
* * *Дверь открыла Валентина Витальевна – Миркина мама. Седая, всегда улыбчивая, в огромных очках, к которым для надежности была прикреплена стальная блестящая цепочка.
– Наташенька пришла! – обрадовалась она. – Ну, заходи – Мирочка у себя, йогу изучает.
– Что изучает? – удивилась Наташа.
– Йогу, – умиротворенно повторила Валентина Витальевна. – Я так думаю, это не самое страшное из ее увлечений.
Миркина мама была человеком с позитивным складом ума.
Наташа зашла в комнату подруги. Там среди развала из книг и кассет, посреди наполовину развернутого коврика, сидела Мириэль Подкопаева и пристально изучала какой-то журнал.
– Наташка, привет! – деловито бросила она. – А я тут, понимаешь, позу лотоса пытаюсь принять. Говорят, очень полезно для здоровья. Минутку, сейчас разберусь с инструкцией...
– Конечно-конечно. Не отвлекайся... – Наташа села на стул возле двери.
Мириэль что-то бормотала себе под нос, разглядывая картинку в журнале.
– Ага, эту ногу сюда, а эту – туда... Руки тоже надо держать особым образом...
На Мирке были шорты и выцветшая васильковая майка. Кудрявые волосы торчали в разные стороны, словно только что через Мирку пропустили электричество. Один из пальцев на ноге был забинтован.
– Спину, значит, держим прямо... – бормотала Мирка. – Ну-ка!
Она с усилием завела ногу за ногу. Раздался отчетливый хруст.
– Мама... – прошептала Мирка и повалилась на спину.
– Что, больно? Ты сломала ногу? – перепугалась Наташа, бросившись к ней.
