Обречён любить тебя (СИ) - Мелевич Яна
— Серьезно, давая просто отметимся и уедем, — передернул Канарейкин плечами, на всякий случай покосившись на сумку, потом на людей вокруг. Никому пока до них не было дела.
— Куда? — вскинула брови Боряшникова, оглядываясь на Радова. Она ждала, что он подойдет, но рыжий засранец только показал ей большой палец и принялся что-то обсуждать в Лавгриджем, давая им возможность поговорить.
— В гостиницу, пятизвездочную. Или какая тут самая приличная? Где нормальный душ, отдельный номер, приличная еда и бесперебойный интернет. Радова можно оставить, ему приключеньки по душе, — кивнул на Влада Татошка и махнул рукой. — Блин, серьезно, мы же не будем тут жить.
— Будем, — твердо отозвалась Боярышникова, на секунду опуская взгляд, затем вновь решительно взглянув на него. — Антон, это не туристическая поездка.
— Хорошо, — развел он руками, тяжело вздыхая. — Давай поиграем пару дней в хороших людей и уедем. Слушай, я же в жизни не поверю, что тебе это… нравится. Понимаю: Милан, Париж и Лондон порой надоедают своим блеском, но в нищих можно поиграть дома. Сгонять на неделю в какой-нибудь Сыктывкар и оттянуться с пьющими местными в ближайшем баре.
Боярышникова тяжело вздохнула. Антон ничего не понимал. Даже поездку эту рассматривал по-прежнему, как какую-то игру. Ему претило местное население, раздражала убогость и серость, по его мнению, Более того, он считал, что и Милана с ним просто шутит. Впрочем, чему удивляться. Можно вытащить золотого мальчика из дворца, а вот королевские замашки из него вытрясти получится не сразу.
— Мы никуда не поедем, — решительно заявила она, глядя Татошке в глаза. — Мы приехали помогать, этим и займемся завтра с утра.
А затем Боярышникова развернулась и пошагала в сторону полноватой негритянки, которая беседовала с кем-то по видеозвонку, кивая ей в знак приветствия С минуту Канарейкин стоял, открывая и закрывая рот, после чего возмущенно цыкнул, повернувшись в ее сторону и крикнув:
— Да к черту! Хочешь заниматься этой ерундой — удачи. Я поеду в отель, буду жить там, а ты можешь дальше торчать в этой помойке!
Милана махнула ему рукой, отвечая:
— Ага, вперед. Твой отец уже должен был заблокировать твои счета, а свободные деньги теперь есть только у меня. Можешь начинать искать спонсоров, которые за тебя заплатят.
Не успел Антон возмутиться, как на смарт-часах пришло уведомление. Стоило только открыть всплывшее сообщение, мимо прошагал Радов, весело хохотнувший:
— Что Антонина Павловна, денежки на брендовые туфли кончились? Ничего, жизнь она такая. Сегодня ты король — завтра уборщица в «Пятерочке».
«Уважаемый Антон Павлович, ваши дебетовые и кредитовые счета были заблокированы. По вопросу разблокировки и другим вопросам, просьба обращаться в банк по номеру…»
— Какого ежа, папа?!
Справочная информация*:
Джулиус Ньерере — отец нации, который, как говорят, объединил враждующие племена в единую и мирную страну.
Глава 12. Я тебя не знаю
Африка, Танзания
Туристам в Додома делать было нечего — в этом Антон успел убедиться лично, пока искал ближайший банк. Кроме храма сикхов, где его угостили чаем со сластями, именуемыми прассадом, да геологического музея с правительственной резиденцией — остальное в расчет не входило. Железную дорогу, построенную некогда германскими рабочими еще во времена колонизации, давно перестроили. Танзанийский университет Святого Иоанна и Университет Додомы любопытства не вызвали — подобных мест в России было полно.
В банке ему помочь не смогли. Вначале робот, затем и вызванный оператор сообщили на ломаном английском, что запрос на блокировку счетов произошёл вчера. Ему предложили позвонить в Москву и разобраться там, а Антон в сотый раз проклял свое нежелание создавать отдельный счет от родителей. Необходимости не было — папа ведь за все заплатит!
— Просни-и-ись и по-о-ой, — завыл кто-то у него над ухом.
