Мне страшно любить тебя (СИ) - Эммануэль Ласт
Все-таки со дня рождения брата прошло две недели. Как Данила будет себя вести? Если с пренебрежением, она точно обидится.
А, вдруг притворится, что ничего не было?
Тогда Поля просто поблагодарит его и из вежливости предложит чай или кофе. Он, конечно, откажется, вопрос будет закрыт и они продолжат жить каждый своей жизнью.
Но, когда в начале десятого в дверь позвонили, Полина поняла, что все ее попытки взять себя в руки пошли коту под хвост. И волосы не до конца высохли после душа, что за невезение!
Она выключила варочную панель, на которой шкворчали спагетти с сыром, зачем-то подвинула ближе к краю стола салатник и с запозданием вспомнила про бутылку вина, которую купила сегодня, но постеснялась выставить.
Дверной звонок опять нетерпеливо напомнил о госте у порога и Полина вышла в коридор. В ростовом зеркале в шелковых брючках цвета темного бургундского и таком же топе она выглядела как бледная поганка, но переодеваться было поздно.
— Привет.
Данила вкатил в прихожую красный велосипед с разноцветными кисточками на руле, золотым звонком и кожаной сидушкой. Не велосипед, а мечта. Поверх руля красовался огромный золотой бант.
— Привет…
Полина не знала, куда деть руки, он же спокойно стоял и смотрел на нее сверху вниз.
— Красивый, спасибо, даже лучше, чем на фото…
Данила кивнул, продолжив изучать ее взглядом, и повисла неловкая пауза. Он не торопился уходить, но и остаться не мог. Словно ждал, пока Поля соберется с духом, чтобы спросить:
— Чай будешь? — такие простые слова, а ощущение, будто она языком камни ворочала.
Данила повел широкими плечами, в глазах блеснула смешинка:
— Только чай?
Вопрос настолько сильно смутил ее, что Полина предпочла притвориться, будто не поняла подтекст:
— Еще ужин есть, хочешь?
На этот раз Данила расплылся в широкой улыбке и разулся.
— В прошлый раз было вкусно, интересно глянуть, что ты приготовила сегодня?
Они прошли на кухню, он сполоснул руки и тут же вытер о висевшее рядом полотенце. “Ничего не стесняется,” — подумала Полина и достала две тарелки и столовые приборы.
— Спасибо, что помог с велосипедом.
Они села за стол — он у стены, она ближе к окну. Паста источала восхитительный аромат прованских специй и плавленого сыра.
— Да не за что. Я бы и сам на таком катался, только сначала кисточки заплел в косички.
Поля усмехнулась.
— Ты что, это же самый шик!
— А дочка твоя не голодная? — будто между делом поинтересовался Данила и Поля пожала плечами.
— Она сегодня у бабушки, там об этом можно не волноваться.
Даня прищурился и отправил порцию спагетти в рот, а у нее по спине побежали мурашки. Он же просто так спросил или ей показалось?
— А ты и правда вкусно готовишь.
— Да ладно, испортить макароны надо еще постараться.
— Сомневаюсь, что есть вещи, которые ты можешь испортить.
Данила снова говорил ей комплименты и смотрел так, что сердце заходилось в трепетном волнении, тянулось в поисках нежности и ласки. Но как понять, что его интерес искренний?
Полина знала, что процент счастливых отношений, начавшихся с секса, непростительно мал, но он был. И продолжала спрашивать себя, а их спонтанный секс приведет к отношениям?
— Чай или кофе?
— Кофе, — Данила встал вместе с Полиной, отнес в раковину грязные тарелки.
И когда она открыла шкаф и потянулась за растворимым кофе, подошел сзади и положил руки на талию. Замер, а Полина, которая хотела, чтобы он это сделал, но совсем не ожидала, что так и будет, сглотнула.
Руки сами легли поверх его ладоней, разрешая большее, и Данила придвинулся вплотную. “Это ошибка!” — мелькнуло в голове и тут же погасло. Расстворилось в волне захлестнувшего с головой желания — дикого, необузданного, но на этот раз осознанного.
Данила развернул Полину лицом к себе и подхватил под ягодицы, так же, как и тогда, на кухне загородного дома. Она не сопротивлялась. Крепко обвила ногами его торс и в ответ получила смачный шлепок по заднице.
Зрачки расширились от удовольствия и Поля нежно коснулась пальцами его лица, первая инициировав поцелуй. Данила ответил — с жаром, словно она была самой желанной женщиной на свете.
— Куда? — прошептал в ее приоткрытые губы.
— Прямо и направо.
— Опять направо?
Полина еле слышно рассмеялась и этот глубокий, гортанный звук, искренний и откровенный, окончательно свел его с ума.
Данила отнес ее в спальню и положил на кровать. Поцеловал и снял футболку, позволив в полной мере насладиться собой. Поля привстала, провела пальцами по идеально очерченной груди и рельефному животу. Выдохнула, коснувшись тонкой поросли волос, берущей начало у пояса спортивных шорт. Потянула резинку на себя и, не прерывая зрительного контакта, отпустила, так что та звонко хлопнула по коже.
— Будешь наказана, — пообещал Даня и навалился сверху, вызвав новый приступ смеха.
Потянул на себя завязки ее домашних брюк и Полина расслабилась, позволив всему случиться. В этот раз они не торопились и не сдерживали себя. Изучали друг друга медленно, с наслаждением и Полина принимала Данилу не как случайного любовника, а как своего мужчину.
Таким, каким она хотела его видеть.
Глава 27
— Ты можешь остаться до утра, я не против. Свекровь привезет Ульяну только завтра вечером…
Полина лежала на постели, подложив руку под голову. Обнаженная, измотанная… но довольная. Нет, не так — пресыщенная любовной страстью. Край одеяла небрежно наброшен на ягодицы.
Может, это заставит его передумать?
Но Данила был непреклонен.
— Знаешь, предложение, конечно, заманчивое, но я люблю просыпаться у себя дома. Да и сплю на новом месте плохо.
— Ну, ты же не спать сюда ехал…
Полина закрыла глаза, чтобы не видеть, как он собирается. Внутри нарастало нервное чувство потери. Что с ней? Почему так глухо в груди и хочется плакать?
Щелкнула застежка часов и Данила наклонился, чтобы чмокнуть Полю в кончик носа. Она в ответ обвила его шею руками и притянула к себе, заставив лечь рядом.
— Я в одежде, Полин.
— Я знаю, просто дай мне еще минутку.
Он вздохнул и она заглянула в его глаза. В них больше не горел огонь страсти и Полина чувствовала, что, хотя она и не раздражала Данилу, ему здесь делать было нечего.
Он получил то, зачем пришел, и не ушел сразу лишь из вежливости.
— Мы снова это сделали, — прошептала тихо, нежно касаясь пальцами его макушки.
Волосы отросли, но ненамного. Недостаточно, чтобы она могла зарыться в них
