Наследник для шейха (СИ) - Анна Гур
Не стоит даже надеяться, что Аяз хоть как-то будет милосердным, если наш обман с Каролиной вскроется. Шейх не простит, и наказание не заставит себя долго ждать. Вновь бросаю взгляд на мужчину, рассматриваю волевой профиль, и на мгновение кажется, что… встреться мы в других обстоятельствах… если бы передо мной не был властный и влиятельный шейх, если бы не сестра, которую я вынуждена спасать… что бы было, если бы мы с Макадумом просто встретились?
Не хочу отвечать на этот вопрос, так как у меня сердце ныть начинает. Я для себя открываю этого человека и понимаю, что нам не по пути.
Вообще. Без шансов. Все осознаю… но отчего же мне так больно?
И причина не в страхе, что наша афера будет раскрыта… вернее, не только в этом… просто идти вот так по саду, когда сильный мужчина держит тебя за руку… это почти свидание…
Торможу свои мысли. Не хочу думать о том, о чем думать не должна. Как сказал Аяз, самый манкий цветок обычно самый ядовитый. И это действительно так. Слишком применимо к самому шейху.
Этот зверь хоть и грациозен, и красив, но до безумия опасен. Он следит за каждым моим жестом, считывает эмоции, и я понимаю, что мне нужно срочно бежать, спасаться…
Потому что Аяз не простит… если все вскроется… он всю семью мою накажет…
— Ты боишься, Джамиля? — неожиданно шейх останавливается и смотрит мне в глаза.
— Ч-что? — отзываюсь чуть дыша и понимаю, что мурашки вновь бегут по спине, поджилки трясутся, но я боюсь в этом признаться.
— У тебя дрожат пальцы, — вновь давит интонацией шейх, делает шаг ко мне и ловит мое лицо за подбородок, чуть наклоняется, и солнце играет в его медовых радужках, — в твоих глазах будто застыл ужас…
— Нет… я просто… — хочу ответить, но большой палец накрывает мои губы, слегка ласкает контур.
— Не лги, красивая. Я этого терпеть не могу… за ложь караю безжалостно.
Прикрываю веки и сглатываю ком в горле. Шейху бы дознавателем работать, самые злостные преступники не выдержат такого натиска и признаются во всем…
— Мне… действительно очень страшно… — выдыхаю, все еще ощущая, как его палец ласкает мои губы.
Тянет меня к себе и берет в кольцо своих рук, прижимает к могучему телу.
— Я настолько пугаю тебя?
Отчего-то я четко ощущаю, что шейх забавляется. Он изучает меня, но на дне глаз будто вновь искорки вспыхивают.
— Настолько страшный?
— Да… — выпаливаю и цепенею, теряюсь, — то есть нет!
Выговариваю запальчиво, и шейх запрокидывает голову, начинает смеяться, а я… я замираю… разглядываю этого красивого мужчину, его бычью шею с выделяющимся кадыком, твердую линию челюсти и белоснежные зубы, которые сейчас Аяз так нагло демонстрирует…
Сердце вновь пропускает удар, и мне кажется, что эта картинка отпечатывается на сетчатке моих глаз.
Аяз прекращает смеяться и вновь на меня смотрит, проводит рукой по моей щеке и слегка ко мне наклоняется.
— Моя забавная маленькая жена… ты совсем не такая, какой должна быть супруга шейха.
— Это… это плохо?
Вновь пугаюсь не на шутку, кажется, что я сейчас сестру подставляю, семью, что шейх недоволен тем, как я себя веду, но Аяз неожиданно мне подмигивает и притягивает к себе еще сильнее, его губы накрывают мои.
Поцелуй совсем нежный, невесомый, не такой, как ночью, когда мужчина буквально поглощал меня, брал… но у меня все равно от его ласки голова кружиться начинает, и я обнимаю Аяза за широкие плечи, вцепляюсь в них как в свою единственную опору, чтобы не упасть.
Наконец шейх отпускает мои губы и выдает с нажимом:
— Пока не решил…
— Что? — не сразу прихожу в себя после его атаки, мое сердце колотится в груди со страшной силой, кажется, что я долго-долго бежала…
— Забавная девочка, чистая и искренняя. Мне нравится, как реагирует твое тело… оно уж точно не солжет…
Вновь притягивает к себе и пальцы впиваются в мои локоны, натягивают, заставляя изогнуться в сильных руках, в то время как Аяз скользит по моей коже голодным взглядом.
— Такая невинная искусительница, не подозревающая, как может вскружить голову мужчине… мне все в тебе нравится, красивая… и это меня напрягает…
Последнее слово Аяз произносит со злостью, даже с угрозой. Не дает мне в себя прийти, не позволяет ответить, вновь его губы накрывают мои. Спиной неожиданно упираюсь в кору дерева и понимаю, что шейх вновь загнал меня.
Его руки приходят в движение, проводят по моим плечам, груди, вызывая стон, который я не сдерживаю; неожиданно Аяз слишком сильно вдавливает меня в дерево — кора царапает кожу, и я вскрикиваю уже от боли.
Мужчина останавливается. Немного отстраняется, дает мне выдохнуть. Больше не давит, переводит взгляд мне за спину и хмурится, явно понимая, что шершавая кора болезненно впивается мне в незащищенную кожу.
Кивает своим мыслям и делает шаг назад, утягивает меня за собой и смотрит с высоты своего роста, пропускает пальцы сквозь мои локоны и присматривается.
— Чистое золото на солнце…
Отводит мне прядку за ухо и проводит по моей скуле костяшками пальцев.
— Тебя сложно не хотеть, красивая, и это напрягает…
Выговаривает как-то странно и вновь присматривается ко мне, уже не прижимает к коре, но и рук своих не убирает, притягивает к своей литой груди, поглаживает мою скулу.
Мне кажется, что шейх сейчас все же отпустит меня, но и тут я не попадаю в точку: Аяз тянет меня за волосы и вновь набрасывается на мои губы, сметает малейшее сопротивление, ласкает языком, пьет стоны.
У меня в ушах шуметь начинает, Аяз оглушает меня, будто дыхание забирает. Он пьет меня, ласкает языком так глубоко, что прямо кажется — имеет вот так, без тормозов.
Его напор слишком сокрушительный, я цепляюсь за широченные плечи шейха, царапаюсь как кошка, пытаясь унять пыл мужчины, выстоять под его напором, под жаром, которым обдает его тело.
В какой-то момент — не понимаю как — я кусаю Аяза за губу и буквально каменею, не зная, чего ожидать от мужчины, который буквально рычит и заставляет прогнуться в спине, выпятить грудь, которую накрывает горячий рот, — даже через одежду меня будто током бьет, а потом я вскрикиваю. Потому что Аяз отвечает тем же, кусает меня, а затем зализывает укус подобно зверю…
Его пальцы впиваются в мои волосы, а глаза буквально полыхают, когда шейх неожиданно отрывается от меня и смотрит так, что мне страшно становится от
