Сердце Дьявола (ЛП) - Марч Меган

Серьёзно? Я бросаю взгляд на шедевр на потолке, спрашивая мужчину наверху, почему он не может оставить в стороне бывшую любовницу Джерико. Ответа нет.

Поппи кривит идеально накрашенные губы, когда её карий взгляд скользит от моих волос вниз к туфлям. Я ещё крепче цепляюсь за вновь обретённую уверенность, когда Супермен и Человек-Паук отступают на почтительное расстояние.

— Поппи. Джульетта. — Я вежливо называю их имена. — Какое интересное совпадение. Я тоже не ожидала вас здесь увидеть. Особенно вместе. — Я прикусываю язык прежде, чем сказать что-то ещё, хотя бы потому, что хочу спасти работу Саммер.

— Что ты здесь делаешь? — надменно спрашивает Джульетта. — Пытаешься заполучить следующего богатого бывшего мужа? Я слышала, что во второй раз это намного сложнее сделать.

— Прошу прощения? — спрашиваю я, высоко держа голову. Эти две женщины не имеют особого значения, но тем не менее, они явно слышали новости и не стесняются ковырять свежие раны.

— Я же говорила тебе, что Джерико никогда не остепенится. Неудивительно, что он подал на развод.

Я продолжаю улыбаться, даже когда её удар угрожает разрушить моё самообладание. Какая-то маленькая часть меня надеялась, что он на самом деле не подпишет бумаги, которые я подписала, но я никогда не признаюсь им в этом.

— Думаешь, что всё знаешь, не так ли, Джульетта? Кроме, как самой удержать мужчину.

Её лицо становится похожим на ястребиное.

— На твоём месте я бы не была слишком самодовольной. Он тебя быстро заменит. После того, как ради забавы прошёлся по нищебродкам.

Плотно сжимаю зубы, и только моё бесстрастное выражение лица может помешать мне оскалиться на неё.

Поппи избавляет меня от необходимости отвечать.

— Я удивлена, что ты снова не рыскаешь в поисках моего брата.

Мой взгляд останавливается на резко очерченных линиях её лица.

— Ты видела своего брата в последнее время? Или он слишком занят похищением людей и продажей наркотиков?

Лицо Поппи бледнеет, прежде чем она бросается вперёд.

— Как ты смеешь!

Я чувствую, как к нам приближаются Супермен и Человек-Паук, и поднимаю руку через плечо.

— Смею, потому что это правда. Если ты хочешь увидеть его снова, тебе, вероятно, следует найти его как можно скорее. Сомневаюсь, что он будет долго дышать.

Лицо Поппи не выглядит таким элегантным, когда оно искажено яростью.

— Ты врёшь. Мой брат никогда бы этого не сделал.

— Возможно, ты захочешь задать ему пару вопросов, Поппи. — Я расстёгиваю клатч, чтобы посмотреть время на телефоне. — А теперь я опаздываю на встречу. Прошу меня извинить.

— Ты ничего не знаешь, маленькая…

Позади меня раздается грубый голос с русским акцентом.

— Я очень сомневаюсь, что вы хотите закончить своё предложение, мадам.

Ах. Мой отец нашёл меня раньше, чем я его.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, на этот раз одетого в элегантный смокинг, накрахмаленную белую рубашку и бриллиантовые запонки.

— Добрый вечер. Прошу прощения за опоздание.

Джульетта Престон Прист с открытым ртом смотрит то на меня, то на моего отца. Она знает, кто он? Или, может быть, она думает, что у меня проблемы с отцом, которые, безусловно, есть, но не в этом смысле.

— Не проблема. Простите нас, дамы. — Его ударение на слове «дамы» указывает на то, что он думает, они таковыми не являются, и я нахожу это очень забавным. — Нам с дочерью нужно многое обсудить.

Рот Джульетты захлопывается, и Поппи смотрит на неё, явно не понимая, что происходит. Я подмигиваю им и поворачиваюсь, чтобы уйти, пока они кидают невидимые кинжалы мне в спину.

— Мисс Баптист, — говорит Супермен, подходя ближе ко мне.

— Всё в порядке. Мы будем в баре. Я в полной безопасности.

— Да, мэм. Но мы будем рядом.

Отец протягивает руку.

— После тебя.

