Дружба, Inc - Алиса Лисина
Уйдя с госслужбы, папа перестроил дачу и сделал из нее дом, в котором можно жить зимой. В московской квартире он появляется редко, и щеки у него розовые, как у младенца. Даже возвращение на госслужбу ничего не изменило. Мне кажется, что, попробовав другой, гражданской жизни, он сам стал другим. Папа успокоился и перестал гореть на работе. К тому же он уже знает, что многого добился не только в плане карьеры, но и в плане материальном.
Тем не менее, застарелый гастрит периодически дает о себе знать. Для борьбы с ним папа закупает гигантские запасы «Ессентуков» и «Боржоми», которые добросовестно изничтожает. А заодно забивает холодильник якобы целебными напитками под названием «тан» и «айран». Правда, пить их он не может, так что когда содержимое бутылок портится, он их просто выбрасывает и покупает новые. Видимо, их присутствие оказывает на него благотворное психологическое воздействие.
Однако этим папа не ограничивается и придумывает себе диеты. И для желудка, и чтобы избавиться от небольшого, но упрямого животика, никак не желающего расставаться со своим хозяином. Последнее папино открытие в области диетологии — гречка с молоком. Доктор Аткинс отдыхает (впрочем, он давно уже отдыхает, уж простите меня за черный юмор).
Единственный минус новой диеты заключается в том, что разбавленную молоком гречку папа поглощает в весьма немалых количествах. К его искреннему удивлению, живот не только не уменьшается, но, наоборот, почему-то становится все круглее.
— К черту эту гречку, пора переходить на творог! — Папа, как всегда, решителен. — Вкусно, полезно для желудка, и похудеешь только так. Если есть утром и вечером один творог, откуда ваяться лишнему весу?
На мой взгляд, это звучит чересчур оптимистично. Наверное, стоит сообщить папе, что все зависит от количества съедаемого творога (поскольку это продукт весьма калорийный). Особенно если покупать творог на рынке, где меньше двадцати процентов жирности не бывает. Если ежедневно съедать по килограмму такого творога, то через месяц придется расставлять все брюки и пиджаки. Но мое мнение папе вряд ли интересно. Он сам себе диетолог.
Тем временем в комнате стихает пение, и можно вернуться за стол, не опасаясь за свою психику и барабанные перепонки. Папа, тем не менее, заявляет, что ему пора, слишком много дел. Естественно, ни у кого не возникает никаких вопросов. Даже у мамы, которой придется добираться домой на метро.
При этом она прекрасно знает, что никаких дел в воскресенье вечером у папы нет. Разве что распечатать на новом принтере сотню календарей или визиток со своим или ее изображением (или, что куда хуже, с моим). Увы, для этих целей папа отбирает самые удачные, на его взгляд, снимки, а наши взгляды в данном вопросе совсем не совпадают.
Заставить себя ограничиться десятком визиток или календариков папа не может. Он делает сотню и потом торжественно вручает свое произведение искусства тому, кто на нем изображен. Таково его последнее хобби.
В отличие от папы у нас нет столь убедительной отговорки. Никто не поверит, что наше затянувшееся присутствие у бабушки может отрицательно повлиять на судьбу страны. Так что мы остаемся и с притворным интересом выслушиваем мнения окружающих о политике и экономике (и прочих животрепещущих, но совершенно безразличных нам темах). Когда наконец большие бабушкины часы хрипло бьют семь вечера (что означает, что мы провели тут ровно четыре часа), я шепотом сообщаю мужу, что теперь мы вполне можем покинуть этот гостеприимный дом.
Игорь счастлив, хотя этого, разумеется, не показывает. Ребенок, напротив, опечален. На столе только появились привезенные нами торты, и он считает своим долгом их протестировать. Наверное, мы с Игорем не самые хорошие родители, но сегодня проявляем полное понимание. Конечно, нашему ребенку торты не особенно полезны, но мы охотно позволяем ему выполнить добровольно возложенные на себя обязанности дегустатора.
Следующие полчаса муж предусмотрительно проводит на балконе, а я помогаю маме мыть посуду. По истечении получаса раздувшийся и, кажется, уже засыпающий ребенок сообщает бабушке, что ему на понедельник задали кучу уроков. Торты после общения с ним напоминают развалины Дрездена после налета союзной авиации, но в голосе ребенка все же слышны некоторые колебания.
Кажется, он размышляет, не задержаться ли еще на какое-то время, чтобы повторить налет. Но потом все же понимает, что для того, чтобы впихнуть в себя хотя бы немного, придется не просто расстегнуть джинсы (их он предусмотрительно расстегнул, когда мы только сели за стол), но снять их совсем. А это в его возрасте уже несолидно. Так что прощается он довольно решительно.
И в самом деле — что делать в гостях, когда больше не можешь есть?
Похоже, что сегодня воистину прекрасный день. Еще утром мне казалось, что нас ждет куда более опасное мероприятие, но все прошло гораздо проще, чем я предполагала. Игорь пребывает в отличном настроении. Похоже, он счастлив, что мы так легко отделались.
— Ребят, а у меня скоро день рождения…
Ребенок произносит это как бы невзначай. Просто чтобы поддержать разговор. Мы втроем сидим в гостиной и пьем чай (к огорчению успевшего все переварить ребенка — безо всякого торта). И обмениваемся впечатлениями от сегодняшней поездки.
Все как раньше. Мы втроем, мы дружная семья, нам всем весело, и мы смеемся. Немного подзабытое, но жутко приятное ощущение.
— Так что с моим днем рождения?
Вопрос не ко мне, а к мужу. Именно он всегда придумывает программы праздников и меню. Подарки выбирает тоже он. И никогда не ошибается.
— Тебя, нечисть, угораздило родиться в канун Хэллоуина.
Так как смысл Хэллоуина — тыква, накупаем много больших тыкв и устраиваем пир. Суп из тыквы, тушеная тыква в качестве основного блюда, тыквенное варенье и тыквенные семечки на десерт…
Кстати, несмотря на то, что Игорь-младший действительно родился накануне Хэллоуина, на нечисть он совсем не похож. В нем нет ничего дьявольского или демонического. Для привидения он слишком тесен. В отличие от вампиров не любит мясо с кровью. Колдун бы из него не вышел (ему было бы лень запоминать рецепт зелий и снадобий). В общем, на молочного поросенка он смахивает куда больше, чем на представителя нечистой силы.
Ребенок смотрит на отца с немым укором.
— 31 октября — это воскресенье. С одной стороны, хорошо — не надо идти в школу, с другой — опасно:
