Выйти замуж за шейха - Анастасия Шерр
Она выдернула свою руку, прижала её к груди, будто, и правда, обожглась.
– Тогда начни с себя, Халим. Потому что ты представляешь для меня самую большую опасность. Именно из-за тебя происходит все то, что происходит.
Она не боялась говорить всё, что о нём думает, но дрожала. А ему было жарко. Ночной прохлады недостаточно, чтобы остудить этот жар, пылающий внутри. Она развела этот пожар в его груди и теперь только она же могла его потушить.
– Я знаю, моя строптивая жена. Но ничего не могу с собой поделать. Я не отпущу тебя, потому что я эгоист. Я не умею отказываться от того, что мне нравится и чего хочется. Пойдём в спальню. Я не хочу, чтобы ты замёрзла.
– Знаешь, я, наверное, никогда тебя не пойму, – качает головой, горько улыбается и в этот момент по белой щеке стекает прозрачная капля. – Твоей этой заботы на грани с садизмом. Твоей любви на грани с ненавистью. Ты навсегда останешься таким непонятным и странным для меня, – поднимается, отряхивает песок с платья и босиком убегает прочь, но он нагоняет её в три шага, жадно прижимает к себе. Ему нравится держать её в своих руках. Пусть даже не для того, чтобы заняться сексом. Просто чувствовать эту женщину кожей, подушечками пальцев, всеми своими рецепторами.
Как же хочется её пробовать. Любую, в разное время суток. Пробовать на вкус её эмоции. Все до единой. Пить их, пожирать.
– Моя любовь такая. Страшная. Но ты можешь научить меня любить иначе. Сможешь? Если сможешь, считай победила злого, плохого шейха, – тихо ей на ухо, отчего по коже девочки мурашки бегут. И это тоже его возбуждает, как зверя, учуявшего страх жертвы.
– Тебя невозможно победить, Халим. Тебя даже не понять. Как только я позволяю себе подумать, что мы могли бы… – она замолчала, а он напрягся и в висках пульс застучал. Так сильно, что появилась головная боль.
Развернул её к себе, сгрёб за шею рукой.
– Продолжай. Что мы могли бы? Скажи это? – сглотнул, потому что рот наполнился слюной от одного взгляда на её губы. Сладкие и манящие, полные, сочные губы.
– Мы могли бы стать парой. То есть… Мужем и женой. Если бы ты действительно считал меня женой, а не все той же шармутой, только теперь обвешанной золотом.
Улыбка тронула его губы.
– Тебя беспокоит золото? Его слишком много?
– Меня беспокоит твоя жестокость, Халим эль Хамад, – снова он теряет нить разговора из-за этих алых, искусанных ею губ. И уже поэтому он приходит в ярость, потому что сам хотел бы их искусать. – Ты запираешь меня в борделе, а потом задариваешь драгоценностями, убиваешь девушку, а потом на своей постели я обнаруживаю очередное украшение. Зачем? К чему это? Просто признай, что ты зверь и…
– Что за украшение? – взгляд тут же сосредоточился на её поблёскивающих глазах, а мозг включился. Халим ощутил неприятную, ноющую в районе сердца тревогу. Раньше он не знал этого чувства, теперь же оно появлялось все чаще. Опасность. Он почуял опасность.
– То, которое ты прислал, – нахмурила брови раздражённо. Любую другую женщину он бы уже убил за подобное поведение и только взбалмошной, непослушной русской жене всё прощает.
– Я не присылал тебе сегодня никаких украшений, Райхана. Мой подарок состоял в том, что я лишил тебя врага. Так что там за украшение и кто принёс его в твою комнату?
Ответом прозвучал пронзительный женский крик и Райхана от испуга прижалась к нему.
– Что… Что это? Это Саадат! – отпрянув, бросилась ко входу во дворец, но Халим успел перехватить её. Кивнул пробегающим охранникам и, сняв с себя пиджак, набросил его на плечи Райханы. – Пусти, там что-то с Саадат!
– Женщина, – выдохнул, зарываясь в её волосы лицом. Он уже догадывался, что там произошло и был невероятно рад, что гордыня Райханы не позволила ей коснуться загадочного украшения.
ГЛАВА 24
– Как это произошло? – нависнув над несчастной Саадат угрожающей скалой, вопросил шейх, а мне захотелось закрыть её своим телом.
Та всхлипнула, когда врач слишком сильно затянула бинт на обожжённой ладони.
– Я просто взяла колье, чтобы переложить его в шкатулку. Мне подумалось, что госпожа сегодня слишком расстроена, чтобы его примерять и…
– Я спросил не об этом. Как украшение, присыпанное этим порошком, оказалось на кровати, где сплю я и моя жена?
Саадат поникла ещё сильнее, и я испытала острую необходимость вступиться за неё.
– Если бы она знала что-то, вряд ли схватила бы руками отравленное колье, – нагло возразила шейху, а тот, медленно перетёк своим страшным, разъярённым взглядом на меня.
– Замолчи, когда говорю я! – бросил мне резко, и я подумала, что закрыть рот сейчас, пожалуй, не худшая идея.
– Я просто хочу сказать, что Саадат ни в чём не виновата. Пожалуйста, позволь ей уйти к себе?
Мой голос прозвучал извиняющееся, тихо и покладисто, а взгляд Халима смягчился. Он ещё раз осмотрел бедняжку и кивнул.
– Иди.
Я вызвалась проводить Саадат вместе со служанками, но услышала, как эмир велел собравшимся вокруг и опустившим головы вниз охранникам проверить всё и всех. Какой-то мужчина принялся просить у шейха прощения, а затем послышался звук удара. Я вздрогнула, ни на минуту не усомнившись в том, что это Халим ударил главного по безопасности.
– Тебе очень больно? – перевела взгляд на поморщившуюся Саадат, поддерживая ту под локоть.
– Спасибо, госпожа моя. Всё пройдёт. Хорошо, что ты не надела его…
– Кто его туда положил? Как думаешь? Это та девушка, которую сегодня… Которая…
– Думаю, да, госпожа. Но эмир разберется. Кто бы из слуг это не совершил, он действовал по указке других людей. Именно поэтому я каждый день твержу тебе об опасности. Тебе нужно понести от эмира. Иначе, они сделают всё, чтобы ты никогда не забеременела.
Я закатила глаза. Даже сейчас, испытывая сильную боль, эта женщина твердит мне о детях от шейха. Немыслимо.
– Мы уже говорили на эту тему. Давай не будем, – пресекла возможные попытки продолжить сей бессмысленный разговор и утащила Саадат в её комнату. – Сейчас ты отдохнёшь, а я попытаюсь успокоиться. И завтра всё будет иначе, – не знаю, кого я пыталась утешить этим бредом – себя или Саадат, но получалось плохо.
Мы вошли в её спальню, служанка бросилась расстилать постель, а я подвела к ней Саадат.
– Я боюсь за тебя, – схватила она меня за запястье обожжённой ладонью, застонала от боли, но не отпустила. – Очень боюсь, моя маленькая госпожа. Они, как ядовитые змеи хотят ужалить