С трудом разлепив глаза, Татошка вздрогнул и уставился на радостную физиономию Радова, склонившегося над ним. Тот уже был собран, одет, а влажные волосы успели немного подсохнуть. Потянувшись к смарт-часам на тумбочке рядом с низкой кроватью, Антон уставился на время.
Пять утра — во сколько встал этот псих?!
— Отвали, — буркнул он, отворачиваясь и накрываясь тонким пледом. Вопреки расхожему мнению, не так уж жарко было в Африке. Во всяком случае, в столице Танзании точно.
Его соседа, тихого скромного чернокожего парня по имени Имани, видно не было. Похоже, он тоже встал рано и отправился куда-то. Антон познакомился с ним, когда вернулся в общежитие ближе к вечеру: усталый, голодный и обреченный. Он даже не помнил, чем ужинал — подавали какую-то жареную птицу с большим количеством приправ, а к ней свежие фрукты и кукурузу. Госпожа Неема, то самая чернокожая женщина-администратор, все время спрашивала, не нужна ли ему помощь. Наученный горьким опытом больше ничего не просить, Татошка отказался. Хватило очередного приключения на рынке, когда один из местных за помощь в дороге до банка стребовал с него денег в местной валюте — танзанийских шиллингах.
Где бы их Антону самому взять.
— Мы через полчаса выезжаем, — проговорил Влад, устраиваясь с удобством на краю кровати Антона и не обращая внимания на его ворчание, включил запись на смарт-часах. — Сегодня первый день после того, как мы вступили на суровые земли Африки, — заунывно начал рыжий свою речь.
— Господи, свали уже! — рявкнул Татошка, сталкивая хохочущего Радова с кровати.
— А это Антон Канарейкин — мажор, брошенный родителями в суровые саванны для обретения понимания жизни на земле, — дразнился Влад, увернувшись от брошенной в него подушки. — Он еще не проснулся, но вы уже можете наблюдать это счастье на лице нашего отважного героя, которым львам накрутит хвост, а жирафам — шею.
— Я сейчас твою шею накручу, — прорычал Канарейкин, подскакивая с кровати. Он совсем забыл, что вчера разделся и сейчас щеголял в одних боксерах на радость целевой аудитории блога Владислава.
— Дамы, вы видите эти кубики? Знаю, что меня читает большинство женщин. После такого вы просто обязаны простить ему один несчастный сбитый столб…
— Вон! — заорал Антон так, что Радова мгновенно сдуло с места, и тут же тихо захлопнулась дверь в комнату. Правда спустя минуту за ней послышался громкий смешок.
— Тони, а потом позволишь сделать несколько фото в стиле «ню» для моих подписчиц?
— Я убью тебя, рыжий!
Вниз Татошка спустился спустя ровно через тридцать минут: злой, но умытый, хотя перебои с водой случились во время бритья. По словам вызванной на помощь Неемы: обычная ситуация, водопровод-то старый и кран к тому же подтекал. Но ведь воду всегда можно заказать — бутилированную за отдельную плату.
— Ты не будешь завтракать?
Канарейкин замер рядом с Миланой, удивленно смотрящей на него. На цифровом экране высвечивались какие-то списки и имена, которые Боярышникова помечала пальцем, расставляя галочки. Подле микроавтобуса крутился улыбчивый Энтони, яркие лучи солнца начали освещать землю вокруг, а остальные ребята из группы о чем-то весело болтали с довольным Радовым.
— Нет, — огрызнулся он, пнув мелкий камушек носком белого кроссовка. Милана прошлась взглядом по его телу.
Ему стало приятно, пусть смотрит. Почему нет?
— Ты вот так поедешь? — уточнила она, ткнув ему пальцем в грудь и касаясь хлопковой ткани белой футболки.
По оценке самой Боярышниковой, ее стоимость была явно больше, чем половина здания, где они жили. Про себя Милана еще раз отметила, сколь хорошо он сегодня выглядит. Каштановые волосы скоро выгорят на солнце, а кожа покроется ровным загаром. А не до красноты, как в ее случае. Ни нос с легкой горбинкой, ни недовольно поджатые губы его образ не портили. Когда Татошка молчал — просто мог считаться образцом идеального мужчины.
— Мне раздеться? Один уже предложил, — съязвил Канарейкин, напрочь портя все впечатления от его внешности. Милана прищурилась, коснувшись иконки на экране и сворачивая документ со списком.