Я иду к бару, проходя мимо уже переполненных игровых столов и щелкающего колеса рулетки, пока люди, затаив дыхание, ждут, куда упадет шарик. Когда мы останавливаемся перед старинным деревянным баром, мой отец делает знак бармену, и получает немедленное и эффективное обслуживание.

— Два Кауфмана, — заказывает он.

— Мне содовую с лаймом, — говорю я, потому что сегодня вечером я не пью водку.

Он смотрит на меня, его серовато-стальные брови приподняты.

— Ах, ты не пьёшь, когда играешь. Должно быть, это один из секретов царицы Мидас.

— Это не секрет.

Через мгновение бармен ставит перед нами три напитка.

Фёдоров обхватывает массивной лапой хрупкий хрусталь одного из них и поднимает его.

— За твою сегодняшнюю победу.

— Я выпью за это. — Я поднимаю свой бокал и стукаюсь ободком о его.

Отец опрокидывает водку, пока я потягиваю газированную воду. Когда он опускает свой пустой бокал на старинную деревянную стойку, его голубые глаза, кажется, рассматривают мою внешность. Он сказал мне, что я — копия моей матери, и подтвердил это, показав мне её фотографию, и мне интересно, думает ли он о ней сейчас. Но если и так, то он не говорит мне об этом.

Бросив взгляд в ту сторону, откуда мы пришли, он спрашивает:

— Не хочешь рассказать мне, что здесь происходило? Нахальная выглядела так, будто ей нужна была твоя голова, и другая более дружелюбной не казалась.

— Ничего не произошло. Они ничто.

Он поднимает подбородок.

— По сравнению с тобой, я согласен. Но всё же, если есть угрозы, о которых нужно знать, я хочу быть в курсе.

Я указываю через плечо на Человека-паука и Супермена.

— Как видишь, у меня всё ещё есть защита от угроз.

— Я заметил. Но даже в этом случае осторожность не повредит. Я только что снова нашёл тебя, Ульяна. Теперь я тебя не потеряю.

— Инди. Меня зовут Инди.

Его губы сжимаются, как будто он хочет возразить мне, но не делает этого.

— Инди. Будь ко мне терпимей.

После общения на отвлечённые темы, я перехожу к причине, по которой я позвонила и попросила его встретиться со мной.

— Что ты сказал моему мужу?

— Что ты имеешь в виду? — любопытствует он, но он должен знать, о чём я говорю. — Всё было хорошо, пока мы не вернулись домой, а потом внезапно всё изменилось. Если ты что-то сказал ему, мне нужно знать, что именно. Потому что никаким образом он не должен был подсовывать мне через стол прошение о разводе после Праги. Что-то случилось, и я хочу знать, что.

Отец прищуривается.

— Почему это я должен что-то сказать? Фордж взрослый человек. Он не подчиняется ничьим приказам. В том числе моим.

— Ты подмешиваешь в правду достаточно дерьма, даже отсюда я могу чувствовать его запах. Фордж влюбился в меня. Ты знаешь это. Я знаю это. Но ты что-то сказал, и я хочу знать, что. — Я взбалтываю содовую, придерживая большим пальцем салфетку под ней.

Вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, отец выпивает вторую рюмку водки с лёгкостью, которой научился за всю жизнь.

— Ты действительно хочешь вернуть мужчину после того, как он отверг тебя?

— Это моё решение, и мне нужно знать, с каким вмешательством я имею дело, чтобы я могла его принять.

Его бочкообразная грудь трясётся, когда с его губ срывается громкий смех. Когда он, наконец, успокаивается, то вытирает слёзы с глаз коктейльной салфеткой. Я слезаю со своего стула, мой взгляд вонзается в него, потому что мне не смешно.

— Ты моя дочь. Вне всяких сомнений. — Веселье исчезает с его лица. — Но что бы ни было сказано между мной и Форджем, останется между мной и Форджем. Разговор между мужчинами не подлежит разглашению.

Я тяжело вздыхаю и смотрю на хрустальную люстру над нами, ища терпения или божественного откровения, чтобы спасти меня от этого патриархального дерьма.

— Как насчёт того, чтобы заключить сделку?

Его голова наклоняется в сторону в движении, которое я считаю очень русским.

— Что за сделка?

Я открываю сумочку и проверяю время.

— Насколько хорошо ты пускаешь в ход связи?