На расстоянии - Анастасия Стрижак

— Но зачем? Отец не даёт тебе денег? И почему ты стоишь в дверях?! Ты же знаешь как я не люблю, когда позади меня стоят. — протараторила она с легкой раздражительностью.

Клим тут же сделал несколько шагов, остановившись около кровати, он аккуратно взял стул у письменного стола и не спеша обогнув кровать, сел сбоку от неё. На него тут же нацелились темные глаза, которые выражали такие не понятные для него эмоции: то ли тусклая радость вперемешку с эмоциональным возбуждением, то ли злоба которую она пыталась скрыть. Изогнутый нос, как у него самого и её безумный взгляд, хоть и сама она выглядела довольно спокойной и даже умиротворенной — привели его в замешательство. Он подумал о том, что его визит снова приведет к эпизодам, из-за которых они не смогут какое-то время видеться. И это понимание причиняло ему дикую боль, ибо он не понимал, как собственный сын может расшатать её эмоциальное состояние. Она же должна радоваться? Ведь, так?

Внимательно рассматривая её лицо он пришел к выводу, что в данный момент, она кажется, уже вовсе ничего не испытывает. Её глаза потухли, и стали вновь пустыми, — безжизненно уставившись на него, она практически не моргала, и не выдержав, он отвел взгляд.

— Отец не обделяет меня в денежном плане. Мне просто захотелось самому заработать… — спокойно произнес он снова взглянув на неё. Густые, черные кудри достающие ей практически до поясницы находились в беспорядке и, только сейчас он обратил внимание, что на ней была надета ночная сорочка. Видимо, она только проснулась и даже не успела привести себя в порядок, в то время как он не смог сомкнуть глаз за эту слишком долгую ночь.

— Прошу, вернись к учебе как можно скорей. Ты же знаешь, как в наше время это очень важно. — мягко произнесла она и её взгляд приобрел теплоту. Клим тоже ответил ей улыбкой, но эта улыбка вышла печальной от понимания, что её время прошло. От того, что она никогда не покинет этих стен, не сможет напомнить себе: каково идти по переполненной улице, и каждый день встречать сотни новых лиц, и быть свободной…

— Хорошо, мам. — снова ложь.

— И как тебе работается? Получается? Коллектив хороший? — заботливо поинтересовалась она, что его слегка удивило.

— Да. Мне нравится.

Женщина внимательно оглядела его с головы до ног и тут же резко остановилось на его руке.

— Что с рукой? — обеспокоено спросила она, и схватила его за ладонь. Клим непроизвольно дернулся от неожиданности её захвата, который причинил боль, ибо она надавила на середину ладони.

— Немного поранился… — ответил он пытаясь осторожно высвободиться, через мгновение она расслабила хватку и ему это удалось.

— Будь аккуратней, сынок. — аккуратные черты лица смягчились, и он вновь поймал себя на мысли, что она обладает невероятной красотой, даже не смотря на выбивающийся из её нежного образа — изогнутый нос. Он вовсе не портил её внешности, скорей придавал некой особенности, изюминки. И то, что эта красивая, молодая женщина была обречена до последних своих дней волочить своё существование в этих стенах — лишало его всякой надежды, опускало его руки, словно часть его была заточена вместе с ней. Это понимание разбивало его сердце.

— Расскажи лучше, как у тебя дела. — решил перевести тему он. Женщина вздохнула, а затем пожав плечами снова уставилась в окно, которое находилось напротив неё.

— Всё нормально… у меня ничего интересного. — ему показалось, что её голос приобрел тоску. — Знаешь, давай лучше говорить о тебе. — она махнула истончавшей рукой и снова посмотрела на него.

— Конечно. Как пожелаешь. — закивал он, и понимая, что контакт налажен, позволил себе придвинуться к ней, и аккуратно взять её за руку. Холодная ладонь женщины сжала его руку, а затем улыбнувшись, она спросила:

— А как с девушками? Встретил ту самую? — она всё ещё продолжала улыбаться и с толикой неловкости поглядывать на него. Клим усмехнулся, и почему-то в его голове сразу же возник образ Элеоноры, и это его чертовски удивило. Нахмурившись, он качнул головой, желая прогнать её из своих мыслей, но та, кажется, не собиралась уходить — посылая вспышки воспоминаний о том дне, когда они познакомились, затем, когда он наблюдал за ней во время рабочих моментов, когда жадно целовал её…

— Смотрю, я задала правильный вопрос. — Из воспоминаний, которые приносили ему радость и одновременно грусть, его вырвал тихий голос матери. Часто поморгав он посмотрел на неё и, покачал головой:

— Нет у меня никого. Ты же знаешь, я не особо жалую долгие отношения. Мне мало кто по истине может понравиться. — он пожал плечами.

— Ты не договариваешь, — женщина одарила его широкой улыбкой, от чего ему и самому стало радостно, невзирая на то, что ещё секунду назад было невозможно паршиво. — Я не буду давить на тебя, вижу, что ты не хочешь признаваться… но только скажи, как её зовут и сколько ей лет. Обещаю, что после этого отстану от тебя. — мать заговорщически посмотрела на него и он понял, что не сможет обрубить её ожидания, и выпалил:

— Элеонора. Ей тридцать четыре.

Брови матери поползли вверх и её взгляд приобрел замешательство.

— Клим… ты меня удивил… — она нервно откинула пышную копну волос назад.

— Мам, я же говорил, что у меня никого нет. С этой девушкой ничего серьезного… мы не в отношениях, так что не принимай близко к сердцу. — поспешил успокоить её он, наблюдая как женщина занервничала.

— Нет, нет… здесь нет ничего такого… просто я немного не ожидала… — явно испытывая уже неловкость она принялась поправлять сорочку. — Она же старше меня всего на десять лет… Боже… — женщина резко замерла, а потом медленно повернула голову в его сторону. — Прийди в следующий раз с ней. — вдруг попросила она, от чего Клим расширил глаза.

— Что? Мам, я же говорил, что между нами ничего серьезного. Не надо… ладно? — его взгляд буквально умолял её передумать, но женщина была непреклонна.

— А что такого? Я очень хочу посмотреть на неё… наверное, она настоящая красотка.

— Да, она и правда хороша. Но ты не можешь меня о таком просить… мы с ней чужие люди… это