Зависимый-2. Я тебя верну - Элена Макнамара
— Отпуск?
Резко замираю. Кажется, начинаю задыхаться.
Андрей знает о подарке своей матери?
Муж медлит с ответом. Его рука ползёт к моему подбородку, и он сжимает тот двумя пальцами. Подаётся ко мне и прикасается губами к моим губам. Сначала невесомо… Однако не встретив сопротивления, углубляет поцелуй… Но не дождавшись от меня ответной реакции, резко отстраняется и с шумом втягивает воздух сквозь плотно сжатые зубы.
— Да, отпуск! — отчеканивает Андрей, возвращаясь на свою подушку. — Хочу, чтобы мы с тобой хоть ненадолго свалили из этого города.
— Я не оставлю Алису одну, — тут же заявляю непреклонно.
Резко сажусь и смотрю на него, не скрывая злости.
Неужели силой посадит меня в самолёт?
— Тась, — Андрей устало вздыхает, — Алиса будет не одна, а с моей мамой.
Да это ни черта не успокаивает!
— К тому же мы просто обидим мать, если не примем подарок. Она уже купила путёвки.
— Тогда давай полетим вместе с Алисой!
— Нет! — тут же отрезает Андрей. — Разве ты не видишь, что я пытаюсь наладить наши отношения. Наши с тобой! Алисе не место в этом путешествии. Неужели ты даже попытаться не хочешь, Тась? За что так меня ненавидишь? Я же помог тебе и твоей дочери! И маме твоей помог бы, будь ты более сговорчивой в самом начале.
Я кусаю губы, потому что мне нечего ему ответить. Швырять в него обвинения в том, что он своей помощью просто вынудил меня за себя выйти — не самая безопасная тема. Сейчас рядом нет Захара, который, в случае чего, мог бы меня защитить от разгневанного мужа. Теперь я не знаю, на что может пойти Андрей, учитывая перемены в его настроении в последнее время.
— Мы полетим во Францию! — вновь отрезает он, отворачиваясь от меня.
Нет!
Нет! Нет! И нет!
Кусаю губы с ещё большей яростью. Протест ядовито клокочет в горле, и я уже не могу сдерживаться. Но прежде чем открываю рот, чтобы обрушить весь свой гнев на мужа, до моих ушей долетает радостный лай Тайсона. И звучит он не с улицы, где ему положено сейчас находиться…
— Твою мать, она опять притащила собаку в комнату! — взрывается Андрей и молниеносно вскакивает с кровати.
Я тоже вскакиваю. Накидываю халат и едва поспеваю за ним, пока он, нещадно хромая, стремительно идёт по коридору к комнате дочки.
— Андрей!!
Возле самой двери успеваю перехватить его, вцепившись в руку.
— Что, Тась?! — резко развернувшись, смотрит на меня обвиняюще.
— Что ты намерен делать?
— Убрать чёртового пса из своего дома! Пса, которого тебе подарил Спартак! — выплёвывает муж мне в лицо.
Пропускаю его ядовитые слова мимо ушей и говорю как можно спокойнее:
— Я сама уведу его на улицу. Ты напугаешь Алису!
Чувствую, как меня начинает колотить от злости. Сама я могу стерпеть многое, расплачиваясь за помощь Андрея уже целую вечность. Но моего ребёнка не коснутся наши больные отношения!
— Сама она! Давно ли ты сама что-то можешь? — муж практически рычит мне в лицо и скидывает мою руку со своего запястья. Его кулак неожиданно врезается в стену возле дверной коробки, и я подпрыгиваю. — Ладно… — выдыхает Андрей, зажмурившись. — Иди сама! Но это последнее предупреждение.
Резко развернувшись, он идёт обратно в нашу спальню. Позабыв там трость, держится за стену и вновь выглядит жалким. Мне хочется выть от этого зрелища.
Спартак разрушил его жизнь, потому что был не властен над своим гневом.
А теперь?
Что сделает Спартак, когда узнает о том, что я вышла за Андрея? И дело не во мне, не в том, что я шесть лет принадлежу этому человеку… Наверняка Спартака раздавит то, что Андрей воспитывал Алису. И что именно его она называет отцом.
Муж исчезает в дверях нашей спальни, а я захожу к дочери. Ночник на прикроватной тумбочке неплохо освещает и мордашку Тайсона, выглядывающего из-под кровати, и испуганные глаза Алисы. Она натянула одеяла до самого носа и теперь не хочет вылезать.
— Лисёнок, Тайсону сюда нельзя, ты же знаешь, — присев на край её кроватки, медленно тяну за одеяло, но Алиса не отпускает. — Всё в порядке, я не буду тебя ругать, — уговариваю дочку. — Просто больше так не делай, ладно?
— Я напугалась потому, что вы с папой очень громко спорили, — наконец открывает лицо Алиса, спуская одеяло под подбородок.
Спорили… Дочка всегда это так называет. Мы редко с Андреем «спорим» на самом деле. В основном наши конфликты проходят в стенах спальни, после чего он всегда уходит, громко хлопнув дверью. А теперь вот напугали Алису своими криками.
— Папа просто не хочет, чтобы Тайсон был в доме. Он уличный пёс, Лисёнок.
— Он совсем не уличный, — упрямится дочка. — Он там замёрзнет.
Тяжело вздохнув, ложусь с ней рядом и обнимаю.
— Чтобы он не мёрз, мы что-нибудь придумаем, ладно?
Алиса поворачивается ко мне лицом и, раскутавшись, обвивает тоненькие ручки вокруг моей талии.
— Папа — злой, — тихо говорит дочка, уткнувшись носом в ворот моего халата.
Я молчу… На этот раз я молчу, а раньше всегда оправдывала поступки Андрея в её глазах. Но сейчас у меня нет для него оправдания. Собака ему, видите ли, помешала. Собака Спартака.
— Почему тот дядя играет со мной, а папа нет? — робко спрашивает Алиса.
И разрывает моё сердце на части своим вопросом.
— Тот дядя… он…
На языке так и вертится «папа». «Твой папа».
— Он хороший, — Алиса сама находит ответ.
Я вновь тяжело вздыхаю.
— Наверное, да, хороший.
Спартак не был хорошим шесть лет назад. А сейчас, глядя на то, как он относится к нашей дочери… Да, можно сказать, что он хороший. Мне хочется так думать.
— Спи, Лисёнок, — тихо шепчу я, поглаживая её по волосам.
— Ты полежишь со мной?
— Конечно…
Алиса покрепче меня обнимает, и уже через минуту
